Образование
При Николае I вопросы народного просвещения были впервые поставлены в ранг государственной политики. Однако главным предметом заботы была не культура и просвещение народа, а воспитание «верных и скромных» слуг государства. На императора огромное впечатление произвели показания декабристов во время следствия, в которых отчетливо прослеживалось влияние на их взгляды передовых общественных идей, получивших распространение в Европе. Придерживаясь крайне консервативных взглядов на общественное развитие, Николай I был сторонником распространения образования в стране, полагая, что оно способствует устойчивости существующего государственного строя. Главное заключалось в том, чтобы направить образование в нужное для самодержавия направление, наполнить его практическим содержанием, но в тоже время не допустить, чтобы сознание людей возвысилось до того уровня, когда оно приходит в противоречие с существующей действительностью. Для этого, по мнению Николая I, народное просвещение должно быть строго дозировано для каждого сословия. В 1827 г. такой подход получил официальное оформление в виде рескрипта министру народного просвещения А.С. Шишкову, в котором предписывалось запретить крепостным людям обучаться в университетах и гимназиях, ограничив их образование начальными школами.
Принцип сословного образования получил свое дальнейшее воплощение в уставе военных училищ и гимназий, утвержденным 8 декабря 1828 г., в котором начальная школа была совершенно оторвана от средней и высшей. В основу классификации учебных заведений впервые было положено разделение населения по сословиям: дети низших сословий могли обучаться в одноклассных приходских училищах в сельской местности или двухклассных в городах. Для состоятельного городского населения открывались трехклассные уездные училища. Переход из приходских и уездных училищ в средние учебные заведения – гимназии – был затруднен даже для выходцев из свободных сословий. Семиклассные гимназии предназначались исключительно для детей дворян и чиновников. Отдельно существовали учебные заведения для детей духовенства и военнослужащих. Содержание образования было четко регламентировано. В приходских школах изучались чтение, письмо, закон божий и четыре правила арифметики. В 1831 г. было вообще запрещено открытие частных школ в Петербурге и Москве, некоторые помещики, имевшие в своих деревнях школы, не желая стеснять себя взаимоотношениями с властями, просто их закрывали. После польского восстания были закрыты приходские школы, находившиеся в руках католического духовенства, оппозиционного царизму.
Окончательное оформление охранительной политики в области образования произошло при министре народного просвещения С.С. Уварове (1833–1849). В начале 20-х гг. Уваров был попечителем Петербургского учебного округа и вел последовательную борьбу с мракобесием в образовании, отстаивая прогрессивную петербургскую профессуру. Он активно выступал против реакционного курса Министерства духовных дел и народного просвещения, за что и был смещен во своего поста. С 1818 г. до своей смерти в 1855 г. он был президентом академии наук. На этом посту Уваров сделал много полезного: при нем была проведена реформа академии, осуществлены многие важные научные экспедиции, открыта знаменитая Пулковская обсерватория и др. К началу 30-х гг. Уваров был признанным авторитетом в науке, но его политические взгляды серьезно изменились. Он больше не отстаивал идеи свободы, конституции и безграничных возможностей просвещения. К этому времени Уваров стал придерживаться точки зрения, что народ нужно вооружить только теми знаниями, в которых заинтересовано государство, строго предупреждая проникновение в учебные заведения вредных политических учений.
Вступая в должность министра, С.С. Уваров, произнес свою знаменитую формулу образования: «…общая наша обязанность состоит в том, чтобы народное образование совершалось в соединенном духе православия, самодержавия и народности»[16]. В этой формуле самым неопределенным было понятие «народности», которое первоначально воспринималось как синоним крепостному праву. Идеологическая формула Уварова имела некоторую политическую привлекательность и в то время могла претендовать на роль общенациональной идеи.
Как человек глубоко просвещенный и признавший огромное значение науки, Уваров испытывал противоречие между стремлением построить образование на европейском уровне и политическими ограничениями, продиктованными николаевским режимом. В результате, создав хорошую систему гимназического образования, министерство год от года сокращало предметы, имевшие большое общественное значение. Например, были исключены статистика (она содержала общую информацию о России), логика, сокращена математика. Вместе с тем увеличилось количество гимназий, хотя по масштабам страны общая их численность была невелика: в 30-х гг. было 64 гимназии с числом учащихся 18 тыс. человек. Консервативным было и управление образованием. Все учебные заведения были объединены в округа, которые уже не были связаны с университетами. Во главе округов назначались генералы, уделявшие главное внимание внешнему порядку.
