Сто великих композиторов

3 ноября 1801 года в Катании (Сицилии) в семье музыканта Розарио Беллини родился сын Винченцо. Ему было шесть лет, когда он сочинил свой «опус номер один». Мальчик занимался музыкой под руководством деда — Винченцо Тобиа, поскольку для серьезного обучения семья Беллини не имела средств. Однако Винченцо повезло — у него нашлась покровительница — герцогиня Элеоноре Саммартино.

Герцогиня обратилась с настойчивой просьбой к мужу, и тот порекомендовал Винченцо подать ему, губернатору провинции Катания, прошение о предоставлении стипендии, дабы помочь семье Беллини в расходах, необходимых для обучения их сына в Неаполитанской консерватории. То, чего не удавалось добиться в течение многих лет, решилось в несколько дней. В июне 1819 года Беллини был зачислен в консерваторию.

Через год состоялся экзамен, которого все ждали со страхом: он должен был решить судьбу каждого из учеников — кто из них будет оставлен в Колледже, а кого отчислят. Испытание Винченцо выдержал блестяще и в качестве вознаграждения за успехи получил право продолжать учебу бесплатно. Это была первая победа Беллини.

Беллини поначалу занимался гармонией в классе маэстро Фурно. Но в начале 1821 года он перешел в класс Джакомо Тритто. И, наконец, начал 1822 год в классе опытнейшего наставника Дзингарелли.

«Дзингарелли, — вспоминал друг композитора Флоримо, — был с Беллини более строг, чем с другими учениками, и всегда советовал ему создавать мелодию — гордость неаполитанской школы». Маэстро хотел как можно полнее выявить исключительные способности своего необыкновенного ученика, старался путем упражнений как можно больше развить его особенности. Применяя свою систему, маэстро заставил Беллини написать около четырехсот сольфеджио.

В конце этого же года Беллини влюбился в дочь одного из тех синьоров, дом которого посещал раз в неделю вместе с некоторыми друзьями, собиравшимися там у рояля послушать музыку. Хозяин дома был судьей. Он любил искусство и привил эту любовь своей дочери. В двадцать лет она хорошо играла на фортепиано, пела, писала стихи и рисовала. Это была любовь с первого взгляда. Поначалу Беллини удалось завоевать расположение родителей девушки — помогли музыка и пение, а также живой характер молодого катанийца и его прекрасные манеры. Но в итоге все завершилось печально — Беллини было отказано от дома — влюбленные разлучились навсегда.

1824 год начался с хорошего предзнаменования: годичный экзамен Беллини выдержал, получив звание «лучшего маэстрино среди учащихся». Тогда же он сочинил свою первую оперу.

Премьера оперы «Адельсон и Сальвини» состоялась в театре колледжа Сан-Себастиано в карнавальный сезон 1825 года.

Опера, как и надеялся Беллини, прошла с успехом. «Она вызвала у неаполитанской публики решительный фанатичный восторг», — отмечает Флоримо.

К успеху у публики добавилась высокая оценка одного весьма значительного лица. На премьере «Адельсона», явно по приглашению Дзингарелли, присутствовал Доницетти. Он горячо аплодировал после каждой сцены. Когда же занавес опустился в последний раз, маэстро пришел на сцену к Беллини «и высказал ему такие похвалы, что до слез разволновал того».

Беллини завершил в 1825 году учебу в Музыкальном колледже и вскоре получил предложение, от которого у него дух захватило, — заказ на оперу для театра «Сан-Карло». Заказ этот — награда, которой Музыкальный колледж поощрял лучших учеников.

Сюжет для либретто был взят из модной в то время драмы «Карло, герцог Агридженто», но опера называлась «Бьянка и Фернандо».

Путь, пройденный от «Адельсона» к «Бьянке», был не столь уж долгим, но неповторимое беллиниевское своеобразие уже проявилось в характере музыки — «мягкой, нежной, ласковой, печальной, обладавшей к тому же своим секретом — способностью пленять сразу же, непосредственно, а не с помощью каких-то особых ухищрений…» Должно быть, тогда-то его учитель Дзингарелли и не удержался, сказав своим младшим ученикам: «Поверьте мне, этот сицилиец заставит мир говорить о себе».

Для работы над «Пиратом», так называлась новая опера для осеннего сезона в «Ла Скала», Беллини располагал временем с мая по сентябрь 1827 года. Он работал с необычайным рвением, отлично сознавая, что от этой оперы зависит все его будущее.

Триумфальный прием, устроенный 27 октября 1827 года публикой «Ла Скала» «Пирату», стал своего рода дипломом почетного гражданства, которым Милан наградил Беллини. Миланцы считали, что крестили еще одного достойного композитора, и окончательно убедились в этом на втором представлении «Пирата».

