Юрий Мнишек
Юрий Николаевич Мнишек родился приблизительно в 1548 г. Он принадлежал к роду польских магнатов. Отличался склонностью к роскошному образу жизни, но собственные доходы его были невелики. Был воеводой Сандомира, Львова и Самбора. В ходе проверок воеводского управления неоднократно был уличен в растрате казенных средств, но ловко выкручивался из сложных ситуаций. Поддержал авантюру Лжедмитрия и вошел в состав его войска с титулом гетмана. В январе 1605 г. вернулся в Польшу. Вновь отправился в Россию весной 1606 г. в составе свиты дочери Марины. После свержения самозванца был отправлен в Ярославль под конвоем. Осенью 1608 г. был приглашен Лжедмитрием II в Тушинский лагерь, но Юрий предпочел вернуться на родину. Умер в 1613 г.
Когда Юрию Мнишеку стало ясно, что «царевич» готов жениться на его дочери, он заявил ему, что брак возможен только после перемены веры. Католичка не могла стать женой православного человека. К этому шагу Григорий, видимо, уже давно был готов, поскольку никаких твердых убеждений не имел. По указанию Юрия Мнишека он отправился в францисканский монастырь и там принял католичество. Но для русских сторонников этот его поступок сохранялся в тайне.
Папский нунций А. Рангони сразу же взял самозванца под свое покровительство и посоветовал ему попросить у Римского Папы денег для похода на Москву. Тот написал в Ватикан письмо и получил положительный ответ.
О принятии Григорием католичества стало известно и королю Сигизмунду III, который сам был ревностным католиком. Он сразу же согласился принять у себя «царевича». В начале 1604 г. Отрепьев вместе с Юрием Мнишеком и его родственником князем Адамом Вишневецким поехал в Краков. Сначала самозванец посетил нунция Рангони и по его просьбе согласился дать клятву верности римской церкви. Эта церемония состоялась 17 апреля в присутствии представителей католического духовенства. Лжедмитрий не только дал клятву на кресте, но и собственноручно сделал запись об этом. После этого католический священник его причастил и миропомазал.
Прием у короля состоялся 23 апреля. По воспоминаниям очевидцев, «Дмитрий Московский» произвел не самое лучшее впечатление на опытного политика Сигизмунда. Он был невысокого роста, коренастый, с круглым некрасивым лицом, мрачными, глубоко запавшими темно-голубыми глазами, жесткими рыжеватыми волосами. Ничего величественно и благородного в его внешности не было, поэтому на царского сына он совсем не был похож. Но королю выбирать не приходилось. Других претендентов на роль царевича не было.
Сигизмунд постарался быть милостивым и радушным. Он пообещал оказать «гонимому скитальцу» материальную помощь – ежегодное содержание в размере 40 000 злотых. Но заявил, что официально не имеет права ему помогать, поскольку подписал с Россией мирный договор. Однако он не будет препятствовать своим подданным войти в состав войска «Дмитрия», если тот захочет отвоевать «отчий престол» у узурпатора Б.Ф. Годунова.
Позиция короля была очень удобной. В случае успеха «царевича» можно было обрести в его лице верного союзника, в случае провала – никаких претензий к нему со стороны царя Бориса быть не могло.
Для самозванца аудиенция у короля имела важное значение. Хотя и негласно, он был признан царским сыном и получил средства для подготовки похода на Москву. К тому же у него появлялась возможность официально посвататься к Марине Мнишек. Наученная отцом, та заявила, что согласна стать невестой, но лишь после того, как «Дмитрий» вернет себе царский престол. После этого Юрий Мнишек составил брачный договор, состоявший из нескольких пунктов.
1. После воцарения жених должен был послать невесте 1 миллион злотых для уплаты долгов будущего тестя и подготовки поездки Марины в Москву.
2. Дополнительно невеста должна была получить дорогие подарки в виде золотых ювелирных украшений, ценных безделушек, тканей и посуды.
3. До свадьбы Марина должна быть венчана на Московское царство, чтобы иметь право на престол даже после смерти мужа. При этом она имела право сохранить католическую веру.
4. После свадьбы Марина должна была получить во владение Новгород и Псков со всеми землями и доходами. В этих городах она имела право строить костелы и открывать латинские школы.
5. Юрий Мнишек получал в собственность часть Смоленска и некоторые северские города.
6. Если жених не вернет себе престол, то Марина может считать себя свободной от всех обещаний и обязательств.
Договор свидетельствовал о том, что «Дмитрий» был интересен в качестве жениха для Марины и ее отца только при условии его воцарения на московском престоле. В противном случае они не собирались с ним родниться.
