Первая мировая война. Факты. Документы

По человеческому разумению центр тяжести нашей обороны в 1917 году должен был лежать на западе, хотя бы острота положения на востоке и продолжаюсь. Непосредственная совместная работа с австро-венгерским командованием являлась уже необходимой не в той мере, как в течение румынского похода, так как командование на Восточном фронте сильно упростилось. Верховное командование всецело отдалось теперь Западному фронту. Я предложил избрать для нашего дальнейшего пребывания Спа или Крейцнах. Спа было отклонено; Крейцнах являлся очень удобным пунктом, так как он был соединен с фронтом многочисленными телеграфными линиями. Там имелось много гостиниц и меблированных домов, что представляло большие удобства для расквартирования. Ввиду этого, было указано подготовить Крейцнах, Мюнстер-на-Штейне и Бинген для размещения ставки. Переезд намечался на вторую половину февраля. Временно сохранялась возможность возвращения в Плесс.

Австро-венгерское командование переехало в Баден близ Вены.

1 февраля 1917 года началась подводная крейсерская война. Скоро выяснилось, что какие-либо мероприятия, направленные против Голландии и Дании, излишни. Таким образом, имевшиеся для этого в виду штабы и войска освобождались для Западного фронта.

На западе надо было ожидать продолжения английского наступления на поле сражения на р. Сомме, следовало лишь учитывать, что это наступление, быть может, несколько расширится к северу. Было возможно, что его будет сопровождать французская атака между Руа и Нуайоном, но более вероятным представлялось, что Франция, как и в 1915 году, атакует наш фронт на участке Суассон — Реймс — Аргоны. Таким путем Антанта, напирая на оба фланга нашего фронта, выдвинувшегося дугой внутрь Франции, оказалась в выгодном положении для стратегического использования результатов своих атак. Какая именно часть фронта подвергнется французской атаке, предугадать еще было нельзя. Но и при такой комбинации вспомогательная атака французов у Руа оставалась возможной. Имелись также данные о возможности атак на лотарингском фронте и на Зундгау, где оборудование системы наших укрепленных позиций еще не подвинулось существенно вперед. Там мы всегда испытывали известное чувство слабости, а операции местного значения в этом районе были возможны в любой момент, и мы лишь с трудом могли перебросить туда подкрепления.

Иногда поступали данные, указывавшие на угрозу со стороны Вердена. Здесь французы были в состоянии атаковать в любое время. Наконец, обсуждалась также возможность удлинения фронта английского наступления на север. Таким образом, на всем фронте не оставалось ни одного пункта, на котором нам не надо было бы готовиться к упорной обороне; обстановка оставалась неясной.

Нельзя было сомневаться в том, что бои на фронте Изонцо не прекратятся, так как Триест продолжал составлять цель Италии. В Македонии и на Вардаре атаки были более чем вероятны; в Турции, а также в Палестине и у Багдада надо было с уверенностью ждать наступления.

На востоке я учитывал преимущественно возможность наступления в южной части фронта против австро-венгерских войск. Но в конце января главнокомандующего востоком, а также и нас неожиданно всполошил удар русских в направлении на Митаву; поспешно стянутыми резервами едва удалось его локализировать.

Момент начала большого наступления еще нельзя было предугадать. На востоке едва ли можно было ожидать боевых действий раньше апреля; большое русское весеннее наступление 1916 года началось в марте и сильно затормозилось состоянием дорог и почвы. Столь раннее повторение наступления было маловероятно. Было возможно, что и Антанта на западе задержится до этого времени с наступлением. Но обстановка на р. Сомме была столь напряженной, что мы должны были быть готовы и к более раннему началу.

Общее положение требовало от нас по возможности оттянуть бои на западе, чтобы выгадать время для решительных действий подводных лодок. В пользу этого говорили также тактические соображения и недостаточный запас заготовленных снарядов.

