История России XIX–XX вв.

Николай I очень быстро оценил значение печати в общественной жизни страны. Интерес общества к печатному слову быстро возрастал. Читательские вкусы были очень разнообразны и находили непосредственное отражение в общественном мнении страны. Правительство отчетливо представляло, что без контроля над печатью и особенно над периодическими изданиями невозможно сохранить политическое господство.

На первых порах действия правительства по отношению к печати не имели строгой системы и носили откровенно запретительный характер. 10 июня 1826 г. был издан «Устав о цензуре», в котором прямо указывалось, что цензура должна заботиться о «направлении общественного мнения, согласно с настоящими политическими обстоятельствами и видами правительства»[17]. Устав состоял из множества запретительных параграфов, в которых детально предписывалось, как трактовать текст в том или ином случае. Подобные указания по работе с рукописями ставили в трудное положение даже самих цензоров, которые в этих условиях предпочитали больше запрещать, чем разрешать.

Устав 1826 г., прозванный современниками «чугунным», был настолько тяжеловесным и до такой степени дискредитировал власть, что уже 22 апреля 1828 г. был издан новый цензурный устав, носивший более мягкий характер. Теперь цензура не могла запрещать те места сочинений, которые носили «двоякий смысл». Устав предписывал принимать «явный смысл речи, не дозволяя себе произвольного толкования оной в дурную сторону»[18]. Вместе с тем, устав по-прежнему содержал массу запрещений. Не разрешалось публиковать «сужения о своевременных правительственных мерах», документы, содержащие «тяжебных и уголовных дел», книги написанные «дурным слогом» и др. Цензоры находились под постоянной угрозой подвергнуться дисциплинарным наказаниям за допущенные ими оплошности, усиливая тем самым запретительный режим.

Не ограничиваясь общей цензурой, устав создавал ведомственную духовную цензуру, медицинские издания должны были получить одобрение медицинской академии, драматические произведения дополнительно проходили через III отделение. Во многих случаях помимо общей цензуры требовалось согласие с Сенатом, Главным штабом, различными министерствами и полицией. Цензура превращалась в сплошную бюрократическую сеть, проскочить через которую было очень трудно.

Уставом 1828 г. цензура была подчинена Министерству народного просвещения, где после 1832 г. прочно утвердилась идеологии православия, самодержавия и народности. Эти идеологические установки в полной мере отразились на политике в области печати. На практике это означало, что менее значительные, но верноподданнические сочинения проходили цензуру намного легче, чем передовая литература. В меньшей степени цензурные ограничения отразились на издании научных трудов, но и здесь сказывалась гнетущая атмосфера, сложившаяся в университетах и академиях. Устав 1828 г. действовал более 35 лет и в сложившейся обстановке взлет русской классической литературы выглядел парадоксальным. Вопреки предложениям, административные ограничения не явились препятствием для появления выдающихся произведений литературы.

Сословная политика

Еще в начале XIX в. государство и общество остро почувствовали отсутствие законодательной базы. В первой четверти века развитие российского законодательства связывалось с конституционными планами, независимо от того носили они радикальный или умеренный характер. Придя к власти, Николай I увидел ужасающее беззаконие, которое в значительной степени было связано с тем, что отсутствовало точное законодательство. Со времени Соборного уложения 1649 г. – последнего свода законов – до начала 30-х гг. XIX в. было издано более 30 тыс. законодательных актов. Все они были разрозненными, не тиражировались и, как правило, находились в рукописных списках у чиновников. Эти списки законов были далеко не полными и содержали в себе много неточностей. За небольшим исключением законы были совершенно недоступны для граждан и любое спорное решение зависело от милости чиновников. Многие государственные вопросы годами не находили своего решения, потому что неразбериха в законах не позволяла найти правильное толкование. Отсутствие систематически изложенного законодательства препятствовало развитию гражданских отношений, порождало произвол властей всех уровней и дискредитировало государство в целом.