Интересно отметить, что Запись (договор), которую Лжедмитрий подписал 25 мая 1604 г., была составлена отнюдь не русским человеком, а поляком, стремящимся писать на русском языке.
Запись Лжедмитрия I
«Мы, Дмитрей Иванович, Божиею милостию, царевич великой Руси, Углетцкий, Дмитровский и иных, князь от колена предков своих, всех государств московских государь и дедич. (Титул царевича, употребленный в данном тексте, никогда не встречался в русских документах. К тому же настоящий царевич Дмитрий был только угличским удельным князем, Дмитровское княжество к этому времени уже не существовало)
Рассуждая о будущем состоянии жития нашего…, усмотрили есмя и улюбили себе, будучи в королевстве Полском, в дому честнем, великого роду… ясневельможную панну Марину с Великих Кончиц Мнишковну, воеводенку Сендомирскую, старостенку Львовскую, Самборскую, Меденицкого и проч., дочь ясновельможного пана Юрья Мнишка с Великих Кончиц, воеводы Сендомирского, Львовского, Самборского, Меденицкого и проч. старосты, жуп русских жупника». (Титул Марины и ее отца в данном тексте выглядит внушительнее, чем у «царевича») (СГГД. Ч. 2. М., 1819. С. 159.)
Обязательства перед Юрием Мнишеком были оформлены 12 июня особой грамотой.
«Дмитрей Иванович, Божиею милостию, царевич великой России, Углицкий, Дмитровский, Городецкий и проч., и проч. князь от колена предков своих, всех государств, к Московской монархии принадлежащих, государь и дедич. Объявляем, кому о сем ведать надлежит, что мы ясневельможнейшему господину Юрью… в вечные времена дали мы ему и наследникам его Смоленское и Северское княжества в государстве нашем Московском». (СГГД. Ч. 2. С. 165.)
В данной грамоте больше всего вызывает недоумение титул царевича. Реальный Дмитрий не владел ни Дмитровом, как уже отмечалось, ни Городцом. Эти княжества существовали в XIII–XIV вв. К тому же формула «государь и дедич» вообще никогда не встречалась в русских документах. Все это говорит о том, что оба документа, относящиеся к браку Лжедмитрия и Марины Мнишек, составлялись кем-то из поляков.
Несомненно, что и самозванец понимал циничный характер подписанных им документов, в которых учитывались интересы только невесты и ее отца. Но он не стал спорить с ними. Ведь без помощи будущего тестя и его родственников он не мог организовать поход на Москву.
Вернувшись в Самбор, Юрий и Лжедмитрий начали вновь рассылать повсюду грамоты с призывом к воинским людям и казакам влиться в войско «царевича». Вскоре верными сподвижниками стали: князь Адам Вишневецкий, братья Марины, Николай и Станислав Мнишки, казачий атаман Корела.
Князь Адам Вишневецкий согласился помогать «царевичу» не только потому, что состоял в родстве с Мнишеками, но и потому, что был заинтересован в успехе авантюры. Его обширные земельные владения располагались у границ Русского государства, и из-за этого возникали частые конфликты с царским правительством. С помощью «Дмитрия» князь намеревался расширить свои земли.
Вскоре «царевичу» пришлось принять меры к тому, чтобы прежние знакомцы не опознали в нем Григория Отрепьева. Поэтому его спутников по поездке в Литву, монахов Варлаама и Мисаила, посадили в тюрьму. Своей неказистой внешности Лжедмитрий постарался придать более внушительный вид: носил высокие шапки, блестящие латы, обувь на высоких каблуках, коротко стриг волосы, тщательно брил бороду и усы. В монашеском облике он был и длинноволосым, и бородатым. В публичных местах старался появляться только верхом и в низко надвинутом головном уборе. Но в Речи Посполитой разоблачение ему не грозило, там никого не интересовало его истинное происхождение. Бедные шляхтичи и казаки были рады поддержать «царевича», чтобы под его знаменами вторгнуться в соседнее государство и заняться там грабежами мирного населения. Конечные цели похода на Москву их мало интересовали.
К концу лета 1604 г. самозванцу удалось сформировать двухтысячное войско. В его рядах были и конные, достаточно хорошо вооруженные и экипированные шляхтичи, и казаки с одними саблями, и пехота с огнестрельным оружием. Все они были достаточно опытными воинами, но при малочисленности могли рассчитывать лишь на внезапность нападения и личную отвагу. Сам Лжедмитрий постарался освоить азы стратегии и тактики боя, существовавшие в то время в Европе. Это также должно было дать ему преимущества во время сражений с большой царской армией.
