История России. Смутное время

Князь, боярин и талантливый воевода Андрей Васильевич Голицын первый свой воинский подвиг совершил в районе города Кашира. Именно это прославило его и вывело в число ведущих полководцев Смутного времени.

A. B. Голицын принадлежал к древнему и очень разветвленному княжескому роду, родоначальником которого считается великий князь Литовский Гедимин. В начале XV в. один из его предков, Патрикий Наримонтович, поступил на службу к великому князю Московскому Василию I. Занимая высокое положение при дворе, Патрикий смог женить сына Юрия на дочери великого князя Анне. Праправнук Юрия, Михаил Иванович, носивший прозвище Голица, дал фамилию Голицыны своим потомкам. По крови они являлись родственниками великих князей Московских.

Отец Андрея Васильевича, Василий Юрьевич Булгаков-Голицын, был видным боярином и полководцем в правление Ивана Грозного. В своей семье A.B. Голицын был младшим сыном. Старше него были братья Василий и Иван, рано начавшие службу в царских полках.

Первые сведения о службе Андрея Васильевича относятся к 1591 г. Он получил должность стольника и должен был обслуживать наиболее знатных бояр, сидящих за большим столом. Назначение дает право предположить, что в это время ему было лет 16. Именно в этом возрасте в то время начинали службу при дворе юноши из княжеских и боярских семей. Однако исполнять эту должность Андрею не пришлось, поскольку его старший брат Василий, назначенный стольником при кривом столе, где сидели менее важные лица, потребовал устроить местнический суд. В ходе него было выяснено, что Василий старше Андрея и поэтому имел больше прав на более высокую должность.

Ошибка при данном назначении появилась, видимо, из-за того, что Андрей был выше брата ростом и имел более привлекательную внешность. Об этом свидетельствует его прозвище Скуриха – высокий и стройный.

Первое военное назначение A.B. Голицын получил только в 1598 г. в возрасте приблизительно 23 лет. Во время Серпуховского похода выборного царя Б.Ф. Годунова против крымских татар он вместе с братьями был зачислен в Государев полк в должности есаула. В его обязанности входило выполнять личные поручения царя: отвозить его грамоты в полки или в Москву раздавать награды воинам и т. д.

Первые назначения A.B. Голицына свидетельствовали о том, что он находился в ближнем царском окружении. Однако в 1603 г. он вдруг оказался на воеводстве в Тобольске вместе с дворянами Н.М. Пушкиным, Г.В. Хлоповым и П.А. Вельским. Поскольку в то время служба в Сибири считалась ссылкой, напрашивается вывод о том, что либо сам князь, либо кто-либо из его родственников провинились перед царем Борисом. Но по источникам никаких сведений о проступках A.B. Голицына нет. К тому же никто из его братьев в это время не пострадал. Значит, дело было не в них. Причиной ссылки могло быть родство жены Андрея Васильевича Марии Васильевны Морозовой с женой опального Ф.Н. Романова Ксенией Ивановной Шестовой-Морозовой, которая в 1601 г. из-за явно надуманных обвинений в адрес братьев Романовых была пострижена в монахини и отправлена в Заонежье. (Романовых обвинили в том, что с помощью ядовитых корешков они хотели отравить царя Бориса Годунова.) Возможно, Мария Васильевна сочувствовала своей невинно осужденной родственнице и даже поддерживала с ней связь, о которой стало известно царю Борису. Поэтому наказание в адрес Андрея Васильевича последовало не сразу, а спустя два года после осуждения Романовых.

В ссылке в Сибири A.B. Голицын, видимо, находился до конца правления Годуновых. Вызволил его оттуда самозванец Лжедмитрий I, считавший себя покровителем всех опальных лиц и родственников царя Федора Ивановича (Романовы были его двоюродными братьями). Князь не только оказался при царском дворе, но и получил боярский чин вместе со средним братом Иваном. Старший Василий к тому времени уже давно был боярином. Однако в Совете светских лиц (так стала называться Боярская дума) положение Голицыных ухудшилось. Они заняли места ниже достаточно худородных Нагих, мнимых родственников Лжедмитрия, и его новых любимцев Мосальских.

