История России XIX–XX вв.

8 июля министром – председателем Временного правительства был назначен 36-летний А.Ф. Керенский – член Государственной Думы, министр Временного правительства 1-го и 2-го составов. Он, давно расставшийся с народническим налетом социализма, стремился к власти и славы. «Первая любовь революции», – так назовут его позднее историки – носил полувоенную форму, имитировал железную волю. Его «правительство спасения революции» принялось наводить порядок в стране. Санкционировало введение смертной казни на фронте, подавление силой оружия революционных выступлений в армии: смертную казнь собирались вводить в тыловых гарнизонах, на железных дорогах– везде, где обеспечивался фронт. 16 июля в Ставке (располагавшейся в Могилеве) Керенский провел совещание с верхушкой армии. С подачи комиссаров Временного правительства на фронте, соглашателей меньшевика М.М. Филоненко, эсера Б.В. Савинкова – на пост Верховного главнокомандующего назначался Л.Г. Корнилов.

24 июля, Керенскому удалось вернуть в правительство членов партии конституционных демократов. Было образовано второе коалиционное правительство из меньшевиков, эсеров, народных социалистов, кадетов и близких к ним партий. Буржуазия ликовала. Княь Г.Е. Львов – бывший глава временного правительства – тогда заявил, что в эти дни был завершен глубокий прорыв на фронте Ленина. На Съезде партии кадетов практически все стали открыто говорить о применении вооруженного насилия. Это и привело кадетов к поддержке генерала Корнилова.

Как оказалось, ставка была роковой для политических судеб кадетской партии. Империалистическая идеология данной группы в российском политическом спектре не допускала отказа от ведения войны на русско – германском и других фронтах до победы. Все было подчинено продолжению ведения военных действий. Способа обеспечить эту установку, кроме подавления масс, требовавших мира, у сторонников войны не было. Контрреволюция и революция подошли к барьеру в своей дуэли.

Знаменем контрреволюции стал генерал Л.Г. Корнилов. Корнилов, видимо, заслужил характеристику: «львиное сердце, а голова овечья», которую (свидетельство П.Н. Милюкова) дал ему генерал М. Алексеев. Такой уровень мышления, в известной мере, олицетворял неспособность многих политиков того периода адекватно оценивать ход событий в армии, в стране и за ее пределами. Курс на наведение порядка близкими и понятными генералу методами был взят решительно. Сторонник военной диктатуры, однако, столкнулся с другим кандидатом в диктаторы – Керенским. Как ни старались Филоненко, Савинков, другие посредники сохранить этот тандем, между ними возникали трения, до поры казавшиеся недоразумениями.

Образ действий контрреволюционных сил становится все более решительным. 31 июля правительство объявило о созыве 12–14 августа (фактически совещание длилось до 16 августа) в Москве государственного совещания, чтобы придать своим шагам (а к ним добавилось откладывание выборов в Учредительное собрание) видимость общественной поддержки: «ввиду исключительности переживаемых событий и в целях единения государственной власти со всеми организованными силами страны». Но «организованные силы» в облике правых видели свое: «Совещание пойдет под флагом Москвы, московские идеи, московские настроения далеки от гнилого Петрограда – язвы, заражающей Россию», – писало черносотенное петроградское «Вечернее время» 11 августа.

Установленный правительством состав совещания давал значительный перевес правым. Этот «последний парад имущих классов» стал и одним из последних подготовительных шагов к решительной попытке военщины установить свою диктатуру. На совещании Керенский сыпал угрозы направо и налево, Корнилов и его единомышленники тянули к военной диктатуре. Но условия, на которых проходило совещание, показали, что его участники не учитывают реального состояния рабочих, армии, трудящихся масс. Рабочие Москвы провели в день открытия совещания всеобщую забастовку. Бастовала вся Москва: не ходили трамваи (лишив возможности участников совещания воспользоваться правом бесплатного проезда), не работали железные дороги, электростанции, типографии, рестораны и магазины, не говоря уже о промышленных предприятиях. Контрреволюция готовилась выступить, но ее планам было не дано осуществиться. Их сорвали народные массы.