КалейдоскопЪ

Борьба на русском фронте

Расчеты немецкого командования, что после неудач 1915 года русская армия окажется в 1916 году обреченной на бездействие, не оправдались. Помощь союзников в отношении боевого снабжения, опоздавшая к кампании 1915 года, начала сказываться в 1916 году, хотя и в относительно скромных размерах. Гораздо большее значение для подъема армии имели усилия русской промышленности, которой через полтора года от начала войны удалось начать перестраиваться в соответствии с требованиями войны. При этом, однако, общие интересы народного хозяйства были в жестокой степени нарушены. Равновесие между городом и деревней было утрачено; деревни опустошались непрерывными мобилизациями и уходом мужчин в города, где работа на военную промышленность освобождала от призыва. Население больших городских центров выросло на 50-100%, сельское же хозяйство осталось без рабочих рук. Несколько смягчали кризис миллионы австрийских пленных.

Генерал Алексеев, вступив в должность начальника штаба царя и взяв в свои руки управление, стремился к возможно скорейшему переходу в наступление. Уже в сентябре 1915 года в различных частях фронта были произведены бесцельные, слабые удары еще не оправившимися от отступления войсками. С 27 декабря 1915 года по 7 января 1916 г. русский юго-западный фронт ген. Иванова вел крупные атаки на фронте 7-й армии ген. Щербачова и 9-й армии ген. Лечицкого. Этот удар был задуман для помощи сербам в то время, когда на сербском фронте кризис еще не разрешился, а приводился в исполнение через три недели после окончательного завоевания Сербии. Бесцельности этих атак вполне отвечала и их полная безрезультатность. Потери русских исчислялись в 45 т. убитыми и ранеными; целые корпуса, находившиеся зимой две недоли в открытом поле против австрийских укреплений, жестоко пострадали. Лишения русских войск были вознаграждены увольнением ген. Иванова и назначением на его место главнокомандующим юго-западным фронтом ген. Брусилова. Наступление было подготовлено самым безобразным образом; так, 11-й армии первоначально были предоставлены для прорыва укрепленного фронта даже не тысячи, а только сотни тяжелых снарядов, причем ген. Иванов руководствовался масштабом расхода снарядов при нашем летнем отступлении 1915 г., во время снарядного голода; к пунктам атаки войска были подведены уже в истощенном состоянии; атака велась с удаления в несколько верст, причем солдаты брели тихим шагом, проваливаясь по колено в размокшую черноземную пахоть.

В основе этого бессмысленного наступления лежало стремление поддержать наш престиж, подорванный событиями 1915 года на русском и сербском фронтах. Результат получился обратный, к большой для нас выгоде: блестяще отбив наше наступление, австрийское высшее командование получило иллюзию неуязвимости австрийского франта для русской армии и перебросило лучшие части пехоты и многие тяжелые батареи с русского фронта в Тироль, где подготавливалось наступление против итальянцев. Таким образом, последние неудачи русских явились лучшей подготовкой для летних прорывов под Луцком и в Буковине - так называемого Брусиловского наступления.

Более пагубным оказалось наступление, предпринятое западным и северо-западным фронтами в марте 1916 г. На совещании представителей союзных держав в Шантильи под председательством Жоффра, было постановлено начать общее наступление не позже марта. Однако, англо-французы, вынужденные расходовать силы на оборону Вердена, получили предлог отложить свой переход в наступл. на 3 месяца, до 1 июля. Итальянцы обозначили свою верность соглашению слабыми безрезультатными атаками 13-19 марта (пятое сражение на р. Изонцо). Серьезно к выполнению общесоюзнического плана, принятого вопреки мнения русского командования (ген. Алексеев стремился перенести центр тяжести активных действий англо-фрапцузов на Балканы), отнеслись лишь русские, хотя в виду больших испытаний, выпавших на русские войска в 1915 году, и более позднего наступления весны, раннее открытие кампании на русском фронте являлось для нас невыгодным. Бездействие англичан и французов, из-за наступления немцев на Верден, не только не заставило русское командование отказаться от наступления, но, наоборот, подтолкнуло его на скорейший приступ к нему, чтобы помочь французам, дела коих под Верденом в начало марта шли очень плохо. Чтобы не быть задержанными распутицей, мы пытались начать атаки еще до окончания зимы.