Умаление родовой чести, видимо, настолько повлияло на братьев Голицыных, что они примкнули ко второму заговору князя В.И. Шуйского, закончившемуся 14 мая 1606 г. свержением и убийством Лжедмитрия I. После этого они заняли одно из ведущих мест при дворе нового царя Василия.

Однако уже летом 1606 г. выяснилось, что в Путивле собирается новое войско якобы спасшегося «царя Дмитрия». Во главе него был назначен беглый холоп И.И. Болотников. Царь Василий отправил против него полки, но под Кромами они были разбиты и отступили к Москве. Путь к столице оказался для восставших болотниковцев свободным, и они вскоре взяли город в блокадное кольцо.

В это время A.B. Голицын под началом М.В. Скопина-Шуйского стоял за Москвой-рекой у Данилова монастыря и мужественно отбивал все атаки повстанцев. Только к декабрю 1606 г. царю В.И. Шуйскому удалось сформировать боеспособные полки из стольников, стряпчих и московских дворян, которым предстояло дать бой И. Болотникову. Его возглавили князья М.В. Скопин-Шуйский и A.B. Голицын. Так состоялось близкое знакомство князя Андрея с талантливым и смелым полководцем, которому в будущем предстояло стать спасителем Отечества от Тушинского вора и его сторонников.

Ожесточенный бой состоялся 2 декабря под Коломенским. Скопину вместе с Голицыным удалось наголову разбить И.И. Болотникова и заставить его отойти к Калуге. Это знаменательное сражение, видимо, многому научило Андрея Васильевича, поскольку до этого он не имел воинского опыта, как его старшие братья. К тому же у него был превосходный учитель – самый талантливый полководец того времени М.В. Скопин-Шуйский.

Вскоре выяснилось, что на помощь засевшему в Калуге Болотникову из Путивля движется еще один самозванец – «царевич Петруша», который утверждал, что является сыном царя Федора Ивановича. Царь Василий решил помешать их воссоединению и отправил под Калугу большое войско под командованием младшего брата И.И. Шуйского. Но ему не удалось взять город. Не смогли разбить повстанцев и новые полки под руководством Ф.И. Мстиславского и М.В. Скопина-Шуйского. Более того, воеводам Болотникова удалось нанести под Пчелней и Лихвином такой мощный удар царским воеводам, что тем пришлось отойти от Калуги по направлению к Москве. Тем временем Тулу без всякого сопротивления захватил самозванец Петруша. Все это настолько укрепило силы восставших, что они стали готовиться к новому походу на Москву.

Царь Василий понял, что столице вновь грозит смертельная опасность. Врагов следовало остановить на подступах к городу. Для этого уже в марте 1607 г. он отправил в Каширу полк под командованием князя A.B. Голицына и Г.Г. Пушкина. Одновременно в Рязань был послан князь Б.М. Лыков с Ф.Ю. Булгаковым-Денисьевым. Им следовало объединиться с местным воеводой П.П. Ляпуновым. В начале мая царь планировал послать всех полководцев к Калуге и Алексину, чтобы те не позволили A.A. Телятевскому оказать помощь Болотникову. Но повстанцы их опередили.

A. A. Телятевский первым выступил по направлению к Кашире, намереваясь двинуться прямо к Москве, поскольку в его полках было много казаков с Дона, Терека, Яика (Урала), из Путивля, Рыльска и некоторых других окраинных городов. Узнав об этом, царь Василий велел князьям A.B. Голицыну и Б.М. Лыкову срочно объединиться и остановить его на подступах к Кашире.

В сложившейся ситуации бои под Каширой оказались решающими и для В.И. Шуйского, и для Болотникова с Петрушей. В случае поражения царских воевод для восставших открывался путь на Москву которую почти некому было защищать, поскольку основные войска стояли в Серпухове. В итоге они могли победить.

A. B. Голицын, вероятно, сначала не знал, какую важную роль предстоит ему сыграть в схватке с восставшими. Ведь сначала он был отправлен в Каширу лишь для охраны этого города. Весть о подходе к городу отрядов под руководством A.A. Телятевского пришла в конце мая. Чувствуя, что силы будут неравными, князь попросил помощь у рязанского воеводы Б.М. Лыкова. Тот подоспел вовремя. Тут же сформировали два полка. Во главе Большого полка стояли A.B. Голицын и Г.Г. Пушкин, во главе Сходного полка – Б.М. Лыков и Ф.Ю. Булгаков-Денисьев, Засадный отряд взял под свое начало П.П. Ляпунов и Г.Ф. Сумбулов. Первоначально планировалось дать бой болотниковцам на берегу реки Беспуты. Но противник двигался западнее, поэтому воеводам пришлось отойти к реке Восьме.

