История России. Смутное время

Михаил Игнатьевич Татищев принадлежал к роду смоленских Рюриковичей, утративших княжеский титул. Представители его рода с давних пор служили московским князьям, но высоких постов не занимали. В 1596 г. царь Федор Иванович отметил Михаила и присвоил ему чин ясельничего. Царь Б.Ф. Годунов оценил образованность и расторопность Михаила Игнатьевича и пожаловал ему думное дворянство. В это же время он отправлен послом в Речь Посполитую. В 1602 г. ему было поручено встречать жениха царевны Ксении датского принца Иоганна. В это время царь Борис, несомненно, заметил, что Татищев обладает дипломатическими талантами, поэтому в 1604 г. отправил его на Кавказ для поиска жениха и невесты своим детям. Хотя Михаил Игнатьевич отчасти преуспел в этом деле – Ксении был сосватан грузинский царевич, но из-за смерти царя Бориса свадьба не состоялась.

Лжедмитрий оценил образованность и дипломатические таланты Татищева, поэтому ввел его в состав своего двора. Однако на одном из пиров смелый дворянин заявил «царю Дмитрию», любящему лакомиться телятиной, что православным людям запрещено есть это мясо – таков закон предков. Возмущенный самозванец в наказание запретил Михаилу Игнатьевичу появляться при дворе. Это заставило свободолюбивого дворянина примкнуть к заговорщикам. Поэтому стремящийся к власти В.И. Шуйский сделал Татищева своей правой рукой.

Задача «Сказания о Гришке Отрепьеве», как уже отмечалось, состояла в том, чтобы доказать правомерность свержения и убийства Лжедмитрия и обосновать права на престол В.И. Шуйского. В этом отношении это произведение было похоже на «Повесть о честном житии царя Федора Ивановича», в которой доказывалась необходимость избрания на престол именно Б.Ф. Годунова как соправителя умершего царя.

«Сказание о Гришке» начинается, как и «Повесть», со смерти царя Ивана Грозного. Но в отличие от нее не прославляет Б.Ф. Годунова, а, напротив, представляет преступником, замыслившим извести царский род и знать. В данном случае, видимо, использовались грамоты Лжедмитрия, в которых содержалось много обвинений в адрес Годунова. Это и высылка царевича Дмитрия с родственниками в Углич (на самом деле он был отправлен туда по воле отца), и репрессии в адрес видных князей и бояр: И.Ф. Мстиславского, И.П. Шуйского, В.В. Шуйского, Д.И. Шуйского, Ал. И. Шуйского, И.И. Шуйского и Анд. И. Шуйского. При этом в «Сказании» нет пояснений, за что были наказаны все эти знатные люди. Из других источников выясняется, что в 1587 г. князья Шуйские вместе с митрополитом Дионисием потребовали, чтобы царь Федор Иванович развелся с «неплодной» женой Ириной Годуновой. Однако вмешательство подданных в его семейные дела так возмутило государя, что он повелел всех их наказать. В данном случае Б.Ф. Годунов не имел никакого отношения к репрессиям. Но автора «Сказания» истина не интересовала. Ему было необходимо представить Шуйских жертвами произвола властолюбца Бориса и всячески его очернить. Поэтому он подробно описал, какому наказанию были подвергнуты князья. И.П. Шуйский – главный инициатор выступления против царицы – был отправлен на Белоозеро и там удушен угарным газом. Андрей Иванович якобы был убит в Буй-городе в темнице в 1589 г. Однако по Разрядным книгам этот князь значился живым и в 1600 г., и в 1609 г. Возможно, создатель «Сказания» спутал его с Александром Ивановичем Шуйским, о котором нет сведений в разрядах.

В «Сказании о Гришке» указано, что репрессиям подверглись и остальные Шуйские, в первую очередь Василий Иванович, но в документальных источниках сообщалось лишь о его ссылке в родовое имение вместе с младшими братьями.

Поэтому опять же напрашивается вывод о том, что М.И. Татищев умышленно «сгустил краски», чтобы представить претендента на престол В.И. Шуйского мучеником и страдальцем. Можно вспомнить, что именно этот прием использовал Лжедмитрий в «прелестных грамотах», чтобы вызвать к себе сочувствие русских людей. К тому же очернение Б.Ф. Годунова должно было уверить всех, что оставшиеся в живых его родственники никаких прав на царский престол не имеют.

Хотя из «Угличского следственного дела», составленного при участии В.И. Шуйского, было хорошо известно, что Б.Ф. Годунов не имел никакого отношения к смерти царевича Дмитрия, в «Сказании» он прямо обвинен в том, что отправил в Углич наемных убийц: дьяка Битяговского с родственниками: сыном Даниилом и племянником Никитой. В данном случае Осип Волохов не упомянут, поскольку, видимо, была жива его мать Василиса, которую могла возмутить ложь.

В «Сказании» Б.Ф. Годунов не только был представлен цареубийцей, но и узурпатором, захватившим престол хитростью и даже «свирепством». Никаких сведений об избирательном Земском соборе и многодневных шествиях в Новодевичий монастырь для умоления Бориса сесть на престол в этом произведении нет. Опущены и все подробности царствования Годунова.

