Первая Мировая война

22 июня 1919 г. германские делегаты согласились подписать мирный договор за исключением пункта о "виновности за начало войны". Германское правительство согласилось с условиями мира лишь за четыре часа до определенного союзниками срока. Накануне президент Эберт спросил фельдмаршала Гинденбурга и генерала Тренера, есть ли у Германии возможность защитить себя в случае обострения ситуации? Обуреваемый эмоциями Гинденбург просто вышел из комнаты. Тренер стоически объяснил, что на Востоке Германия дееспособна, а на Западе она обезоружена. 28 июня 1919 г. Версальский договор между Германией и "главными союзниками и ассоциированными державами" был подписан.

Версаль не сделал Германию частью Запада. Об этом очень красноречиво пишет, к примеру, профессор Г. Гацке в монографии "Путь Германии на Запад". Понадобилось еще тридцать лет, чтобы канцлер Аденауэр в 1949 г. завершил это движение. Только в 1950-е гг. Германия стала интегральной частью Запада. В определенном смысле Версаль провел еще более значимую линию между Германией и Западом, на существовании которой сыграл позднее Гитлер.

В определенном смысле Германия закончила войну в 1918 г., занимая более сильные позиции, чем Германия 1914 г.: распался союз России с Западом, не было никакого подобия "окружения". Запад раздирался взаимными противоречиями, вокруг Германии была создана сеть малых стран, подверженных влиянию германского гиганта. Большевизация России обратила ее на внутренние нужды. Теперь не нужно было строить флот лучше британского или армию лучше коалиции всего мира. Нужно было просто шаг за шагом овладевать влиянием в малых соседях и ослабленной России, используя при этом процветающий западный цинизм и слабости сенильной, как тогда казалось, западной демократии. После всех потерь первой мировой войны Германия странным образом стала еще сильнее, она стала еще более страшным врагом Запада в условиях, когда Россия перестала быть его союзником.

Более того. Теперь, в свете западного отчуждения, появилась возможность противопоставить Россию Западу, и германская дипломатия постаралась не упустить своего шанса. Веймарская республика пошла по дороге к Рапалло, к сепаратной договоренности с Россией.

Под 200-страничным документом поставили подпись представители 27 держав. России там, разумеется, не было. Был подведен итог феноменальному конфликту, и никто в тот день не смог бы поверить в то, что впереди лишь двадцать лет мира.

Что касается России, то Западу вскоре в очередной раз пришлось убедиться в отличии русской политической почвы от западной. В июле 1919 г. в архангельских казармах в войсках генерала Айронсайда вспыхнул мятеж и были убиты английские офицеры. Это дало британскому командованию дополнительные аргументы в пользу отказа от наступления на Котлас. В результате сторонники интервенции среди британских министров оказались "в обороне". Их последним аргументом оставалась ссылка на общестратегическую ситуацию. Они напоминали кабинету, что упускается благоприятный шанс основные силы большевиков вовлечены в борьбу с Колчаком и Деникиным.

Хуже будет, если оба белых генерала будут разбиты. "Большевики, писал Черчилль, - располагают примерно 600 тысячами человек, которые будут использованы для распространения их доктрин, для наступления против меньших государств, таких как балтийские провинции, Чехословакия и Румыния, с интересами которых мы себя идентифицируем".

Но следует ли решительно противостоять этой огромной армии в будущем? Большинство британского правительства уже видело в возможности победы Красной Армии не аргумент в пользу силового присоединения России к Западу, а скорее наоборот - аргумент в пользу отстояния от русских дел. Ллойд Джордж уже скептически воспринимал перспективу похода против красных из Мурманска и Архангельска. Ресурсы Лондона не были бездонными, а материальные расходы на русском направлении до сих пор не дали каких-либо позитивных результатов. По личным подсчетам Ллойд Джорджа, стоимость английского военного вмешательства в русские дела уже составила 150 миллионов фунтов стерлингов. Для потрясенной мировой войной, влезшей в долги британской экономики эти расходы становились непомерными. В Лондоне маятник качнулся в сторону невмешательства. Английскому командованию на севере России было предписано начать эвакуацию.