В первой четверти XIX в. наблюдалось заметное оживление университетской жизни. Университеты были центрами учебных округов, в них охотно работали российские и зарубежные ученые. Во многом это предопределялось уставом 1804 г., по которому университеты имели полную автономию: совет профессоров утверждал планы преподавания и экзамены, присваивал степени кандидата, магистра и доктора, избирал ректора, деканов и инспектора. В студенты принимались все желающие, успешно окончившие курс гимназии, либо сдавшие установленные экзамены. Студентов университеты брали под свое покровительство: в гражданских делах университетский суд рассматривал любые тяжбы студентов с другими лицами, в уголовных делах проводил следствие и посылал своего представителя в суд. При нарушении студентами университетских порядков администрация самостоятельно решала любые вопросы. Непосредственно студенческими делами занимался инспектор, избиравшийся из числа профессоров. В результате университетская жизнь протекала спокойно, без заметных происшествий.
Первые притеснения университетов начались еще в конце царствования Александра I, а с приходом к власти Николая I университетская жизнь значительно усложнилась. Вне стен университета студенты попадали под надзор полиции. Университетское начальство обязывалось наблюдать за личной жизнью студентов, их духовными интересами и внешним видом. Однако наиболее консервативные изменения в положении университетов произошли с участием С.С. Уварова. Развивая формулу «православие, самодержавие, народность», он разработал программу укрепления самодержавной власти, возлагая новые задачи на университеты. Предлагалось следующее: установить строгий государственный контроль над университетами; сформировать «новое поколение русских профессоров», отвечающее потребностям самодержавия; ограничить доступы в университеты выходцев из низших сословий; максимально привлечь дворянскую молодежь из частных пансионов в университеты и тем самым взять под контроль ее воспитание.
В 1835 г. был издан новый университетский устав. Университеты лишились прежней автономии, подчинялись попечителю учебного округа наряду со средними и начальными школами, лишались судебных прав. Инспекторы студентов не избирались, а назначались из посторонних лиц, как правило, – военных. Для студентов устанавливалась форма и регламентировалось их поведение. Ректор и деканы оставались выборными, но их зависимость от министра и попечителя округа была очень сильной, и неугодные профессора фактически не могли занять эти должности. Большие изменения произошли в содержании университетского образования. На всех факультетах был жестко регламентирован перечень учебных дисциплин. Обязательными для всех факультетов стали богословие, Церковная история и действующее право. С другой стороны, преподавание философии и статистики (современного состояния России) ограничивалось лишь философским факультетом. Образование приобрело строгую функциональность: готовились юристы, чиновники, преподаватели гимназий и врачи. Подобная функциональность имела свои положительные стороны, способствуя ориентации выпускников университетов в реальных жизненных условиях. С другой стороны, при ограниченном числе российских университетов, жесткая функциональность образования серьезно сковывала развитие научных знаний, не востребованных феодально-крепостнической системой. Была заметно повышена плата за обучение, что привело к сокращению числа студентов.
Унификация российского образования была проявлением весьма своеобразной заботы о его развитии, поэтому происходили и положительные изменения. По настоянию Уварова в 1834 г. был открыт Киевский университет (хотя и взамен закрытых Варшавского и Виленского университетов). Были открыты высшие учебные заведения прикладных направлений: технологический, строительный и педагогические институты – в Петербурге, межевой институт – в Москве, училище правоведения и др. Расширялось военное образование. Открывались новые церковные учебные заведения. Во всех высших учебных заведениях открывались новые факультеты, кафедры и отделения.
Значительные последствия имела намеченная С.С. Уваровым программа подготовки отечественных профессоров. Широко практиковались командировки молодых ученых за границу для стажировки в европейских университетах. Забота о будущем поколении российских профессоров принесла заметные результаты. Достаточно вспомнить имена Т.Н. Грановского, Ф.И. Буслаева, Д.Л. Крюкова, М.С. Куторги, К.А. Неволина и других выдающихся профессоров, вошедших в науку в этот период. Жесткая запрограммированность образования принесла свои ближайшие результаты. Качество университетского и гимназического образования существенно повысилось, но многочисленные ограничения и запреты, которые сопровождали этот процесс, привели к тому, что в конце 40-х гг. в университетской жизни начался застой. Некоторые науки были исключены из преподавания, например, европейское государственное право. В курсах истории запрещалось говорить о язычестве, народных вече, ересях и других явлениях. Случаи любого, даже «безвредного», отступления профессоров от утвержденных учебных программ должны были докладываться ректору.
С.С. Уваров, сторонник многих ограничений в области образования, не мог предвидеть, что его действия послужат почвой для гонений в университетах. Даже принцип народности, который выдвигал Уваров в противовес европейскому освободительному движению, был подвергнут сомнению. Гонения происходили даже против славянофильства московской университетской молодежи. В этих условиях в 1849 г. Уваров вынужден был подать в отставку. Все это свидетельствовало о том, что даже крайний консерватизм Уварова казался режиму Николая I недостаточным для сдерживания в России.