Следующий эпизод в тексте «Сказания» касается появления самозванца, который прямо назван беглым монахом Гришкой Отрепьевым. При этом неоднократно подчеркнуто, что польский король Сигизмунд принял его с распростертыми объятиями, оказал всяческую поддержку, как и Римский Папа. За это самозванец пообещал им ввести в Русском государстве католичество.

Характерно, что М.И. Татищев постоянно называл Лжедмитрия еретиком, изучавшим в Польше по указанию Папы не только католичество, но и лютеранство, кальвинизм и астрологию. Но, с точки зрения католиков, лютеранство и кальвинизм тоже были ересями, поэтому постигать суть этих верований по совету главы католической церкви самозванец никак не мог. Несомненно, что и в данном случае автор использовал прием нагнетания обвинений в адрес того, кого хотел очернить.

По документальным источникам известно, что король Сигизмунд, связанный мирным договором с Русским государством, официально не оказывал помощь Лжедмитрию. В «Сказании» же по этому поводу написано следующее: «Король же польский и литовский преступает крестное целование и мирное поставление с Российским государством и дает ему многие люди, и желныряк, и литвы, и ляхов, и угрян, и наряд городовой». (РИБ. Т. 13. Стб. 723.)

Эти утверждения бросали тень на польского короля и позволяли оправдать убийство поляков в Москве. Поэтому текст «Сказания», возможно, предполагалось использовать в качестве документа при разбирательстве возникшего конфликта между Россией и Польшей. М.И. Татищев как новый глава Посольского приказа непременно должен был принять в нем участие.

При описании похода Лжедмитрия на Русь автор «Сказания» использовал тексты его «прелестных грамот» и Разрядные книги. При этом он отметил, что причиной успеха самозванца было то, что он смутил умы многих русских людей, и они стали переходить на его сторону. Это привело к тому, что сражения с ним царских воевод были не слишком удачными. Только когда «прииде с Москвы в полки российские славный, премудрый боярин и воевода Василей Иванович Шуйский, и бысть в полцех радость велика и поидоша на треклятого еретика, на Гришку Отрепьева, под Семьский острожек… И соступающеся обои вой с обеих стран, и бысть брань велика и сеча зла, и поможе Бог православным христианом над окаянным еретиком Гришею». (РИБ. Т. 13. Стб. 725–726.)

В данном случае Татищев прославил В.И. Шуйского как удачливого полководца. Для кандидата на престол это было важное качество.

Однако, как отмечено в «Сказании», внезапная смерть царя Бориса настолько повлияла на умы русских людей, что они сразу поверили в истинность «царевича Дмитрия» и согласились ему служить. Годуновы и их сторонники были арестованы и потом убиты. Это позволило самозванцу без каких-либо препятствий приехать в Москву и сесть на царский престол.

Далее в «Сказании» подробно описано, как В.И. Шуйский чуть было не отдал жизнь за православную веру. Прекрасно зная, кем был «царевич Дмитрий», он рассказал об этом горожанам: «По мале же времени благовернии и благочестивии князи, по православию поборницы и приятели истинныя веры христианския Шуйские, князи Василей Иванович с братиею своею, познавшее его еретика и поведаше торговым людем, Федору Коневу и Косте Лекарю, что царевич не Дмитрей Иванович, но злой враг, богоотступник, еретик Гришка Отрепьев, наученный от короля Литовского разорити веру христианскую». О разоблачениях Шуйского стало известно Лжедмитрию, и тот повелел казнить храброго князя Василия Ивановича. По утверждению Татищева, стоя на плахе, князь Шуйский сказал следующее собравшимся вокруг москвичам: «Владыко Боже Вседержителю! Ты виждь: за истинную православную христианскую веру кровь свою проливаю от злого врага христианского, от еретика, от Гришки, напрасно, не по моей вине!» – и возопи крепко ко всему народу глаголя: «За правду умираю, за истинную православную христианскую веру!» (РИБ. Т. 13. Стб. 735.)

Несомненно, в «Сказании» действительность была сильно преукрашена. В.И. Шуйский не мог произносить на плахе слова, обличающие Лжедмитрия. За это он был бы тут же казнен. Но Татищеву нужно было представить князя пламенным борцом за веру, поэтому он и приписал ему исключительно смелое публичное разоблачение лжецаря.

Придавая В.И. Шуйскому ореол борца и мученика за православную веру, автор «Сказания» всячески подчеркивал, что Лжедмитрий ставил себе цель ее уничтожить. Для этого он возвел в патриархи Игнатия Грека, «мужа глупа, и пьяницу, и срамословца, и кощунника, потаковника подобна суща себе; а иных властей, митрополитов, и архиепископов, и епископов, оскорби и огрози, и весь Освященый Вселенский собор постави ни во что. А ляхом повеле по церквем ходити и по монастырем в святых местех безобразно и наругательно, с позорством». Для этого он задумал жениться на «люторке Маринке». На самом деле она была католичкой.

