Легенды и мифы мировой истории

За неправдоподобно короткий срок – не более двух месяцев – Боудикке удалось собрать более ста тысяч воинов – мужчин и женщин разных племен – иценов, триновантов, коритан, корновиев. И они были готовы идти до конца.

Друид

Бритты хорошо поняли символический смысл изнасилования дочерей Боудикки. А расправа с друидами и осквернение священного острова Мона и впрямь оказались последней каплей, переполнившей их терпение. Вскоре огромная армия кельтов – пеших, верховых, в колесницах – двинулась к столичному городу Камулодуну. Город не был укреплен. Римляне считали, что живут в полностью покорившейся колонии. Светоний в это время гонялся за «партизанами» и последними друидами на западе, в горах Камбрии.

Прокуратор Дециан Цат изобразил активную подготовку к «обороне»: выслал против войска Боудикки 200 легионеров-ветеранов и распорядился спешно строить вокруг города хоть какие-то заграждения. У него еще было время послать в Лондиний, до которого было 80 миль, за мужчинами, способными носить оружие, но он почему-то этого не сделал.

А потом прокуратор просто куда-то исчез, даже не позаботившись эвакуировать из города женщин, стариков и детей.

Бритты обрушились на Камулодун, как падает на корабль гигантская волна. Они жгли и грабили город, а несколько ветеранов целых два дня удерживали храм Клавдия – в отчаянной попытке дотянуть до подхода подкреплений. Но они так и не пришли. Город был сожжен дотла. Не избежал злой участи и дом Светония – бритты разграбили все его имущество и убили всех, кто там оказался.

Боудикка сровняла Камулодун с землей. Словно его и не было. И повела войско на следующее логово врага – Лондиний…

Когда Светонию сообщили о происходящем на востоке, ему показалось, что это страшный сон и он скоро проснется. Светоний выступил сразу же, но путь его Двадцатому легиону предстоял долгий.

Ближайшим к Камулодуну римским формированием был Девятый Испанский легион. Один из лучших легионов – пять тысяч отборных солдат, отличившихся когда-то в Испании. Легион пришел в Британию с императором Клавдием и триумфально промаршировал в Камулодун с боевыми слонами. Это легата «испанцев» прочил Светоний в мужья дочери.

Квинт Сериалий решительно двинулся на подавление мятежа. Он шел всю ночь и к утру был уже на подходе. Дикому войску кельтов не останется ничего другого, как выступить против лучшего римского легиона в открытом бою.

В сумерки Боудикка собрала командиров своего войска. Дочери сидели рядом с ней. Костер бросал отсветы на ее лицо, глаза возбужденно сверкали, и воинам она казалась гневным воплощением богини Андрасте.

– Когда рассветет, мы нападем из засады, из этого леса, – говорила она. – Я знаю: они идут прямо сюда, к нам в руки! Сигнал к нападению – крик совы. После первого удара помните главное правило – не давайте римлянам построиться и сомкнуть щиты. Разбивайте их строй, отвлекайте их, притворяясь, что бежите. Поодиночке они бессильны. Колесничие прикрепят к колесам мечи, они как раз окажутся на уровне их коленей. Римляне созрели, и мы сожнем их, как пшеницу! – Раздался смех, и Боудикка продолжила: – Не трогайте их оружие и доспехи. Всё это мы разделим по справедливости. В лесу укроем колесницы, они вступят в бой по моему сигналу. Как только услышите их клич, расступитесь, оставляя для них проход – шире, чем всегда, потому что к колесам у них будут привязаны мечи, помните об этом! А потом следуйте за колесницами, добивайте каждого римлянина, что еще шевелится. И главное – захватите как можно скорее их «орла». В нем вся сила, которую дает римлянам их бог войны. Изрубите его мечами, и так, чтобы все римляне это видели. Теперь идите к своим воинам и скажите, что завтра мы победим римлян в открытом бою! Боги сказали мне это!

Она замолчала. И вдруг крикнула совой – так громко и так похоже, что воины вздрогнули от неожиданности. И снова рассмеялись. Улыбнулась и Боудикка.

Рассвело. Везде лежала роса, и сырость пробирала легата Сериалия до костей. Он чихнул. Колонна шла споро. Из леса поблизости плыл туман.

И вдруг совсем близко крикнула сова. Он только успел подумать: «Какая сова, откуда? Ведь уже утро, разве совы…»

И начался ад.

Весь легион Сериалия, более пяти тысяч воинов, был уничтожен. Сам легат с одной когортой кавалеристов чудом смог избежать гибели. Они гнали измученных коней туда, где было назначено соединение с легионом Светония, и с содроганием вспоминали атаку бешеных колесниц и на одной их них – ведьму с развевающейся огненной гривой. Светоний получил известие о гибели легиона на марше. И даже в жаркий августовский день почувствовал озноб. Это – конец, причем позорный. Так ему придется скоро кишками почувствовать, как холодна сталь собственного меча. Но даже мысль о смерти отступила сейчас перед непостижимостью происходящего: Рим не терял целого легиона уже почти полвека – с той страшной мясорубки в Тевтобургском лесу в Германии, еще при Августе! И надо же было случиться, что теперь такой позор, такое унижение боги уготовили ему! В его провинции! Его легиону! Лучшую армию в целом мире громит варварка! Баба. И скоро об этом узнают в Риме.

