НАЦИЯ И ХОЗЯЙСТВО
Часть II
Социал-национализм всех, и прежде всего себя, поразил своим могуществом: почти без сопротивления он овладел в первую эпоху войны сильнейшими партиями и организациями пролетариата. Но наряду с этой внезапно обнаружившейся силой стоит его чрезвычайная, прямо-таки постыдная идейная убогость. Ни одной серьезной попытки теоретически свести концы с концами! Решения и действия, от которых зависят жизнь и смерть социализма, объясняются и оправдываются противоречивыми и случайными соображениями, в которых освободившийся от всякой теории политический глазомер играет важнейшую роль. Основным доводом, обосновывающим социал-националистическую политику рабочей партии, является идея «защиты отечества». Но до сих пор никто из социал-патриотов не дал себе труда толком объяснить, чему собственно в отечестве грозит опасность и что подлежит защите. Французский социалист говорит о республике и революционных традициях: он защищает прошлое. Немецкий патриот ссылается на свою могущественную национальную индустрию как базу социализма: он защищает настоящее. Наконец, наш отечественный социал-националист, который «твердит зады и врет за двух», ссылается на интересы дальнейшего экономического развития России: он защищает будущее. Каждый из них делает с большей или меньшей решительностью попытку провозгласить свой «национальный» интерес высшим интернациональным интересом человечества. Но такие попытки вносят в дело только еще более безнадежную путаницу. Одно из двух: либо интернациональный интерес требует разгрома Германии (или России), – и тогда незачем говорить о защите отечества, потому что ведь есть на свете люди, которым Германия и Россия приходятся отечествами. Либо же, наоборот, защита отечества есть самостоятельный принцип политики пролетариата, – и тогда безнадежной является попытка сочетать эту задачу с общеобязательной линией поведения интернационального пролетариата. Ибо защита одного отечества предполагает посильное сокрушение другого отечества.
Каутский сделал в начале войны попытку определить то основное благо, во имя которого пролетариат приносит свою классовую самостоятельность на кровавый алтарь защиты отечества. Это благо есть национальное государство. В первой статье мы говорили о том, каким могущественным фактором исторического развития является национально-культурная общность. Пришлось бы, следовательно, сказать, что государство (оно же отечество) постольку подлежит защите, поскольку оно подходит к типу национального государства. Так именно и ставит вопрос Каутский. Но тогда возникает вопрос, в каком смысле пролетариат Австро-Венгрии, а в значительной степени и России, может и должен защищать свое отечество? С точки зрения Каутского, на разноплеменном пролетариате придунайской монархии не лежит очевидно никаких обязательств по отношению к государству Габсбургов. Каутский сам намекает на такой вывод. Но при наличных международных комбинациях защита Германии предполагает защиту Австро-Венгрии и Турции, как, с другой стороны, борьба за национальное единство Франции предполагает увековечение насильственного блока национальностей, которому имя Россия, или мировой колониальной державы, Великобритании.
Наряду с государствами национальностей и национальных осколков стоят государства, в которых далеко несовершенное национальное единство дополняется, с одной стороны, союзом с государствами национальностей, а с другой – попранием национальной независимости колоний. Подмен понятия отечества или государства понятием нации и является самым распространенным аргументом в пользу социал-патриотической политики партий пролетариата.
Нынешняя война, по вскрывшимся в ней тенденциям развития, угрожает не нации, как таковой, а тому государству, которое является исторической квартирой нации. Капитализм так же мало осуществил национальное единство, как и демократию. Он пробудил потребность в национальном единстве, но он же вызвал к жизни тенденции, не допустившие осуществления этой потребности. Между тем нация есть могущественный и крайне устойчивый фактор человеческой культуры. Нация переживет не только нынешнюю войну, но и самый капитализм. И в социалистическом строе освобожденная от пут государственно-хозяйственной зависимости нация останется надолго важнейшим очагом духовной культуры, ибо в распоряжении нации – важнейший орган этой культуры, язык. Другое дело государство. Оно сложилось в результате пересечения династических, империалистических и национальных интересов и преходящих соотношений материальных сил. Государство является несравненно менее устойчивым фактором исторического развития, чем нация. Для прошлой эпохи экономическое развитие нашло свое помещение в капиталистическом государстве, которое с огромной натяжкой принято называть «национальным». В этом же государстве-отечестве нашло себе помещение культурное развитие почти всегда расщепленной нации, эксплуатирующей или стремящейся эксплуатировать через государственный аппарат другие нации. Поскольку капиталистическому развитию становилось тесно в рамках государства, это последнее дополнялось аннексиями и колониальными пристройками. Борьба из-за колоний, т.-е. попрание экономической и национальной независимости отсталых стран, составляла главное содержание внешней политики так называемого национального государства. Соревнование из-за колоний привело к борьбе капиталистических государств между собою. Производительным силам окончательно стало тесно в рамках государства. Если нынешнее «национальное» государство находится в опасности, то опасность эта вытекает из несоответствия его границ достигнутому развитию производительных сил. Опасность грозит не со стороны внешнего врага, а изнутри, со стороны самого экономического развития, которое языком мировой войны говорит нам, что «национальное» государство стало тормозом развития, что ему пора на слом. В этом смысле идея защиты отечества, т.-е. пережившего себя национального государства, есть глубоко реакционная идеология. Поскольку социал-патриоты связывают судьбы нации, которая сама по себе отнюдь не парализует экономического развития, отнюдь не препятствует ему принять общеевропейский и мировой масштаб, с судьбами замкнутой государственно-военной организации, постольку нам, интернационалистам, приходится брать на себя защиту исторических прав наций на независимость и развитие против ее консервативных «патриотических» защитников.
Капитализм стремился и нацию и хозяйство вогнать в рамки государства. Он создал могущественное образование, которое в течение целой эпохи служило ареной развития как нации, так и хозяйства. Но и нация и хозяйство пришли в противоречие – как с государством, так и друг с другом. Государство стало слишком тесным для хозяйства. Стремясь расшириться, оно попирает нацию. С другой стороны, хозяйство отказывается подчинять естественное движение своих сил и средств распределению этнических групп на поверхности земного шара. Государство есть по существу экономическая организация, оно вынуждено будет приспособиться к потребностям хозяйственного развития. Место замкнутого национального государства должна будет неизбежно занять широкая демократическая федерация передовых государств на основе устранения всяких таможенных перегородок. Национальная общность, вытекающая из потребностей культурного развития, не только не будет этим уничтожена, наоборот, только на основе республиканской федерации передовых стран она сможет найти свое полное завершение. Необходимые для этого условия предполагают освобождение рамок нации от рамок хозяйства, и наоборот. Хозяйство организуется на широкой арене европейских соединенных штатов как стержня мировой организации. Политической формой может явиться только республиканская федерация, в гибких и эластичных рамках которой каждая нация сможет с наибольшей свободой развернуть свои культурные силы.
В противоположность немецким и иным социал-аннексионистам мы отнюдь не собираемся выбрасывать за борт признание за нацией права на самоопределение. Наоборот, мы думаем, что приблизилась эпоха, когда это право сможет, наконец, реализоваться. С другой стороны, мы бесконечно далеки от того, чтобы централистическим потребностям хозяйства противопоставлять «суверенные» права каждой национальной группы и группки. Но в самом ходе исторического развития мы открываем диалектическое примирение обеих «стихий»: национальной и хозяйственной. Признание за каждой нацией права на самоопределение для нас необходимо дополняется лозунгом демократической федерации всех передовых наций, лозунгом соединенных штатов Европы.[224]
«Наше Слово» NN 130, 135, 3, 9 июля 1915 г.