Согласно данным документальных источников, сражение состоялось 5–7 июня 1607 г.

Оно упомянуто во многих памятниках: Разрядных книгах, Карамзинском хронографе, различном актовом материале, «Хронике» Буссова и др. Но наиболее детальное описание этого события содержится в «Новом летописце». Рассмотрим его подробнее.

«И бысть бой день весь, и начаша воры московских людей осиливати. Московские же люди, видя такую над собою победу от врагов, все воззопиша единогласно, что померети всем до единого. Бояре же и воеводы, князь Андрей, князь Борис, ездя по полкам, возопиша ратным людем со слезами: «Где суть нам бежати? Лутче нам здеся померети друг за друга единодушно всем». Ратные же люди все единогласно воззопияху: «Подобает вам начинати, а нам помирати». Бояре же, призвав Бога, отложиша все житие свое, наступиша на них, злодеев, со всеми ратными людьми, многую храбрость показаху предо всеми ратными людьми. По милости же всещедраго Бога тех воровских людей побита на голову, а достальные многие седоша в оврагех, а той князь Андрей Телятевский утек не с великими людми. Видяше же ратные люди, что много им шкоты ис того оврагу от тех воров, и возопиша все единогласно, что помереть всем за одно. Слесчи с лошадей, и поидоша все пеши со всех сторон с приступом. И по милости Божии всех тех воров побиша на голову, разве трех человек взяша живых. А милостию Божиею московским ратным людем шкоты никакие в те поры не учинили. Бояре же придоша в Серпухов ко царю Василью с великою радостию. Царь же Василей, виде их промысл и слыша, радостен бысть и их пожаловал своим государевым жалованьем».

Дополнительные детали о бое на речке Восьме содержатся в Карамзинском хронографе. В нем отмечено, что в войске Телятевского были донские, волжские, терские и ейские казаки, а также служилые люди из Путивля и Ельца. Общая их численность достигала 30 тысяч. Несомненно, что они представляли грозную силу. Им противостояли каширцы под руководством A.B. Голицына с помощниками: Г.Г. Пушкиным-Сулемшой, Б.М. Глебовым и рязанскими воеводами Б.М. Лыковым, Ф.Ю. Булгаковым и П.П. Ляпуновым.

Ранним утром 5 июня разгорелась ожесточенная битва. Во время нее 1700 пеших казаков с пищалями перешли речку и спрятались в овраге, из которого начали палить по рязанцам, нанося им большой урон. Те не стали с ними биться, а бросились на помощь каширцам. Вместе им удалось обратить в бегство отряды Телятевского и гнать их более 30 верст. При этом победителям достались пушки, знамена, коши и 1700 пленных. После этого дошла очередь и до засевших в овраге казаков. Сначала их, правда, уговаривали сдаться добровольно, но когда это не помогло, в ходе решительных атак, длившихся 2 дня, большинство казаков было уничтожено.

Царь В.И. Шуйский очень обрадовался, когда узнал о победе своих воевод на р. Восьме. Он поручил стольнику М.С. Измайлову вручить им от своего имени наградные золотые монеты. Их получили: A.B. Голицын, Б.М. Лыков, Г.Г. Пушкин, Ф.Ю. Булгаков, П.П. Ляпунов, а также головы и наиболее отличившиеся ратные люди. Некоторые из них получили по 50 четвертей земли и прибавку к жалованью.

Об очень важной победе царь Василий сразу же сообщил в Москву патриарху Гермогену. Тот составил грамоту, в которой повелел по всем церквам петь благодарственный молебен за победу царских воевод на реке Восьме над мятежниками.

Отдых после битвы у князя Андрея Васильевича был совсем коротким. Уже 12 июня во главе особого Каширского полка он прибыл под Тулу, где находились Болотников с Петрушей. В его задачу входило стоять за рекой Упой с отрядами М.В. Скопина-Шуйского. Вместе они замыкали осадное кольцо, которое организовал вокруг Тулы царь Василий. В источниках нет детального описания боев под этим городом, но думается, что A.B. Голицын действовал так же мужественно и отважно, как и под Каширой. В итоге 10 октября 1607 г. восставшие сдались и были сурово наказаны.

