КалейдоскопЪ

1996

Впервые за всю историю «Black Sabbath» Гизер Батлер, воз­можно воодушевленный теплым приемом его альбома «Plastic Planet», выступил с критикой в адрес «Sabbath» (особенно - Айомми). Как можно понять из его интервью для журнала «Bass Frontiers», связана она была с его уходом из группы: «Как же меня разочаровали последние альбомы „Sabbath"! Мне совсем не нравится то, куда движется группа в плане музыки. Я написал множество песен и понял, что этот мате­риал гораздо адекватнее того, что мы делали в „Sabbath". Ну, я и решил, что наши с группой пути теперь расходятся и я, пожалуй, займусь собственным проектом… Внезапно я осо­знал, как много групп сейчас играют то, что должна была играть „Sabbath". Мне всегда хотелось вернуться к тяжелым вещам. С этого мы начали, и за это нас любят поклонники, а мы уходили от этого все дальше и дальше. А самое главное - ка­жется, никто этого так и не понял. Я писал тяжелую музыку, а остальные говорили: „Да ладно, так нельзя!"… Тони Мартин, который вообще ненавидит все тяжелое, заявил: „Нельзя пи­сать такие песни, они звучат как «Pantera»!"» (позднее в одном он-лайновом интервью Мартин опроверг это выска­зывание, объяснив, что комментарий про «Pantera» был шут­кой. - Дж.М.).

Зато про Ронни Джеймса Дио Батлер говорил только хо­рошее: «Думаю, что „Dehumanizer" иногда звучит так бруталь­но только благодаря возвращению Ронни. Тони ведь не со­бирался использовать ничего из той музыки, что написал я, но Ронни прослушал весь созданный мной материал и настоял, чтобы мы использовали его наравне с песнями, которые сочинил Тони. В результате „Dehumanizer" стал прорывом… А затем вышел „Cross Purposes"… Для него я сделал максимум пару песен, но результатом все равно остался недоволен.

Для „Dehumanizer" я придумал целую концепцию, но, к не­счастью, использована была только часть. Дегуманайзер - это такой персонаж, вроде Темного Кататоника [один из персонажей альбома „Plastic Planet"], создавшего в своем компьютере Бога и дьявола, которые потом вырвались в ре­альный мир… За все эти годы я сочинил миллионы риффов, а для песен мы использовали только материал с пары кассет. К моменту, когда пришел Бертон, мы [в „G/Z//R"] сочинили около тридцати песен… По сравнению с „Sabbath" или груп­пой Оззи здесь я могу все контролировать».

Кроме того, Гизер отдал дань уважения Биллу Уорду и остальным ударникам «Sabbath»: «Никто не исполнит старые песни лучше Билла, ведь мы с ним совершенствовались вме­сте. До встречи с Биллом я даже не играл на басу. Да что там, до „Sabbath" я и в руках его не держал. Так вот, своей игрой я подстраивался под его ударные, поэтому у нас все так удач­но и выходило. Кстати, у Винни [Эписи] тоже отлично по­лучалось играть в паре с басом».

Помимо своей группы, Гизер вместе с Оззи принял уча­стие в турне в поддержку альбома «Ozzmosis» и, кажется, получил от этого несказанное удовольствие: «Я принял уча­стие в записи альбома Оззи только по одной причине: все, что мне надо было делать, - это войти в студию, взять бас и сыграть. Когда я записывал басовые партии, Осборна даже не было в студии. С Оззи очень приятно работать: он всегда вдохновлял, даже, можно сказать, доставал меня, чтобы я записал собственный альбом. Он говорил, что нет ничего лучше сольной работы, ведь не нужно ни с кем спорить, ру­гаться. Потрясающие ощущения! Теперь, когда я записал свой альбом, я хочу заниматься только этим. Вот завершу турне с Оззи и буду заниматься только сольным проектом. Буду это делать, пока мне все не надоест!»

