Среда, 23 февраля 1916 г.
Заезжаю, как всегда, около 12 часов к Сазонову. Он в восторге от вчерашнего торжества, отклик которого скажется во всей стране.
-- Вот, -- говорит он, -- здравая политика. Вот настоящий либерализм. Чем теснее будет контакт между императором и его народом, тем легче сможет император противиться влиянию крайних партий.
Я спрашиваю Сазонова:
-- Это вам пришла мысль устроить посещение государем Думы?
-- К сожалению, не мне. Инициатор -- вы не догадаетесь, кто -- это Фредерике, министр двора.
-- Как, Фредерике, этот консерватор, реакционер, этот живой обломок старины?
-- Он самый... Его преданность государю помогла ему понять тот шаг, к которому положение вещей обязывало государя; он поднял этот вопрос перед государем и пред председателем совета министров. Император немедленно согласился; Штюрмер не посмел противоречить; решение было тут же принято. Не скрою от вас, что император опасался сцены со стороны императрицы; он готовился к целому потоку упреков. Она, правда, высказалась против, но без вспышки; она проявила то холодное и сдержанное недовольство, которое у нее является часто самым сильным выражением неодобрения.