Повстанцы уже шли к Лондинию. К этому городу с победоносной Боудиккой подошло уже 230 тысяч бриттского войска. А Светоний изо всех сил рвался на восток. Его солдаты преодолели 250 миль от Камбрии до Тамесиса с неправдоподобной для того времени скоростью, и он сумел подойти к Лондинию раньше Боудикки. Повстанцы немного опоздали. Историки считают, что их отвлекали грабежи.

Одного взгляда опытному военачальнику было достаточно, чтобы понять: город обречен. Это – купеческая колония, и здесь нет никаких, даже слабых укреплений, а значит, и никакой возможности организовать правильную оборону. Светоний обратился к жителям города, призывая их спасаться кто и как может: приближается несметная варварская армия, и он не сможет защитить всех. Все что ему удалось, это организовать эвакуацию части горожан в земли традиционно дружественного римлянам племени атребатов. Он также приказал до отказа набить военные и купеческие галеры людьми и переждать нападение в море. И приказал легиону отходить.

Лондиний был очень богат, и армия Боудикки грабила его несколько дней.

Историк Кассий Дион описывает леденящие кровь зверства бриттов. Одних благородных римлянок вешали на деревьях, зашив им перед этим во ртах отрезанные груди, других – насаживали на раскаленные пики. Не щадили никого. Это был ответ Риму на его вызов. Однако ни Кассий Дион, ни Тацит ничего не пишут о личном участии в этих зверствах Боудикки, хотя обелять ее они, конечно, не стали бы. После грабежей Лондиний превратился в один гигантский костер. Анализ обугленной керамики подтверждает, что температура пожара достигала 1000° Цельсия. Такой температуры огонь бушевал в Британии потом только во время гитлеровских бомбежек.

А слой огненно-рыжей спекшейся глинистой земли, раскопанный в этих городах и датированный 60–61 годами н. э., археологи называют «слоем Боудикки». Он, по странному совпадению, – того же цвета, что и волосы гневной королевы иценов.

Один из самых крупных центров римской Британии, Лондиний, лежал огромным черным пепелищем. Потом на умирающие языки огня несколько суток лился дождь… Следующим городом, который постигла та же участь, был Веруламий. Этот город населяли в основном кельты, принявшие римские обычаи, жившие по римским законам. И вскоре там тоже бушевало пламя. Жар поднимался в небо так высоко, что захваченные врасплох птицы обгорали прямо в полете.

В Риме все эти события вызвали уже не просто беспокойство, а панику. К военным поражениям римляне были психологически не готовы. Нерон, узнав о потерянном легионе, подумывал о том, чтобы вообще оставить мятежную провинцию, вывезти оттуда уцелевших колонистов и вывести войска. У Светония же теперь было только два выхода из создавшегося положения: или подавить мятеж Боудикки, или броситься на собственный меч – от позора.

Светоний отправил в Рим просьбу о подкреплении, а между тем послал приказы легионам Второму Августа и Четырнадцатому соединиться с его Двадцатым, с которым он уничтожал друидов. Случилось неслыханное: Поений Постум, префект Второго, не выполнил приказ и со своим легионом… не явился. Теперь можно только догадываться, почему. То ли его задержало по дороге какое-то племя, что маловероятно, то ли он, зная об истребленном легионе Сериалия, просто… испугался Боудикки. В итоге ему не останется ничего иного, как покончить с собой.

…А Светоний заболел. Его трясла лихорадка, он едва держался в седле, почти теряя сознание. Ближе к ночи они вошли в какую-то брошенную деревню. Все ее население ушло к мятежникам. Навстречу вышла только старая голодная собака с перебитой лапой, слишком истощенная, чтобы даже залаять. Здесь римляне решили сделать короткий привал. Легионеры обходили хижины, и вдруг в одной из них нашли затаившихся людей. Их вытолкали и поставили перед Светонием. Это были рабы, сумевшие бежать живыми из Камулодуна, человек двадцать. Среди них оказалась и старуха мавританка – та самая… Теперь рабы умоляли взять их с собой.

Светонию помогли сойти с коня, и он, пошатываясь, подошел к съежившейся женщине. И положил руку ей на плечо, словно ища опоры. Мавританка стояла, опустив глаза.

– Кто-нибудь остался жив из моих? – спросил он.

Рабыня, не поднимая глаз, только отрицательно покачала головой.

Итак, от всего, что было у него в Британии, осталось только то, что на нем, да эта старая нянька его уже мертвой дочери…

Светоний еще больше побледнел.

– Накормите их. Они пойдут с нами, – распорядился он.

Мавританка поклонилась господину, повернулась и – пошла прочь, через поле. Она – не принимала его милость. Старуха обрекала себя на смерть. Но она поступала по своей воле. И Светоний смотрел, как она уходит – тяжело, по-утиному переваливаясь. Смотрел молча.