Опасения за столицы заставляли русское командование группировать резервы по преимуществу (13 корпусов из 16) севернее Полесья, на путях в Петроград и в Москву. На северном и западном фронтах русские войска расположены были наиболее густо. Естественно, на них и выпала задача перехода в наступление. Северный Фронт решил наносить удар из Якобштадского укрепленного района, где мы владели обширной предмостной позицией на левом берегу Двины, в направлении на Поневеж. Однако, ген. Куропаткин, главнокомандующий фронтом, малоспособный к энергичным активным действиям, не развил наступления за пределы сильной демонстрации. Западный фронт, вместо того, чтобы избрать наиболее выгодный для удара район, во имя взаимодействия с северным фронтом, решил наступать своим правым крылом, граничившим с северным фронтом, от района озера Нарочь на Вилькомир. Но так как стык между фронтами лежал в бездорожной болотистой местности, то это направление крайне затрудняло успешное развитие активных действий. Атаковавшая здесь группа ген. Балуева (V арм., II Сиб. и XXXVI арм. корпуса) в промежуток 18-28 марта имела небольшие успехи: на фронте около 6 километров неприятель был потеснен на 2-3 километра назад. Атака велась, по французскому образцу, на узком фронте, значительными массами; германцы легко брали под перекрестный огонь наступавшие части и подходившими подкреплениями без затруднения питали короткий атакованный участок. Началась оттепель и распутица, реки вскрылись, поля и дороги обратились в сплошное болото, и наступление захлебнулось в грязи. Через две недели германцы контр-атакой отбросили нас в исходное положение.

Потери, достигавшие в некоторых частях 50%, сами по себе не представляли грозного явления. Хуже было то, что германцы, одержав в предыдущем году ряд успехов в наступательных операциях, теперь на своем сравнительно слабом западном фронте отбили начисто несерьезно подготовленную, не во время начатую, но крупную наступательную операцию русских войск. В расшатанных уже морально войсках позиции, занятые германской пехотой, начали расцениваться, как неприступные. Отдых, обучение, соответственная подготовка могут преодолеть такой предрассудок среди солдат и младшего командного состава. Но такой же боязливостью и почтением к противнику проникся и высший командный состав, во главе с ген. Эвертом, главнокомандующим западным фронтом. В этих условиях весенняя неудача 1916 года обрекла на бессилие в течение всего года главную массу русских войск. К северу от Полесья мы располагали двойным превосходством в силах - 1.220 тыс. против 620 тыс., а к югу от Полесья незначительным - 512 т. против 441 тыс. (по данным к 1 февраля 1916 г.), и при этих группировках сил активные действия - и весьма энергичные, были развиты нами только южнее Полесья, а северный и западный фронт сыграли только роль резервуара, откуда черпались силы для подкрепления юго-западного франта. Западный фронт произвел лишь две попытки прорыва, обе в районе к северу от Александровской жел. дороги, на фронт, занятый германо-австрийскими войсками Войрша. Первая атака, удачно начатая 13 июня внезапным ударом гренадерского корпуса, обошлась ему в 8.000 чел., а вторая, в которой приняла участие вся 4 армия, и которая затянулась на 7 дней, 2 - 8 июля, вызвала потери в 80 тыс. человек. Неприятель ввел в бой все силы до последнего человека; несколько большая дружность и энергия с нашей стороны - и вместо тягостной неудачи возможен был большой успех. Это наступление совпало по времени с началом битвы на Сомме и должно было подтвердить солидарность между союзниками. Последствием его было прекращение контр-атаки германцев под Луцком, так как пришлось из Ковеля часть резервов направить на поддержку слабевших частей фронта Войрша, к северу от Барановичей (Скробово).

Если такова была скромная участь, постигшая замыслы нашего главного командования в главном ударе, то совершенно неожиданный успех выпал на сторону второстепенного юго-западного фронта, долженствовавшего демонстрировать южнее Полесья. Начало демонстрации Брусилова было ускорено кризисом, который был вызван наступлением австрийцев из Тироля во фланг и тыл итальянским главным силам на р. Изонцо. Наступление австрийцев началось 15 мая и сопровождалось крупными успехами (40 тыс. пленных, 300 орудий в первые три недели). Итальянское правительство обратилось к русскому с самыми настойчивыми просьбами о помощи. 5 июня началось наступление русских, и уже на четвертый день наступления австрийцы были вынуждены начать переброску дивизий из Тироля в Галицию. 17 июня австрийское командование, в виду грозного оборота, который приняли события на русском фронте, вынуждено было ликвидировать столь опасное для итальянцев наступление. Постепенно все лучшие австрийские части перекочевали обратно с итальянского фронта на русский, что позволило даже итальянцам "в шестом" сражении на Изонцо (6-12 августа), одержать некоторый успех - захватить предмостное укрепление у Герца; этот успех, вплоть до развала австро-венгерской армии, представляет почти единственную, хотя и скромную, "победу" итальянцев.