В.И. Шуйский на радостях распустил все войско на отдых, полагая, что с главными врагами окончательно покончено. В январе 1608 г. он даже женился, надеясь, что молодая княжна Мария Буйносова-Ростовская родит ему наследника. A.B. Голицын вместе с братьями были почетными гостями на этой свадьбе.

Однако мирное время продлилось совсем недолго. Уже летом 1608 г. к Москве подошло войско нового самозванца, Лжедмитрия II, и расположилось на Тушинском лугу. Все попытки В.И. Шуйского разбить его или отогнать оказались безрезультатными. Столица вновь оказалась в осаде, сохраняя лишь минимальные связи с остальной страной. В это время на сторону Лжедмитрия II стали перебегать многие знатные люди, но A.B. Голицын оставался верным царю, поскольку давал ему клятву верности. Он участвовал во всех боях с тушинцами и проявлял чудеса храбрости, хотя у врагов постоянно был численный перевес. Особенно прославился он в сражении на Ходынском поле в июне 1609 г. Вместе с князьями Б.М. Лыковым и И.С. Куракиным он полностью разгромил пехоту самозванца и даже был готов ворваться в Тушинский лагерь, чтобы его уничтожить, но его остановила казачья конница под руководством И.М. Заруцкого. Несмотря на победу, царским воеводам пришлось вернуться за московские укрепления.

Поскольку собственных сил у царя Василия было слишком мало для сражений с Лжедмитрием II и его сторонниками поляками, то в конце 1608 г. ему пришлось отправить М.В. Скопина-Шуйского в Новгород для найма шведских воинов. A.B. Голицын остался в Москве, чтобы отражать атаки тушинцев и защищать непопулярного царя Василия от бунтующих москвичей. Только в марте 1610 г. вместе со всеми он радостно приветствовал въехавшего в Москву полководца-освободителя М.В. Скопина-Шуйского. К этому времени Тушинский лагерь развалился: самозванец бежал в Калугу, а поляки отправились к королю Сигизмунду III, осадившему Смоленск.

Веселясь на пирах по поводу победы над Лжедмитрием II, A.B. Голицын вместе со всеми полагал, что главные беды уже позади. Следовало лишь помочь М.В. Скопину-Шуйскому добить самозванца в Калуге и отогнать польского короля Сигизмунда III от Смоленска. Однако внезапная смерть на одном из пиров отважного полководца разрушила эти планы. Поговаривали, что Скопина отравили его завистники, в числе которых называли самого царя. Теперь будущее уже не казалось A.B. Голицыну столь оптимистичным, и он продолжал служить В.И. Шуйскому, хотя у того оставалось все меньше сторонников.

Судьбу непопулярного царя окончательно решило Клушинское сражение с польским гетманом С. Жолкевским, которое состоялось в июле 1610 г. Главнокомандующим царского войска был царский брат Д.И. Шуйский, его помощником – A.B. Голицын. Им подчинялись не только русские полки, но и шведские наемники. Перед битвой шведы потребовали заплатить им за готовность пролить кровь на поле боя. Но скупой Д.И. Шуйский решил сэкономить и заявил, что выдаст деньги после сражения. Он надеялся, что мертвым деньги уже не понадобятся. Шведы сразу же поняли его хитрость, и как только поляки начали их теснить, повернули назад. За ними в бегство обратились и русские воины, хотя численное превосходство было на их стороне. Напрасно A.B. Голицын со своим полком пытался исправить положение и призывал Д.И. Шуйского личным примером воодушевить воинов. Царский брат был так напуган, что побежал в первых рядах, бросив обоз с невыплаченными шведам деньгами. В итоге Клушинская баталия была с позором проиграна. Вскоре после нее в июле этого же года В.И. Шуйский был свергнут.

Можно предположить, что Андрей Васильевич был против сведения с престола законного монарха, но он не мог противостоять воле большинства москвичей. Он лишь постарался вместе с другими боярами взять власть в городе в свои руки, чтобы прекратить беспорядки и остановить погромы. На собранной в экстренном порядке Боярской думе было решено избрать 7 наиболее видных и авторитетных бояр, которые должны были составить временное правительство. В его задачу входило как можно быстрее собрать представительский Земский собор и избрать на нем нового царя.