К тому моменту, как он принял это решение, Гизера мож­но было смело назвать состоявшимся сессионным музыкан­том. Он даже изменил свой стиль игры на басу, чтобы лучше соответствовать песням Оззи: «У Оззи мне приходится ра­ботать с басовыми партиями Боба Дэйсли, а он играет ме­диатором. Думаю, сама музыка лучше звучит при такой ма­нере исполнения, поэтому я тоже много играю медиатором. К тому же так играть гораздо легче! Если нужно более ярост­ное или быстрое звучание, при игре пальцами звук получа­ется слишком глухим. А мне нравится, чтобы бас было слыш­но, поэтому я использую медиатор. Я сейчас много упражня­юсь с гитарой, так что привык к медиатору. Раньше я вообще неумел им играть».

По всем этим похвалам в адрес Оззи, Билла и Ронни ста­новится понятно, что весь свой гнев Гизер направил на Айомми, который к этому времени стал безоговорочным ли­дером группы, желавшим сохранить ее на плаву любой ценой, невзирая на помехи. При сравнении «Sabbath» со своей новой группой Гизер упоминает об этом: «Все эти годы море энтузиазма пропадало впустую. Когда вернулся Ронни, [мы сказа­ли]: „Почему бы тебе это не спеть?", а он ответил: „Да что вы вообще понимаете в пении?" А сейчас на такой же вопрос [Бертон говорит]: „О'кей, давайте попробуем". Скажем, когда я работал с Айомми, получалось так: он что-то написал, а я даже не могу сказать: „Это дерьмо, попробуй по-другому". Идиотская ситуация: ни с кем нельзя спорить, чтобы, не дай бог, не ранить чье-то самолюбие. Вот почему у „Sabbath" в конце концов перестало что-либо получаться: я мог сыграть что-нибудь ужасное, но никто не решался мне об этом ска­зать… Самым простым способом никого не обидеть было про­сто со всем соглашаться».

Айомми, у которого я в 2004-м брал интервью, оказался очень приветливым и вежливым человеком, но, когда он находится в процессе написания и записи материала, на пе­редний план выходят три его качества. Во-первых, это мед­ленная, медитативная манера работать (которая, если верить Винни Эписи, прерывается только походами по барам). Во-вторых - предельная концентрация и верность делу. И в-третьих - стойкое нежелание обсуждать с кем-либо спор­ные вопросы, а также сообщать людям, в чьих услугах он боль­ше не нуждается, о том, что им придется покинуть группу. По поводу последнего пункта можно вспомнить официальные свидетельства Гленна Хьюза и Бобби Рондинелли, которые были уволены опосредованно. Чтобы показать, как с Айомми иногда бывает сложно поладить, можно вспомнить еще кое-что: именно его решения делали «Sabbath» той, какой она была и какой является сейчас.

Девяносто шестой стал тем редким годом, когда Айомми, снова единственный в группе участник оригинального соста­ва, решил, пусть и на время, забросить «Sabbath». В декабре 1995-го, после того как закончилось турне «Forbidden» и при­шло понимание, что этот альбом оказался не так уж хорош, группа вроде бы собралась взять длительный отпуск. Неким итогом сотрудничеава группы с «IRS» стал выход компиляции «The Sabbath Stones», которая явилась неплохим обзором творчества группы после ухода Оззи. В нее вошли композиции «Headless Cross», «When Death Calls», «Devil And Daughter», «Sabbath Stones», «Battle Of Tyr», «Odin's Court», «Valhalla», «TV Crimes», «Virtual Death», «Evil Eye», «Kiss Of Death», «Guilty As Hell», «Loser Gets It All», «Disturbing The Priest», «Heart Like A Wheel» и «Shining» - бесспорные хиты эпохи Гиллана и Дио. Сам сборник стал отличным доказательством правоты тех, кто не хотел после ухода Оззи списывать «Sabbath» со счетов.