Одновременно мы должны были посредством сокращения фронта стремиться к более выгодной группировке сил и выделению более значительных резервов. В Бельгии и во Франции против наших 154 стояло 190 неприятельских дивизий, частью значительно более сильных; это было для нас весьма невыгодное соотношение сил, особенно при растянутости нашего фронта. Надо было стремиться как можно дольше уклонять участки фронта от крупных неприятельских атак и тем самым препятствовать противнику ввести в дело крупные силы… Одновременно это давало нам позиции, которые могли быть заняты более слабыми и истощившими в боях свои силы дивизиями.

Эти соображения в тесной связи с началом подводной войны вели к решению отвести наш фронт с дуги, выгнутой в сторону Франции, на позицию Зигфрида, которая к началу марта должна была быть уже обороноспособной, и произвести планомерные разрушения в полосе шириною в 15 километров перед новой позицией.

Фронт кронпринца Рупрехта разработал план в виде дневника работ по эвакуации и разрушению, рассчитанный на пять недель и получивший условное название «Альберих». Мы могли в любой момент, если бы нас к этому принудило неприятельское наступление, прервать работы и начать отступление. Суть заключалась в том, чтобы избежать сражения, затем надо было стремиться спасти материальную часть, поскольку она не была безвозвратно израсходована на укрепления, военное сырье, и, наконец, следовало разрушить пути сообщений, селения и колодцы, чтобы на первое время воспрепятствовать неприятелю разместить большие силы против нашей новой позиции. Отравление колодцев было воспрещено.

Решиться отвести назад фронт было чрезвычайно тяжело. Это являлось признанием нашей слабости, которое должно было подействовать воодушевляюще на противника и подавляюще — на нас. Но так как с военной точки зрения отступление являлось необходимым, то выбора не оставалось. Надо было претворить его в жизнь. Генерал фон Куль и я находились по этому поводу в продолжительных сношениях, генерал-фельдмаршал и его величество дали свое согласие, 4 февраля был отдан приказ планомерно осуществлять «Альберих». Первым днем «Альбериха» было 9 февраля. Тем самым отступление назначалось на 17 марта, но под напором неприятеля оно могло начаться в любой момент. При этом помимо крупных потерь в материальной части уменьшилось бы и оперативное значение разрушительных работ. Одновременно подполковник Николаи получил указание ввести неприятеля в заблуждение сообщением ему ложных данных. Подполковник Николаи и полковник фон Гефтен должны были соответственно повлиять на германскую и нейтральную прессу, чтобы произведенное впечатление не нарушалось. Я лично осведомил имперского канцлера о наших предположениях.

Работы «Альбериха» получили планомерное течение. Они удались полностью. Из очищаемого района было вывезено много сокровищ искусства, которые согласно правилам, установленным Гаагской конференцией для сухопутной войны, были размещены для хранения в пределах оккупированной же области. Что много имущества и добра местного населения погибло, было очень печально, но этого нельзя было избежать. Большая часть населения была эвакуирована на восток, и только небольшая часть сосредоточена в некоторых пунктах, как, например, Нуайон, Гам и Нель, где она была снабжена нами продуктами на несколько дней и покинута…

На английском фронте на р. Сомме бои никогда вполне не замирали. В начале марта появились признаки возобновления наступления севернее р. Соммы. Южнее Руа также резче начали обозначаться наступательные намерения французов. Было ли и то и другое вызвано нашими мероприятиями, оставалось неясным. Тяжелое испытание выпало на нервы частных начальников, которые все же должны были выжидать заранее назначенного момента для начала отступления. Осуществить полностью этого не удалось, так как 11 марта на севере, а 13-го на юге пришлось сделать незначительные изменения в расположении фронта, чтобы уклониться от атак противника, которые становились все более вероятными.

16 марта началось большое планомерное отступление, которое было дружно проведено немногими крупными скачками. Верховное командование стремилось избегать всяких боев, чтобы дать войскам время устроиться на позиции Зигфрида, прежде чем перед ней появится противник в превосходных силах. На некоторых участках находившиеся в резерве дивизии должны были сменить на новых позициях отступавшие части, другие участки занимались частями, находившимися и ранее на фронте.

(Людендорф Э. Мои воспоминания о войне 1914–1918 гг. Т. 2. С. 1–5.)