Ястребы пытались сопротивляться. Выступая 21 июля 1919 г. в Британско-русском клубе в Лондоне, Уинстон Черчилль так определил текущий момент: "Россия является решающим фактором в мировой истории настоящего времени... Россия, как и все великие нации, неистребима. Либо она будет продолжать страдать, и ее страдания приведут к конвульсиям всего мира, либо ее следует спасать... Решение российской проблемы является испытанием для Лиги Наций. Если Лига Наций не сможет спасти Россию, та, в своей агонии, сокрушит Лигу Наций... Вы можете оставить Россию, но Россия не оставит вас. Нельзя переделать мир без участия России".

В сложившейся обстановке нетронутая американская мощь стала решающей, а позиция американского президента - определяющей. По сравнению с Францией и Британией ставки Америки в России были относительно небольшими. "С точки зрения безопасности, Россия представляла для Америки сравнительно небольшую угрозу. В свете того, что Америка является преимущественно военно-морской державой, а Россия - континентальная держава, она не представляет для Америки угрозу. В этом смысле главной целью Вашингтона является скорее изгнание Японии из Восточной Сибири, чем создание там зоны американского влияния".

Мы склонны присоединиться к мнению американского историка А.Мейера: "Если бы Вильсон прибыл в Европу убежденным в необходимости фронтальной атаки против большевистской России, оба - Клемансо и Ллойд Джордж (не говоря уже о Соннино), почти наверняка последовали бы за ним. Даже не призывая свои войска в крестовый подход против большевиков, Вильсон мог бы вызвать этот поход своей воодушевляющей идеологией, которая нейтрализовала бы оппозиции европейских левых, в то время как его страна предоставила бы необходимые материальные резервы для крестоносцев. Но произошло противоположное. С поражением Германии, фактическим распадом германского государства нерешительность президента в отношении интервенции лишь возросла. Эта нерешительность, появлению которой было много причин, вела Вильсона к охране скорее существующего положения, чем к немедленному употреблению силы и решительному наступлению".

В то время как Франция и Англия стремились восстановить свои предвоенные соглашения с Россией, Соединенные Штаты меньше были завязаны на Европу и Россию. В экономическом плане объем влияния Америки в России, быстро росший в 1917 г., все же не достиг британских и французских показателей. Американские государственные займы, как и частные капиталовложения в России не достигли уровня капиталовложений союзников. Торговля США с Россией также не превзошла по значимости западноевропейскую торговлю с этой страной. США разыгрывали свои карты на других направлениях. В частности, они были более заинтересованы в установлении более тесных отношений с Китаем, именно в этом Вашингтон видел способ изменения "европоцентричного" мира. Если Лондон и Париж смотрели на Европу, то американцев стали больше интересовать берега Тихого океана.

В этой ситуации президент Вильсон пришел к выводу, что двусмысленности в отношении России следует положить конец. Пусть восторжествует здравый смысл. Вильсон рассуждал в терминах макрополитики. Война в России так или иначе окончится. Задачей становилось привлечение любого (будущего) правительства России в коллектив мирового сообщества - Лиги наций, а не доведение Москвы до положения мирового изгоя. У Америки был исторический шанс - лишь она, растущая и крепкая, могла оказать экономическую помощь России в минуту ее отчаяния. Создание же более определенной структуры взаимоотношений между США и Россией укрепляло базис международного порядка, в котором западноевропейским метрополиям приходилось потесниться. Было ясно, что без России невозможно подлинное европейское восстановление и новое мировое перераспределение ролей.

Поворот интересов президента Вильсона, возобладание премьера Ллойд Джорджа над воинственным крылом своего кабинета, обращение Клемансо к формированию Малой Антанты и опоре на Польшу (проявившую себя сильным противником России в 1920 г.) позволили многострадальной России выйти из поля непосредственного давления Запада. Наконец и для России мировая война закончилась.

Опыт мировой и гражданской войны отшатнул Россию от Запада. Поставщиком необходимого цивилизационно-технологического минимума с 1922 г. стала Веймарская Германия. А в целом Россия, разочарованная в западном пути развития, ушла в изоляцию. И до сих пор, по существу, не знает, как из нее выйти.