Большую часть года Айомми потратил на запись мате­риала для сольного альбома, который должен был стать чем-то вроде запоздалого реванша за «Seventh Star», который циничным образом был выпущен под именем «Sabbath». Он объявил, что пригласил принять участие в записи нескольких вокалистов, включая Роба Халфорда и Гленна Хьюза, и даже уже расставил песни в определенном порядке - но потом решил не издавать его. И все же запись попала в Интернет, откуда ее сумели скачать те немногие, у которых был к тому времени позволяющий это сделать доступ к Сети. Айомми был разозлен тем, что запись оказалась доступна публике, и даже заявил, что знает, кто несет ответственность за ее утечку. Фанаты быстро распространили неизданный альбом, который назвали «Eighth Star», и следующие четыре года он оставал­ся частью фольклора, окружающего «Sabbath».

Вот что сам Айомми говорит о своем сольном альбоме: «Мне нужно было это сделать. Сказать по правде, я всегда хотел сделать сольный альбом, как Гизер, но только чтобы он не стал альбомом „Black Sabbath". Может, я так и поступлю после выхода следующего альбома. А если не тогда, то сразу после окончания следующего турне „Sabbath", ближе к кон­цу года. Я не говорю о распаде „Sabbath", просто я займусь другим проектом, который позволит мне быть более свобод­ным в плане музыки. Конечно, там будет что-то от „Sabbath", но тут я ничего не могу поделать, это часть моей натуры. Но я думаю, что добавлю туда больше джаза, блюза и инструмен­тальной музыки. Я привлеку других музыкантов - все-таки я не нааолько самоуверен, чтобы считать, что могу сам играть на ударных и остальных инструментах. Возможно, я буду ис­пользовать не тех людей, с которыми работал раньше, чтобы это не было похоже на „Sabbath", - может, просто найму басиста и ударника».

Несмотря на активную занятость сольным проектом, Айомми все еще с оптимизмом говорил о «Sabbath» и ее те­кущем составе. Вот что он сказал в марте 1996 года: «На „For­bidden" у нас сложился прекрасный состав, мы все отлично ладим. С другими музыкантами, как бы это нелепо ни звучало, у нас никогда не получалось пережить все неприятности и продолжать слаженно выступать. А сейчас мне особенно нра­вится то, что я могу сказать парням: „Мы делаем вот так, а по­том - вот этак", и они ответят: „Конечно, без проблем", по­тому что каждый из них получает от музыки истинное удоволь­ствие. Кое-кто из музыкантов, раньше игравших в группе, - не буду называть конкретные имена - начинал ныть: „А где я буду стоять?" или „Нет, я так делать не буду" еще до того, как мы выходили на сцену. Приходилось улаживать весь этот вздор, разбираться с каждым лично. Вообще, у меня на этот счет есть простое мнение. Я говорю: „Мы будем делать все вот так. Если тебе что-то не нравится - проваливай". У меня и так по вине „Sabbath" было слишком много проблем в личной жизни, ведь только я день и ночь сижу в студии и работаю. Все это занимает так много места в моей жизни, что в резуль­тате даже мой брак распался».

Айомми, очевидно, нравилось единолично управлять «Sab­bath», которая, по сути, всегда была именно его группой. Кроме того, Айомми (между прочим, дважды разводившийся из-за «Sabbath»), несомненно, чувствовал, что заслужил право на сольную карьеру: «Ужасно раздражает, когда кто-нибудь из участников группы звонит и сообщает: „Я, пожалуй, возьму сегодня выходной". Они там загорают, а мне приходится в одиночку работать в студии. Потом они возвращаются и спра­шивают: „Ну как дела?" - что меня особенно бесит. Но теперь все по-настоящему хотят работать, они любят то, что делают, и это мне нравится гораздо больше. Если возникают какие-то проблемы, мы решаем их сообща… каждый ценит то, чем мы занимаемся, особенно после того, как этот же состав распал­ся ради записи с Дио альбома „Dehumanizer". Ведь чтобы ощутить истинную ценность того, что у тебя есть, нужно это потерять. Когда пришли Гизер и Дио, сразу начались старые проблемы. Зато сейчас у нас сложилось что-то вроде рабочей команды и подобные проблемы просто не возникают, ведь у каждого своя позиция».