В источниках нет данных о том, по какому принципу выбирались члены временного правительства, прозванного потом в народе «Семибоярщиной». Но можно предположить, что они должны были быть представителями наиболее знатных родов, обладать воинским опытом и талантами, отличаться честностью и верностью присяге. Видимо, поэтому от рода Голицыных в правительство вошли не старшие его представители, Василий и Иван, а младший Андрей. Он никогда не был замечен в предательстве ни по отношению к отправившим его в ссылку Годуновым, как его старшие братья, ни к непопулярному царю В.И. Шуйскому, как «перелеты». В сражениях отличался личной отвагой и смелостью.

Можно предположить, что вместе с другими боярами A. B. Голицын искренне желал избрать на Земском соборе нового царя «из своих древних родов». Но оказалось, что времени для этого нет. К Москве двигались сразу два войска: польского гетмана С. Жолкевского и Лжедмитрия II. Оборонять город было некому, поэтому из двух зол следовало выбрать наименьшее. Союз с поляками показался боярам более подходящим, чем возведение на московский престол откровенного авантюриста лжецаревича.

В ходе переговоров с гетманом Жолкевским было решено, что новым царем русские люди изберут польского королевича Владислава, сына Сигизмунда, но он должен принять православие и жениться на местной девушке. Королю же следует помочь боярам разбить Лжедмитрия II и снять осаду Смоленска.

Для подписания всех необходимых документов по этому поводу в начале сентября 1610 г. под Смоленск было отправлено представительное посольство под руководством митрополита Филарета и брата A.B. Голицына Василия Васильевича. Оставшиеся в Москве бояре, считая, что вопрос о воцарении Владислава решен, согласились, на ввод в город польского гарнизона. В итоге с 20 сентября 1610 г. в столице Русского государства установилось польское господство.

Члены временного правительства не сразу поняли, что окончательно лишились власти. Они по привычке собирались на заседания Боярской думы, но каждый раз обнаруживали, что все дела вершит начальник польского гарнизона А. Гонсевский со своими подручными. В их числе оказался бывший торговый человек из Погорелого городища Ф. Андронов. Он так хорошо сумел втереться в доверие к полякам, что даже получил должность казначея (по некоторым данным – его помощника).

Некоторые бояре вскоре поняли, что смена власти им только на руку, и стали выискивать личные выгоды. Одни лично обратились к Сигизмунду III с просьбой о новых должностях и пожалованиях, другие начали строчить доносы на своих противников. Возмутился создавшимся положением только A.B. Голицын. Он смело обратился к А. Гонсевскому и его помощникам с такими словами: «Паны поляки! Кривда большая нам от вас делается. Мы приняли королевича в государи, а вы его нам не даете. Именем королевским, а не его, листы к нам пишут, под титулом королевским пожалования раздают. Как сейчас видите, люди худые с нами, великими людьми, равняются. Или вперед с нами так не делайте, или освободите нас от крестного целования, и мы будем промышлять о себе сами».

Несомненно, что справедливые слова князя Андрея очень возмутили поляков, поскольку они знали, что король Сигизмунд III не собирался посылать в Москву сына. Он хотел прибрать к своим рукам ослабленное Русское государство и лишить его национальной независимости. Но об этом никто из русских людей не должен был догадываться.

Чтобы речи A.B. Голицына не смутили чьих-либо умов, А. Гонсевский приказал посадить его под домашний арест, якобы за строптивость. Однако князь знал, что он не одинок в своих подозрениях относительно реальных планов поляков. С обличением интервентов не раз выступал в Успенском соборе патриарх Гермоген. Он даже начал призывать всех патриотов собраться и прогнать поляков из Москвы. Его слова нашли горячий отклик у рязанского воеводы П.П. Ляпунова. В начале 1611 г. тот стал рассылать грамоты по городам с призывом объединиться в народное ополчение для борьбы с поляками-интервентами.