Русский юго-западный фронт имел против себя почти равные силы противника; но так как во время сербского похода между австрийским и германским командованием произошли крупные недоразумения, то германское командование оттянуло с австрийского фронта находившиеся там германские войска; к моменту русской атаки оставалось среди австрийцев только две германские дивизии. Так как инициатива была захвачена русскими, то к пунктам, атаки они могли сосредоточить более крупные силы. Ген. Брусилов решил организовать наступление на участках всех четырех армий своего фронта; но тогда как центральные армии - 11-я (Сахарова), 7-я (Щербачева) вели атаку каждая только одним корпусом, левофланговая - 9-я армия Лечицкого - вела атаку двумя корпусами, а правофланговая - 8-я армия Каледина, получившая наибольшие подкрепления, атаковали 4 корпусами. Здесь же, на правом крыле атаки, был собран кавалерийский корпус. Гилленшмидта для набега в тыл противника.

4-го июня началась артиллерийская подготовка, которую пришлось вести в очень скромных размерах. 8-я армия, наносившая главный удар и обеспеченная лучше других, имела всего 596 полевых орудий и 74 тяжелых. Весь юго-западный фронт имел всего 155 тяж. орудий, т.-о. в 12 раз меньше, чем англо-французы во время их наступления осенью 1915 года в Артуа и Шампани, при двойном протяжении атакуемых участков неприятельских укреплений. Австрийский фронт был укреплен весьма основательно. 5-го июня началась атака. После упорных боев, атаки 7-й и 11-й армий, равно как и Гилленшмидта, были отражены. Но в 8-й и 9-й армии русские успехи получили совершенно неожиданное для обеих сторон развитие (см. схему № 7).

Район Луцка защищала 4-я австрийская армия под начальством бездарного эрцгерцога Иосифа-Фердинанда. Прорванная на широком фронте, армия в течение первого дня потеряла полностью все дивизии, находившиеся на атакованном фронте, а в течение 6 и 7 июня эрцгерцог Иосиф-Фердинанд дал целиком разгромить и имевшиеся у него резервы. Луцк был прикрыт сильными укреплениями, но туда сбежались в полном расстройстве остатки всей армии; установить какой-либо порядок среди них не удалось. Вечером 7-го июня русские взяли Луцк. Перед нашей 8-й армией противника не было - 4-я австрийская армия была истреблена и рассеяна.

Исчезновение 200 тыс. армии (по Фалькенгайну - 300 тыс.) явилось для немецкого командования тяжелой внезапностью. Между австрийским и германским фронтом появилась зияющая дыра. Если бы ген. Брусилов направил бы теперь свои усилия на развитие успеха по линии наименьшего сопротивления - энергично охватывая с севера остальные австрийские армии, то, весьма вероятно, в течение ближайших двух недель все австрийские войска в Галиции были бы истреблены. Выставив заслон на Ковельском направлении, надо было устремиться на Львов и южнее. Однако, ген. Брусилов, несмотря на свой неслыханный успех, стремился остаться на втором плане по сравнению с западным фронтом, который, по первоначальной мысли Ставки, должен был вести главный удар. Ген. Брусилов не только не просил подкреплений, которые теперь к нему направлялись со всех сторон, но отказывался от них; его основным стремлением явилось заставить атаковать морально неспособный к крупному наступлению западный фронт, и вместо того, чтобы концентрировать свое внимание налево, на разгроме австрийцев, он направил все усилия направо, на Ковельское направление. В случае успеха на последнем Брусилов грозил бы флангу и тылу германцев, стоявших против западного фронта, и заставил бы их отступить; но, несомненно, у Брусилова господствовала мысль, что теперь, за свою победу над австрийцами, как и осенью 1915 года, ему придется расплачиваться, имея дело с германскими резервами, которые подойдут со стороны Ковеля, и он изготовлялся встретить их удар.

Перенос наших усилий на Ковельское направление явился спасением для неприятеля. Болотисто-лесистая южная окраина Полесья не представляла удобного района для развития активных действий русских войск; Стырь и Стоход образовывали удобные рубежи, на которых немцы могли собирать спешно подвозимые из Франции и Литвы резервы. Река Припять довольно надежно прикрывала германский фронт от развития русского прорыва.

Все германские усилия были направлены на то, чтобы возможно скорее организовать контр-атаку против нашей 8-й армии. С 16-го июня по 5-е июля образованный здесь фронт ген. Линзингена, из сосредоточенных здесь армейских групп Марвица, Фалькенгайна, Бернгарди, пытался опрокинуть 8-ю русскую армию концентрической атакой с юго-запада, северо-запада и севера. По русские выдержали этот натиск в упорных боях и перешли в энергичные контр-атаки. Отчаянное положение фронта Войрша, атакованного к северу от Барановичей 4-й русской армией (зап. фронт) вынудило Линзингена послать ему на помощь бригаду X корпуса. 3-я русская армия прорвала германский фронт южнее Полесья, на нижней Стыре, и в боях 1-9 июня заставила германцев отойти с большими потерями за Стоход.