Любопытно сравнить Айомми с некоторыми его современ­никами. Из всего пантеона лучших гитаристов Британии Айомми больше всего похож на еще одного гениального ин­дивидуалиста - Ричи Блэкмора. Судите сами - оба достигли немыслимых высот гитарного мастерства, расширив тем самым горизонты рок-музыки (Блэкмор - добавляя элементы клас­сической музыки, Айомми - своими тяжеловесными риффа­ми). Обоих коллеги считают тяжелыми в общении людьми, оба используют образ неулыбчивого антигероя, «человека в чер­ном», что только добавляет им шарма. Больше того, оба под­бирают себе в команду определенных людей. Айомми: «Ну, есть, конечно, Кози Пауэлл, и Гленн Хьюз, и Иэн Гиллан, и мы даже немного играли с первым басистом „Rainbow", Крэйгом Грубером. Кроме того, нам почти удалось договориться с Дэвидом Ковердэйлом. Я звонил Ковердэйлу, когда нас в пер­вый раз покинул Дио (тогда же я позвал и Кози), и он согла­сился, но потом что-то произошло, и в результате ничего не получилось. Спустя какое-то время, когда нам опять нужен был вокалист, я снова встретил Ковердэйла, и он мне сказал: „Эх, вот если бы ты позвал меня пару лет назад, я бы с удо­вольствием! Но я только что подписал один контракт…", а за­тем организовал „Whitesnake". Так что это почти произошло». Клавишник Дон Эйри (который позднее присоединился к ста­рой группе Блэкмора, «Deep Purple»), ударник «Rainbow» Бобби Рондинелли и продюсер Мартин Бирч тоже попадают в кате­горию участников и «Sabbath», и «Purple».

Если говорить конкретно о музыке, лично я еще раз убе­дился в их сходстве в 2004-м, когда брал интервью у обоих музыкантов. Блэкмор сказал мне: «Когда я начал заниматься на гитаре, отец настоял, чтобы я научился читать ноты и играл классику. Вроде Андреса Сеговии1 и Баха, в чем я с позором провалился. Но я все-таки усвоил некоторые мелодии и дис­циплину, и однажды, снова почувствовав интерес к инстру­менту, я вернулся к занятиям. Конечно, все было непросто: я разучился читать ноты и не мог себя заставить часами сидеть за гитарой. У меня больше не получалось играть прелюдии и все такое, но думаю, что все это оставалось где-то в глубинах моей памяти».

Как и Айомми, Блэкмор был поклонником Джанго Рейн-хардта, пусть этот испанец и не перевернул его жизнь так, как жизнь Айомми (ведь Блэкмор не терял пальцев): «Но когда я начал играть на гитаре, в этом мире все слушали Хэнка Мар-винса и Джанго Рейнхардта. Кроме того, где-то полгода я слу­шал Уэса Монтгомери. Среди моих кумиров были также Лес Пол и Чет Аткинс. Я никогда не был большим поклонником блюза. Мне нравился Би Би Кинг, но больше меня привлекали поп и классика. Теперь я люблю иногда послушать блюз, но считаю, что эта музыка сильно под настроение. Мне нравилось кое-что из „Cream" времен Эрика Клэптона - в частности, это соло в „I Feel Free" просто великолепно, - но кроме этого в блюз-роке толком нечего слушать. Хотя, есть Хендрикс, и я, кстати, понимаю, в чем была его фишка. У него это получалось так… будто он и не на гитаре играет, а создает вокруг себя определенную атмосферу. Этот парень был явно с другой планеты».

Сходство очевидно. В свою очередь, Айомми рассказал мне вот что: «Я был восхищен Хэнком Марвином. Позже я оценил Клэптона и Хендрикса. Мне нравился кое-кто из джазовых гитаристов, вроде Уэса Монтгомери, а вот фолк-гитаристов я практически не слушал, предпочитая парней, которые отжи­гали громче».