Можно предположить, что A.B. Голицын знал о патриотической деятельности Ляпунова, поскольку со времен битвы на р. Восьма у Каширы поддерживал с ним дружеские отношения. Он наверняка вел с ним тайную переписку для согласования действий, направленных против поляков. Об этом А. Гонсевский, видимо, догадывался, поэтому стал искать способ сурово наказать князя Андрея. Удобный случай представился, когда в руки поляков попал некий поп Харитон, привезший князю И.М. Воротынскому письмо от Лжедмитрия II. Хотя при допросе он назвал только имя Воротынского, его подвергли пыткам. Во время них он сказал то, что хотел услышать Гонсевский – переписку с Лжедмитрием II вел и A.B. Голицын вместе с братом Василием, который возглавлял Смоленское посольство. Это дало полякам основание взять всех под стражу.

После получения известия о том, что 11 декабря 1610 г. самозванец был убит, оснований для ареста A.B. Голицына не стало. Но поляки и не думали его освобождать. Вместе с публично обличавшим их патриархом Гермогеном он стал для них главным врагом. В «Истории Дмитрия», составленной и из дневниковых записей поляков, прямо писалось, что Голицын являлся советником Гермогена и именно он призывал москвичей к восстанию. Этот факт дает основание считать, что князь продолжал интенсивно переписываться с воеводами-патриотами во главе с П.П. Ляпуновым. Вместе они готовились к борьбе против поляков-интервентов.

Несомненно, что A.B. Голицын, как один из наиболее авторитетных бояр и опытный военачальник, должен был возглавить московское восстание. Его следовало начать при подходе к столице ополчений из других городов. Однако ситуация в городе оказалась настолько взрывоопасной, что оно вспыхнуло стихийно раньше обговоренного срока.

Утром 19 марта 1611 г. конфликт на рынке Китай-города быстро перерос в военное столкновение москвичей с поляками. Готовые к бою воеводы тут же начали создавать на улицах баррикады и поливать поляков огнем пищалей. На Лубянской площади особенно отличился князь Д.М. Пожарский, сумевший установить на своей баррикаде пушки. На Кулишках отважно сражался И.М. Бутурлин, за Москвой-рекой – И. Колтовский и др. Руководил всеми с помощью своих людей A.B. Голицын. Когда поляки узнали об этом, они бросились к дому, где князь сидел в заточении, и с жестокостью расправились с патриотом. После этого по совету боярина-изменника М.Г. Салтыкова они начали поджигать дворы Белого города там, где находились повстанцы. Лишенные единого руководства и гонимые огнем, те были вынуждены отступить. Воодушевленные победой поляки набросились на мирных жителей в Кремле и Китай-городе, вырезали большую их часть, а имущество разграбили. После этого они сожгли все посады и слободы вокруг Москвы и стали укреплять сохранившиеся после пожара крепостные стены. Они понимали, что за совершенные злодеяния их ждет неминуемая расплата. Князь A.B. Голицын погиб, не дожив до освобождения Москвы от польских интервентов в ноябре 1612 г. Но он отдал свою жизнь не зря. Его патриотическая деятельность хорошо была известна руководителям Первого ополчения, которые уже в апреле 1611 г. вступили в схватку с интервентами и выбили их из Белого города. Помня о мученической смерти князя, они разили врагов особенно яростно. Нашло это событие отклик и в других русских городах. Узнав об убийстве хорошо известного воеводы и политика и подавлении Московского восстания, жители наконец-то поняли истинную суть поляков и короля Сигизмунда. Всем стало ясно, что именно они являются главными врагами Веры и Отечества и что с ними следует вести непримиримую борьбу.

Подводя итог жизненному пути Андрея Васильевича Голицына, следует отметить, что он всегда был смелым и отважным человеком, не изменял клятве верности, которую он давал царям, смело вступал в борьбу с врагами Веры и Отечества. Он сражался вместе со всеми видными полководцами своего времени: М.В. Скопиным-Шуйским, Б.М. Лыковым, П.П. Ляпуновым, Г.Г. Пушкиным-Сулемшой и др. Вероятно, знаком он был и с Д.М. Пожарским, участвовавшим в Московском восстании 19 марта 1611 г. и потом возглавившим Второе ополчение. Поэтому в 1635 г. освободитель Москвы от поляков женился на единственной дочери Голицына, как бы отдавая должное памяти ее безвременно погибшего отца. Княгиня пережила мужа и умерла в 1651 г. (Морозова Л.Е. Россия на пути из Смуты. Указ. изд. С. 246–248.)