М.И. Татищев подробно пересказал содержание переговоров Лжедмитрия с послами Римского Папы и переписку с ним. Это также должно было наглядно показать, как тот собирался искоренить православие. Показательными в этом отношении были и споры лжецаря с некоторыми православными пастырями, казанским митрополитом Гермогеном и коломенским епископом Иосифом, которые заявили самозванцу о том, что он не должен жениться на девушке иной веры и вводить ее в православный храм. В итоге несговорчивые пастыри были отправлены в ссылку. Их участь, по утверждению Татищева, разделил и он сам – за критику Лжедмитрия его в оковах отправили в Вятку. Правда, в документальных источниках нет данных, подтверждающих этот факт.

Нагнетая обвинения в адрес лжецаря, автор «Сказания» ставит ему в вину и присвоение себе нового пышного титула, из-за которого «околнии цари… начаша войнами подниматься на Российское государство»; и чрезмерное внимание к поездке в Москву Марины Мнишек с родственниками, из-за которых Смоленская дорога «запустела»; и выделение полякам в Москве лучших дворов для проживания, из-за чего «бысть в Московском царстве в людех мятеж велик и крик и вопль, что изо многих дворов добрых людей метаху вон, а запасы их велики взимаху на себя, и насилие великое, и обиды, и позорство бысть всем добрым людям».

Свадьба самозванца с Мариной Мнишек описана в «Сказании» как настоящее надругательство над православной верой. Ляхи демонстративно облокачивались на святые образа, спали во время святой литургии, жены их бесчинствовали. После нее якобы планировалось окончательное искоренение православия и убийство русских православных бояр и воевод. Их имена были внесены в особый список, и за городом собиралось оружие для их истребления. Поляки же «хожаху по рядом и по улицам со оружием и сечаху християн, и грабляху, и побиваху, и жены от мужей отъимаху, и дочерей и сынов, и насилие зло творяху». (РИБ. Т. 13. Стб. 743–745.)

В этих условиях бояре «начата меж собою советовати, как от врага, от злого еретика избыти, и присоветоваху и присовокупиша к себе православные веры воинов, избранных людей и дворян буяных, удалых людей Великого Новгорода и Пскова и изо многих градов». Указание на участие в восстании против Лжедмитрия жителей других городов было необходимо для того, чтобы представить борьбу с лжецарем всенародным делом, а не одних москвичей. Ведь сразу после убийства самозванца в адрес заговорщиков, как уже отмечалось, посыпались из многих городов обвинения в том, что они действовали кулуарно, без «совета со всей землей».

В «Сказании» ярко и образно описано всенародное восстание в Москве против Лжедмитрия. Никаких данных о дезинформации горожан в нем нет, как нет и сведений о том, что заговорщики действовали скрытно, ставя перед собой цель как можно быстрее убить лжецаря. Напротив, в данном произведении В.И. Шуйский представлен настоящим предводителем восставшего народа, «наипаче всех радея и промышляя о православной вере». Он говорит торговым и черным людям столицы: «Мы убо готовы в сий час пострадати за святые Божия церкви и за православную истинную христианскую веру, а вы, православные все добрые люди, будьте готови такоже с нами в субботу, в четвертую неделю по Пасце на богоотступника, на еретика на Гришу, такоже и на поганую литву, разоряющих православную веру. Се ныне, братие, время приспе смертию живот купити: да аще постражем, то смертию победные венцы примем, аще ли спасены будем, то вера християнская непорочна будет и славна во веки». В ответ православные христиане согласились поддержать князей Шуйских. (РИБ. Т. 13. Стб. 746–747.)

По утверждению Татищева, восстание началось с молитвы в Успенском соборе князей Шуйских, Василия и Дмитрия. Затем к ним присоединились другие участники восстания, и все вместе они отправились к царскому дворцу, чтобы схватить самозванца, но тот бросился бежать. Тогда по указанию Шуйских начали звонить колокола по всем городским церквям. Это послужило горожанам сигналом для начала борьбы с поляками. Во главе нее встал В.И. Шуйский: «Князь же Василей Иванович Шуйской скачюще на кони по площади и к рядом и вопиюще гласом велим: «Отцы и братия, православные христиане! Постражите за православную веру, побежайте врагов христианских!» (РИБ. Т. 13. Стб. 749.)

В итоге дворцовый переворот, осуществленный кучкой заговорщиков, был представлен в «Сказании» широкомасштабной священной борьбой православных людей за свою веру против ее разрушителей – еретика Гришки Отрепьева и его пособников поляков и литовцев. Все это говорит о том, что данное произведение имело ярко выраженные политические цели – убедить жителей страны в том, что свержение «царя Дмитрия» было законным и что достойным претендентом на царский трон является князь В.И. Шуйский – главный защитник православной веры от всех ее врагов и разрушителей.

Значительное количество списков «Сказания о Гришке Отрепьеве» говорит о том, что оно распространялось по всей стране как официальная грамота и в сокращенном виде зачитывалось в церквях. Оно являлось своеобразным агитационным предвыборным документом В.И. Шуйского, стремящегося занять вакантный царский престол.