Начало 1996 года было отмечено целой серией переиз­даний альбомов «Sabbath», как будто демо-записей Айомми и компиляции «Sabbath Stones» не хватало для того, чтобы фанаты с нетерпением ждали дальнейших действий группы. Лейбл «Castle Communications», который специализировал­ся на переизданиях классических виниловых альбомов на компакт-дисках, приобрел лицензию на выпуск «Black Sabbath», «Sabbath Bloody Sabbath», «Sabotage», «Technical Ecstasy» и остальных дисков, выпустив весной их подвергну­тые цифровой обработке версии. Как ни странно, был пере­издан даже «The Eternal Idol», хотя непонятно, зачем была нужна обновленная версия этого альбома.

Во всей этой суматохе вокруг классических альбомов вне­запно обнаружилось, что Айомми, к его чести, был не очень-то расположен выжимать все до последнего цента из идеи переизданий. На вопрос, будет ли издана первая версия «The Eternal Idol», на которой пел Рэй Гиллен, он пожал плечами: «Если бы мы собирались ее выпустить, мы бы это сделали без… до Тони Мартина. Кроме того, там был замешан целый ряд факторов: наши прежние менеджеры, Рэй, кое-какие раз­ногласия… к тому же мне кажется, что Рэю уже тогда все это надоело. Так что наше решение было обоюдным. Мне нра­вился Рэй, даже очень нравился, но он ушел, уступив место Тони Мартину… Мы бы не стали выпускать ничего, чем не можем гордиться. У меня дома скопилась чертова уйма мате­риала, записанного за двадцать четыре года. Возможно, он имеет некоторую ценность для коллекционеров… За все эти годы мы записали множество хорошего студийного материа­ла, связанного с „Sabbath"… просто некие импровизации. Я не собираюсь выпускать все это пачками, просто чтобы срубить деньжат».

Он добавил: «У меня не всегда есть право делать те или иные вещи. Часто я могу как-то повлиять на события, но в конкретном случае со старым материалом у меня не было пра­ва голоса, потому что все договоры были подписаны на сто­роне. С другой стороны, теперь появилась возможность до­стать кое-что из старого материала, а мы перезаключили сделку с „Castle", так что у этих ребят теперь есть право из­давать боксовые версии и все такое».

Несмотря на все свое нежелание использовать неиздан­ный материал группы, Айомми совершенно четко понимал, что делает, подписывая договор с лейблом «Castle». Кстати, о «Castle»: интересно, что позднее этот лейбл был поглощен более крупной рекорд-компанией «Sanctuary», которую осно­вал менеджер «Iron Maiden» Род Смоллвуд, почерпнувший идею названия из одной старой песни «Maiden». К концу столетия весомую часть оборота музыкальной индустрии со­ставляли новые версии уже существующих продуктов, издан­ные на современных носителях, в частности - в набиравших популярность форматах DVD-видео и DVD-аудио.

Кроме заботы о достатке «Sabbath» (ему принадлежали все права на название группы, по крайней мере так было до начала двухтысячных), все эти годы Айомми вкладывал день­ги в различные проекты, в частности - в концертное агент­ство. Об этом проекте музыкант сказал так: «Я свернул его много лет назад. Это был наш совместный проект с одним парнем из „Ten Years After" [Риком Ли]. Одно время к нам хотел присоединиться Элвин [Ли], но из-за постоянных га­стролей у нас все равно толком не было времени, чтобы за­ниматься этим агентством. Когда тебя постоянно нет на месте, невозможно нормально управлять делами. Но тогда нам удалось помочь нескольким группам. Я предоставил оборудова­ние, а Рик нанял для них людей».

