Допетровская Русь

Н. М. Карамзин, сравнивая результаты правления трёх российских самодержцев – Ивана III, Василия III и Ивана IV, пришёл к выводу, что Василий III (1478–1533) уступал отцу в «обширном, плодотворном уме государственном», а сыну – Ивану IV – «в особой живости ума», опасной, правда, «без твёрдых правил добродетели». Но зато он «не оставил преемникам ни обязанностей, ни славы исправлять его ошибки; был не гением, но добрым правителем: любил государство более собственного имени… Иоанны III творят, Иоанны IV прославляют и нередко губят; Василии сохраняют, утверждают державы…».[120]

Ещё в 1510 г. Василий III без кровопролития присоединил Псков: государь, воспользовавшись одной из смут в городе, просто запретил псковское вече. Он приказал вывезти из города многих бояр и поселить в Пскове бояр московских. Таким образом, окончательно исчез на Русской земле и этот островок вечевого правления.

Василия III называют «последним собирателем русских земель». Когда Василию стало известно, что рязанский князь договорился с крымским ханом о союзе против Москвы, он пригласил князя к себе, отправил его в тюрьму и овладел его землями. В 1520 г. была присоединена Рязань. То же стало и с землями Северского княжества. При Василии III России был возвращён Смоленск, а он уже более ста лет не был в составе Русского государства. Это была крупнейшая не только военная, но и дипломатическая победа России. Причём отвоевать у Великого княжества Литовского смоленские земли помогли усилия М. Л. Глинского – одного из ярких авантюристов Европы того времени, будущего родственника Василия III, дяди Елены Глинской. Правда, он рассчитывал стать князем смоленским, но, когда понял, что этого не будет, начал тайные переговоры на этот счёт с врагом России королём Сигизмундом. Михаил Глинский был разоблачён, чуть не погиб, но был помилован и позже занял заметное место при дворе Василия III.

Историк Н. И. Костомаров отметил: «Историки называют царствование Василия продолжением Иванова. В самом деле, мало в истории примеров, когда бы царствование государя могло назваться продолжением предшествовавшего в такой степени, как это. Василий Иванович шёл во всём по пути, указанном его родителем, доканчивал то, на чём остановился предшественник, и продолжал то, что было начато последним».

Василий III уничтожил удельную систему и установил единодержавную власть над всеми областями государства, не допуская со стороны бояр ни малейшего противоречия. Он даже мог позволить себе объявить провинившемуся смертный приговор за «негожие речи» о государе. По этой причине и был казнён его придворный Берсень Беклемишев. Не зря Н. И. Костомаров утверждал: «Самовластие шагнуло далее при Василии».

Церковный писатель XV – начала XVI вв. Иосиф Волоцкий называл Василия III «всем Русской земли государям государь», т. е. «царь царей». И действительно, под его властью находились многие «государи» тех территорий, которые вошли в состав России, и теперь эти «государи» стали лишь мелкими вотчинниками, лишёнными былой власти.

Но политическое объединение не было равнозначно централизации. «Кормленщики» не могли исполнять роль аппарата великокняжеской власти на местах. Да и в получении «кормлений» порядка не было. Централизованная власть появится лишь в середине – второй половине XVI в.

К концу княжения Василия III ещё существовали два удельных княжества, принадлежавшие его младшим братьям. Юрий владел Дмитровом и Звенигородом, а в удел Андрея входили Старица (в Тверской земле) и Верея, на юго-западе от Москвы.

Василий III оставил память и в истории русской культуры. При нём было построено немало прекрасных храмов, украшен живописью Успенский собор, расписана церковь Благовещения. Василий III выделил из собственной казны три тысячи рублей на Новодевичий монастырь, основанный в честь возвращения России древнего города Смоленска.

А когда у государя родился сын Иван, в великокняжеском селе Коломенском возвели церковь Вознесения, которая и поныне украшает Московскую землю. А в Кирилло-Белозерском монастыре была построена церковь Иоанна Предтечи – небесного покровителя новорождённого. Тогда же там – на севере от столицы, в Ферапонтовом монастыре, возникла и церковь Благовещения. Кроме того, по распоряжению митрополита Макария в Новгороде был отлит колокол огромного размера – как рассказывали, с каким-то особым, тревожным звуком.

Ещё в первые дни своего правления, осматривая наследство, Василий обратил пристальное внимание на огромное скопление книг в государевых помещениях. От отца он перенял уважение к книге. Часть литературы собиралась в течение веков великими князьями, часть была привезена Софией Палеолог. Василий тщательно выбирал человека, который мог бы разобрать книги, систематизировать библиотеку, перевести на русский язык произведения иностранных авторов. Для этой цели и был приглашён из Греции высокообразованный монах Максим (1480–1556, родом из Албании, но пострижен в 1507 г. на Афоне), владевший несколькими иностранными языками. Он стал переводчиком «Псалтири» и вошёл в историю русской культуры под именем Максим Гpeк, не только как литературный переводчик, но и как богослов, талантливый публицист, философ, автор ярких, незабываемых проповедей, статей по фонетике, грамматике, лексикографии. Он исправил ошибки не одной, когда-то много раз переписанной, церковной книги.

Характера Максим Грек был независимого. В вопросе о монастырских вотчинах он был сторонником Нила Сорского – нестяжателя. Максим отличался резкостью обличений и близостью к несправедливо, по его мнению, опальным боярам, выступавшим против великого князя и митрополита Даниила. Они осуждали развод великого князя Василия с Соломонией и новый его брак (не по Уставу!) с Еленой. Это, конечно, не могло нравиться Василию. Кроме того, Максим Грек уже начал раздражать некоторых представителей русского духовенства, в том числе и митрополита Даниила, независимостью мнений, да и безапелляционным исправлением текстов церковных книг. На Соборах 1525, 1531, 1533 гг. его обвиняли в ереси. Максим Грек был отлучён от Церкви, более двенадцати лет находился в заточении – вплоть до самой смерти митрополита Даниила и великого князя Василия III, при которых был осуждён. В 1545 г. он был переведён в Троицкую лавру. Максим Грек, отлучённый от Церкви, позже будет той же Церковью канонизирован.