Среда, 17 января 1917 г.
Покровский имел вчера продолжительную аудиенцию у императора. Он изложил ему в энергичных выражениях невозможность для него принять на себя при настоящих обстоятельствах ответственность за внешнюю политику. Ссылаясь на все свое прошлое, на свою лояльность и преданность, он умолял императора не следовать дальше гибельным советам Протопопова; он даже молил его, _л_о_м_а_я_ _р_у_к_и, открыть глаза на "неминуемую катастрофу".
Очень кротко выслушав его, царь велел ему сохранить свои функции, уверяя его, что "положение не так трагично и что все устроится".
Вчера вечером его величество принял своего нового председателя совета министров.
Князь Николай Голицын, безукоризненно порядочный человек, несколько раз отказывался от поста председателя совета министров, но он был ему навязан "по высочайшему повелению". Поэтому он считал себя в праве объясниться вполне откровенно с императором; он нарисовал ему самую мрачную картину состояния умов, царящего в России, в особенности в Москве и Петрограде; он не скрыл от него, что жизнь царя и царицы в опасности и что в московских полках открыто говорят об объявлении другого царя. Император принял эти заявления с невозмутимой беспечностью; он возразил только:
-- Императрица и я знаем, что мы в руке божией. Да будет воля его!
Князь Голицын закончил мольбой императору принять его отставку. Он получил тот же ответ, что и Покровский.
В это время императрица молилась на могиле Распутина. Ежедневно в сопровождении г-жи Вырубовой, она там погружается в продолжительную молитву.