Кроме того, в самом начале карьеры Айомми вложил кое-какие деньги в новую модель гитары с некоторыми инте­ресными особенностями: «Я вложил деньги в ту компанию, потому что никак не мог найти гитару, которая была бы сде­лана так, как мне было удобно. Мне нужно было доказать производителям целесообразность моей затеи, так что я инвестировал в компанию Джона Бирча, и он мне сделал тре­буемый инструмент. Мне пришлось доказывать, что все действительно удалось. До своей технологии я дошел путем проб и ошибок. Вот мне и пришлось сначала платить, чтобы пока­зать, как можно делать гитары. Вложившись тогда в эти ком­пании, сегодня я получаю прибыль. А в то время все мне го­ворили, что осуществить мою затею невозможно. Кроме того, я годами играл без тремоло, пока рычаг не довели до ума… Еще я придумал гитару со сменными звукоснимателями, кото­рые хранились на задней деке. А сделал ее Джон Бирч. Мы продали только одну, которую купил Рой Орбисон. Эту идею я предложил годы назад а самую первую гитару, которую сде­лали по моему заказу, потом использовал в студии. В то время у меня было очень много проблем с настройкой из-за особен­ностей нижних струн и грифа на „Gibson". Я решил сделать такую гитару, которую я смогу использовать в студии для из­влечения самых разных звуков, чтобы не пришлось брать не­сколько гитар. Можно поменять звукосниматель и получить звучание „Fender", а потом поставить другой, чтобы все за­звучало как „Gibson". Вот такая идея. Сам я какое-то время пользовался этой гитарой, но она оказалась слишком дорогой для массового производства».

Вспоминая начало творческого пути, Айомми дал чита­телям журнала «Rip» пару советов: «Мой самый главный со­вет начинающим музыкантам такой: наймите юриста! С тех пор как я начал свою карьеру, многие вещи кардинально изменились. Музыка - очень серьезный бизнес, и здесь нуж­но быть очень осторожными, как и всегда, когда погружаешь­ся в неизвестность. Шагать надо очень аккуратно, даже если у вас есть менеджер. Что касается непосредственно музыки, здесь просто нужно верить в то, чем занимаешься, и не сле­довать популярным тенденциям. Я понимаю, что сегодня это очень непросто. Люди моментально переключаются с одно­го на другое… и мне кажется, что соблазн плюнуть на все и поплыть по течению слишком велик. Когда я начинал, все было гораздо проще. Чтобы создать определенное звучание, нужно было все делать самому. Приходилось гораздо глубже, чем сегодня, вникать в процесс. Сейчас можно пойти в мага­зин и накупить примочек и оборудования, которые обеспечат нужный стиль. Можно звучать как Джими Хендрикс, или по-другому, как угодно. В наши дни приходилось создавать соб­ственный стиль, который становился основой звучания всей группы. Тогда все было намного сложнее. Дело было совсем не в популярности, не в радио или чем-то таком, ну, по край­ней мере у нас, в Англии. Все это было очень андерграундным, если угодно, и слухи решали больше, чем все остальное. И работать приходилось именно со слухами, ведь не было толком ни телевидения, ни клипов».

Говоря о прошлом группы с позиции человека, опыт кото­рого насчитывает десятки лет, Айомми признал, что в истории «Sabbath» были разные периоды, в том числе и времена от­носительных неудач. «Думаю, что у каждого случаются взле­ты и падения, - аргументировал он, - и это здорово! У меня их не случалось уже много лет, но в свое время и я пережил период неудач. На самом деле все это было очень забавно. Возможно - думаю, даже во многом, - все это случилось из-за наркотиков и прочей ерунды, которой я тогда занимал­ся. Вероятно, все это копилось и накладывалось на растущее напряжение в делах. Теперь у меня в жизни все намного про­ще, и, сказать по правде, так жить нравится мне гораздо боль­ше… Чтобы группа всегда была полна идей, нужно набирать в нее энергичных людей, которым все это действительно ин­тересно. Я считаю так: когда в группе появляется человек, уже не так страстно увлеченный общим делом, человек, который уже не готов биться за группу, все серьезно осложняется. Но если у всех музыкантов общие цели, если они разделяют идеалы группы, тогда и музыка будет звучать свежо, и у группы всегда будет полно идей. Мне нравится всякая музыка, от Фрэнка Синатры до „Soundgarden", включая все то разно­образие, что лежит между ними. Мне не нравится, пожалуй. только всякая электронщина. Так что, если с музыкой все в порядке, я обязательно это оценю!»