«Красота „Пирата“ раскрывается все больше и больше, по мере того, как слушаешь его снова и снова, — писала газета „И театри“, — и, естественно, всё горячее становились аплодисменты, а автора вызывали на сцену, как и в первый вечер, трижды».

На открытии театра «Карло Феличе» в Генуе на приеме Беллини познакомился с одной молодой, прекрасной, приветливой синьорой с прелестными манерами. Синьора отнеслась к музыканту «с такой добротой», что он почувствовал себя покоренным. В жизнь Беллини вошла Джудитта Турина.

Светская жизнь в салонах и растущая слава не раз толкали Беллини на любовные приключения, которые он считал «поверхностными и недолгими». Но этот бурный роман, начавшийся в апреле 1828 года, длился аж до апреля 1833 года. Целых пять лет переживаний, ошибок, уверток, сцен ревности, душевных страданий (не говоря уже о финальном скандале в доме ее мужа) «украшали» эту связь, лишившую музыканта покоя, — позже он без колебания назовет все это «адом».

16 июня 1828 года Беллини подписал контракт, по которому обязан был сочинить новую оперу для предстоящего карнавального сезона 1828–1829 года в «Ла Скала». Совет прочитать роман Арленкура «Чужестранка» музыканту подал его преданный друг Флоримо. На этот сюжет Беллини и написал оперу.

Миланская публика ожидала «Чужестранку» также с большим нетерпением, может быть, даже с еще большим, нежели «Пирата». Такое нетерпеливое ожидание беспокоило Беллини, и он признался Флоримо: «Это игральная кость, которую я слишком часто бросаю…» Он знал, что ставкой в подобной игре будет его репутация, приобретенная «Пиратом», и даже считал, что не способен больше «выдавить из себя какую-нибудь оперу после „Пирата“, в Милане…»

Беллини с удовольствием сочинял эту оперу. Баркаролу, открывающую «Чужестранку», он написал за одно утро. Баркарола «очень нравится мне, — писал Беллини, — и если хор не сфальшивит, она произведет большое впечатление», тем более что «исключительно новое для Милана сценическое решение обеспечит успех…» Он имел в виду находку поэта, который разместил хористов в лодках; каждая группа поет свой куплет, и только под конец голоса сливаются в единый ансамбль.

Опера вызвала бурное обсуждение. Однако, несмотря на споры, а скорее благодаря им, «Чужестранка» продолжала идти в «Ла Скала» со все нарастающим успехом.

Во время сочинения новой оперы «Капулети и Монтекки», Беллини жил совершенно уединенно, он должен был много и упорно работать, лишь бы выполнить взятое на себя обязательство.

«Будет чудо, если я не заболею после всего этого…» — писал он синьоре Джудитте. Однако чуда не произошло. Болезнь свалила его, но композитор завершил оперу в срок.

Премьера «Капулети и Монтекки» состоялась 11 марта 1830 года. Триумф был такой, что — случай поистине редкий для прессы того времени — короткое сообщение о нем появилось в «Гадзетта привиледжата», официальном органе провинции, уже на следующий день.

И следующую оперу «Сомнамбулла» Беллини снова пришлось писать в кратчайшие сроки, но это не повлияло на качество музыки. Впервые «Сомнамбула» была показана 6 марта 1831 года. Успех был такой невероятный, что ошеломил даже журналистов. Любопытным представляется впечатление о «Сомнамбуле» М. И. Глинки. В своих «Записках» он вспоминает: «В конце карнавала, наконец, явилась всеми ожидаемая „Сомнабула“ Беллини. Несмотря на то, что она появилась поздно, невзирая на завистников и недоброжелателей, эта опера произвела огромный эффект. В немногие данные до закрытия театров представления Паста и Рубини, чтобы поддержать своего любимого маэстро, пели с живейшим восторгом: во втором акте сами плакали и заставляли публику подражать им, так, что в веселые дни карнавала видно было, как в ложах и креслах беспрестанно утирали слезы. Мы, обнявшись с Штеричем в ложе посланника, также проливали обильный ток слез умиления и восторга».

Некоторые рецензенты, говоря о последней сцене оперы, где Амина плачет над увядшими фиалками, называли ее шедевром. И подумать только, ведь Беллини чуть было не заменил эту кабалетту!

Называя эту сцену шедевром, критики видели в ней «новую форму бельканто». Доменико де Наоли, в частности, писал: «Несмотря на отсутствие традиционных архитектонических принципов, несмотря на отказ от повторений, эта необыкновенной лирической красоты фраза поражает неслыханной, быть может, неповторимой в истории музыки цельностью. Каждая следующая нота возникает из предыдущей, как плод из цветка, всегда по-новому, всегда непредвиденно, иногда неожиданно, но всегда логично приводя к заключению».