Германские силы, весьма значительные, должны были Линзингеном вводиться разновременно в бой, и, несмотря на крайние усилия, не смогли добиться успеха; с 5-го июня Линзинген думал только об обороне, что ему в дальнейшем и удалось, благодаря все новому притоку сил.

Пока события развивались так на правом крыле Брусилова, приковывая к себе внимание и подкрепления обоих сторон, 9-я русская армия систематически развивала свои успехи. Противостоявшая Лечицкому австрийская армия Пфланцер-Балтина имела свой правый фланг примкнутым к северо-западному выступу румынской территории. Первоначальные успехи Лечицкого были скромны - ему удалось захватить три линии окопов на некоторых участках неприятельского фронта, где в течение двух дней он отбивал австрийские контр-атаки; только на пятый день боя (10 июня) удался значительный прорыв по правому берегу Днестра. Австрийская армия оторвалась от румынской границы, и фланг австрийского фронта повис в воздухе. Для нашей 9-й армии открывались блестящие перспективы - в упорном бою противник был разгромлен, и так как борьба под Луцком на долгое время притягивала все перебрасываемые неприятелем подкрепления, то перед 9-й армией открывалось свободное поле действия. Впоследствии указывали, что если бы наша 9-я армия сосредоточенно двинулась в северо-западном направлении между Днестром и Прутом, в обход с юга уцелевшей части австрийского фронта, то можно было бы добиться огромных результатов. Но центробежные силы брали верх в юго-западном фронте: вместо того, чтобы охватить в свои объятия - справа 8-й, слева 9-й армиями весь австрийский фронт, Брусилов двинул 8-ю армию в расходящемся направлении на Ковель, а 9-й армии позволил растечься по всему пространству между румынской границей, Карпатами и Днестром. Захват больших городов (Черновицы) и пространства, огромные трофеи, сотни тысяч пленных явились в результате такого использования успеха 9-й армии; но крупная операция - на уничтожение всего австрийского фронта, не состоялась. Переправа через Прут XI и XII корпусов и взятие Черновиц 18 июня дали массу трофеев; в стратегическом отношении успехи были гораздо меньше, чем могли бы быть.

В связи с успехами фланговых армий юго-западного фронта, шаг за шагом начали поддаваться, постепенно подравниваясь с ними, и центральные армии фронта. Между 10 и 24 июля происходит некоторый перерыв в развитии активных действий: германо-австрийцы решительно перешли к обороне, а русские сильно израсходовали свои силы и выжидали подхода подкреплений. За первые 35 дней энергичных победоносных боев потери юго-западного фронта достигали рекордной цифры полумиллиона солдат; в этот подсчет не вошли крупные потери в июле на западном (только 7 дней боя севернее Барановичей - 80 тыс.) и северном (3-9 июля под Ригой - 15 тыс.) фронтах. Принося такие жертвы, командование фронтом все же стремилось достигать не решительных, а второстепенных задач. Утешением нам являлось то обстоятельство, что потери противника, благодаря сотням тысяч пленных, еще превышали наши. 15 июля было уже известно решение Румынии вступить в войну. Представлялось для нас чрезвычайно выгодным - обождать с нашим наступлением, чтобы в августе одновременно с румынскими армиями произвести сокрушительный натиск на Австрию. Несомненно, мы могли добиться уже в 1916 году общего развала Австрии, который, вероятно, быстро отразился бы и на боеспособности Германии. Однако, умение поставить во-время точки после одержанного успеха требует высокого искусства. Ген. Алексеев решил вести наступление на русском фронте независимо от действий румын. 25 июля началось новое наступление юго-западного фронта, отмеченное несравненно меньшими успехами. 28 июля сражение шло по всему фронту юго-западного фронта: 1-5 августа вследствие несогласованности и неподготовленности наступления, пришлось сделать перерыв. 8-10 августа была с огромными потерями отбита на Ковельском направлении атака 3 и 8 армий и гвардии; переправа через Стоход решительно не удалась. Теперь наступил новый перерыв; русская армия, истекши кровью, решила обождать вступления в войну Румынии. 27 августа последняя начала официально мобилизацию, а 31 августа юго-западный фронт сделал новое, уже сильно шедшее на убыль, усилие: в центре и на правом крыле оно оказалось абсолютно бесплодным; - с большими потерями несколько удалось продвинуться только наиболее южным армиям - 7-й и 9-й. К 3 сентября юго-западный фронт окончательно выдохся. Попытка возобновить наступление 30-го сентября - 2 октября привела к нескольким разрозненным атакам в должна была быть ликвидирована, вследствие дружного сопротивления дальнейшему развитию активных действий со стороны начальников и войск. А начиная с октября, пришлось широко черпать из всех русских фронтов резервы на помощь Румынии.


Яндекс.Метрика