Со многими коллективами, которые за годы работы в ин­дустрии сумели достичь определенного уровня, случается по­добное: в какой-то момент выясняется, что мейнстримовые СМИ перестали уделять им внимание. Тогда хорошим способом оставаться на виду становятся специализированные журналы для музыкантов. Эти издания всегда заинтересованы в вирту­озных музыкантах. Тони Айомми никогда не был обделен вни­манием журналистов изданий о гитарах, и это, без сомнений, играло на руку «Sabbath». Судите сами: каждое интервью с Тони - это несколько лишних упоминаний о группе. При этом сам он не зря был таким лакомым кусочком для журналистов: как мы уже успели убедиться, этот человек не только неверо­ятно талантлив, но и невероятно скромен. Как он сказал одно­му журналисту, несмотря на все его навыки, он не считает себя великим гитаристом, «возможно, потому, что я все же скорее участник группы, чем самостоятельный музыкант… забавно, что последнюю пару лет все больше и больше людей говорят [о моих способностях]. Я не пытаюсь здесь себя нахваливать, но да, чем дальше, тем больше об этом говорят. Но мне все равно. Вот если бы я все-таки записал сольный альбом, тогда оценка этих людей была бы более справедливой… Я помню всю ту критику, которой подвергался за годы существования группы, даже в те годы, когда я оставался ее единственным постоянным участником. Ведь никто не закрывает чертову фабрику, когда оттуда уходит пара рабочих, правильно? Нет, работа продолжается. Вот и я продолжал работать, потому что мне это было важно, и я продолжал верить в „Black Sabbath". И я счастлив, что сегодня публика по достоинству оценила кое-какие из поздних альбомов „Sabbath", особенно те, что были сделаны с Тони Мартином. Но даже в этом случае мне интересно работать над другими проектами. Творческий про­цесс очень зависит от того, с кем ты работаешь. Песни, которые я писал во время работы с Оззи, Дио, Тони Мартином или Гленном Хьюзом, получились совсем разными».

Наконец, в Айомми есть еще кое-что, и это наверняка уди­вит большинство читателей. Гитарист, который всегда счи­тался самым практичным и простым из участников «Sabbath», пристрастился к эзотерической литературе: «Я не читаю фан­тастику, но то, что я люблю, некоторые вполне могут счесть фантастикой, - сообщил он в интервью журналу «Circus» еще в 1975 году. - Но я верю в это… верю сочинениям Лоб-санга Рампы об астральных путешествиях и реинкарнации. Я верю, что существует жизнь после смерти. В этом легко усо­мниться, но я многое знаю и многое почерпнул из этих книг. Гизер, который раньше писал большинство текстов, задолго до меня приобщился к такой литературе, и я уверен, что не­которые идеи нашли в его текстах свое отражение».

Все эти разговоры о прошлом были очень уместны, по­тому что 1996-й стал своеобразным водоразделом в карьере «Black Sabbath». Следует отметить, что на данном этапе СМИ практически не участвовали в судьбе группы, потому что большая часть изданий была слишком высокомерной, чтобы обратить на группу свое внимание.

Возблагодарим же Бога за это высокомерие: если бы не оно, и Оззи, и «Sabbath» могли просто исчезнуть с лица зем­ли, оставшись в истории рока достаточно успешными, но дав­но вышедшими из моды проектами вроде «Purple» и «Def Leppard». К слову сказать, обе последние группы к этому вре­мени были уже далеко не так востребованы, как в восьмидесятые. Тони, Оззи и их коллегам было не суждено разделить судьбу этих групп, и все благодаря одной предприимчивой женщине и ее реакции на один любопытный разговор, кото­рый состоялся у нее с рядом заносчивых бизнесменов… 


Яндекс.Метрика