Летом 1830 года Беллини заключил в Милане контракт с импресарио Кривелли, согласно которому должен был написать две оперы «без последующих обязательств». В письме от 23 июля, отправленном из Комо, Беллини сообщал, что выбор пал на «трагедию под названием „Норма, или Детоубийство“ Суме, поставленную сейчас в Париже и имеющую шумный успех».

В центре событий жрица друидов, нарушившая обет безбрачия и к тому же преданная любимым человеком. Она хочет отомстить неверному и убить двоих детей, родившихся от их связи, но останавливается, обезоруженная великим чувством материнской любви, и предпочитает искупить вину, взойдя на костер вместе с тем, кто причинил ей столько зла.

Прочитав трагедию на французском языке, композитор пришел в восторг. Волнующий сюжет и яркие страсти покорили его.

Один из друзей Беллини, граф Барбо, утверждал, что музыка молитвы Нормы, которой суждено было превратиться в одну из самых ярких страниц мировой оперной классики, переписывалась восемь раз. Беллини и прежде нередко выражал неудовлетворенность сочиненной им музыкой, но при создании «Нормы» недовольство его проявлялось особенно. Композитор чувствовал, что способен написать лучше, может вложить в музыку всего себя, свою интуицию, душу, знание человеческого сердца. И в самом деле, образы героев, как главных, так и второстепенных, проявляются в опере не столько в действии, сколько в музыке.

Важнейшую роль во всей опере играет хор. В отличие от греческой трагедии, в «Норме» он включается в действие, ведя диалоги с солистами, как живой, активный персонаж, тем самым обретая подлинную драматургическую функцию.

Репетиции оперы оказались трудными для всех певцов, ибо Беллини требовал от исполнителей полной самоотдачи. Маэстро настоял на том, чтобы провести репетицию и утром перед спектаклем, и в результате все были крайне изнурены.

Итогом такой огромной подготовительной работы было «фиаско, торжественное фиаско». Эти слова употребил Беллини, сообщая в тот же вечер, 26 декабря, об исходе первого представления «Нормы». Однако Беллини не уехал тотчас же, как написал Флоримо, а остался в Милане до Нового года, задержавшись, видимо, по совету друзей или втайне надеясь, что на последующих спектаклях «Норму» ждет лучшая участь. Так и случилось. 27 декабря, то есть спустя сутки, миланская публика аплодировала даже тем сценам, которым накануне вечером выразила свое неодобрение. С этого вечера «Норма» Беллини начала свое триумфальное шествие по музыкальным театрам мира. В первом сезоне прошло 39 представлений оперы.

Беллини мог спокойно отправляться в Неаполь и на Сицилию, чтобы обнять близких. Теперь он был вправе назвать «Норму» «своей лучшей оперой».

16 марта 1833 года состоялась премьера очередной оперы Беллини «Беатриче ди Тенда» в театре «Ла Фениче» в Венеции. Опера успеха не имела. В конце марта Беллини покинул Венецию, он отправился в Лондон, где присутствовал при триумфе своих опер «Пират» и «Норма» в лондонском «Кингс-театре». В августе того же года Беллини прибыл в Париж.

Здесь ему предложили контракт на оперу для Итальянского театра. В апреле 1834 года из множества разных сюжетов Беллини выбрал историческую драму Ансело, в которой рассказывалось об одном из эпизодов гражданской войны в Англии между пуританами, приверженцами Кромвеля, и сторонниками короля Карла Стюарта. Опера «Пуритане» — стала последним даром зрителям Беллини.

Вечером 24 января 1835 года, — когда «Пуритане» были впервые показаны публике, Беллини довелось испытать новое и еще более сильное волнение. Композитор признался, что и на него самого опера подействовала как-то по-новому: «Она прозвучала для меня почти неожиданно», — признается маэстро. И конечно, вновь вызвала неудержимый восторг зала. «Я и не думал, что она взволнует, и сразу же, этих французов, которые плохо понимают итальянский язык… — сообщал он дяде Ферлито, — но в тот вечер мне показалось, что я нахожусь не в Париже, а в Милане или на Сицилии».

Аплодисменты раздавались после каждого номера оперы. Очень горячо аплодировали первому акту и всему третьему, но больше всего оваций вспыхивало во втором акте, и репортерам пришлось отмечать факты, совершенно необычные прежде для парижских театров. Публику «заставили плакать» во время сцены сумасшествия Эльвиры.

Королева Франции Мария-Амелия уведомила Беллини, что приедет на второе представление оперы. Король Луи-Филипп по совету министра Тьера повелел наградить молодого музыканта Рыцарским крестом ордена Почетного легиона в честь его заслуг. Так завершился этот счастливый период творческой жизни Беллини.

Казалось, ничто не предвещало трагедии. Однако в начале 1835 года Беллини почувствовал недомогание и слег в постель. 23 сентября 1835 года в предместье Парижа Беллини скончался от острого воспаления кишечника, осложненного абсцессом печени.