История XX века: Россия – Запад – Восток

К апогею тоталитаризма

Война дала импульс изменению массового сознания. Она смела удушливую атмосферу 1930-х гг. и породила надежды на перемены в стране. К тому же миллионы людей (более 6,1 млн человек в составе действующей армии и 5,5 млн репатриантов) впервые побывали за границей и смогли сопоставить достижения европейской и советской цивилизации. Широкое сотрудничество с «империалистическими» странами, ставшими союзниками в борьбе с нацизмом, поколебало утвердившиеся стереотипы и вызвало интерес и симпатии к Западу. В целом люди чувствовали себя победителями и верили в то, что мирная жизнь будет совсем иной, чем прежде. Среди народа ходили слухи о предстоящем роспуске колхозов и даже ВКП(б).

Неясное, часто неосознанное стремление народа к свободе по большей части не доходило до критики социалистической системы. Отсутствие гражданского общества, страх и вколоченные идеологемы давали о себе знать. Исключение составляли присоединенные перед войной Прибалтика, Западная Украина и Западная Белоруссия, где до середины 1950-х гг. шла партизанская война против советского режима. (Только внутренние войска провели 55 тыс. оперативно-войсковых операций против партизан, нанеся им потери в 230 тыс. человек, в том числе 50 тыс. убитыми.) Но и в России отношение к начальству стало более критическим. Относительной радикальностью отличалось молодое поколение, которое было меньше подвержено страху и идеологическим догмам. В Москве, Воронеже, Свердловске, Челябинске и других городах возникли молодежные группы, которые занимали антисталинские, но, как правило, просоциалистические позиции.

Реформистские настроения проникали и в большевистскую элиту, обновленную в годы войны. В ходе выработки и закрытого обсуждения проектов новой Конституции СССР и Программы

ВКП(б) нередко звучали демократические предложения о децентрализации управления экономикой, расширении внутрипартийной демократии, ротации кадров. По существу, в различных слоях общества ставился вопрос о том, чтобы отойти от довоенной общественной модели.

Обострение социально-экономической, а отчасти и политической ситуации в 1946–1947 гг. поставило Сталина перед дилеммой: либо реформы, либо возвращение к довоенному сверхжесткому курсу. Он выбрал последнее. Сыграл свою роль его прошлый опыт и имперские амбиции, подтолкнувшие развертывание «холодной войны».

Оформившаяся в начале 1942 г. антигитлеровская коалиция стала одним из ключевых факторов победы во Второй мировой войне. Но после победы основная ее цель исчезла, противоречия между союзниками вышли наружу. Толчком к ожесточенной военно-политической конфронтации, балансирующей на грани третьей мировой войны, послужила борьба за передел послевоенной Европы. В результате весь мир оказался расколот на систему социализма, капитализма, а также колониальные страны. По мере обретения независимости последние все более становились ареной борьбы двух противоборствующих сторон.

Репрессии после Великой Отечественной войны вспыхнули с новой силой. Они обрушились не только на вооруженное подполье в западных районах СССР, но и на советских военнопленных, сумевших выжить в фашистских концлагерях. По официальным данным, из 1,8 млн вернувшихся из плена около 1 млн было направлено на службу в Красную армию, а 600 тыс. – в «рабочие батальоны» на стройки и в промышленность, до 340 тыс. – в лагеря НКВД. В 1946 г. прошли процессы по делам молодежных групп, обвиненных в «антисоветизме» и «терроризме», а всего было вскрыто более 3,5 тыс. «антисоветских организаций», в которых насчитывалось 20,6 тыс. человек. Развернулись репрессии и в армии, в том числе против ряда военачальников и генералов. Уже в 1945–1946 гг. за «контрреволюционные» преступления было осуждено около 250 тыс. человек. Росло число репрессий и по уголовным делам. По приговорам гражданских судов в 1945 г. было осуждено 0,84 млн человек, в 1946 – 1,1 млн, в 1947 – 1,3 млн, в 1948 г. – 1,1 млн человек. Причем жесткость наказаний нарастала. Если в 1940 г. народные суды приговорили на срок более 5 лет лишения свободы 2,1 % осужденных, то в 1946 – 4 %, а в 1948 г. – 29,2 %.

С 1946 г. разгромной критике стали подвергаться некоторые представители творческой интеллигенции. В ходе развернутых властями погромных «дискуссий» по философии, биологии, языкознанию, политэкономии происходила травля ряда ученых. Некоторые науки и научные направления (генетика, кибернетика, психоанализ) вообще были осуждены как буржуазные. С конца 1948 г. началась кампания «по борьбе с космополитизмом», призванная вытравить из массового сознания интерес и симпатии к Западу, возникшие в военные годы, усилить идеологическую изоляцию страны, разжечь шовинистические и антисемитские чувства (под «безродными космополитами», как правило, подразумевались евреи), воссоздать образ внутреннего и внешнего врага. В 1949 г. были арестованы члены Еврейского антифашистского комитета, в который входили видные деятели советской науки и культуры.

Выбор политического курса и развертывание репрессий были тесно связаны с борьбой за власть, которую подтолкнула болезнь дряхлеющего вождя. В сталинском окружении старое поколение руководителей оттиралось на второй план, а в новом выделялись группировки Л. П. Берии – Г. М. Маленкова и «ленинградцев» (секретари ЦК А. А. Жданов и А. А. Кузнецов, председатель Госплана Н. А. Вознесенский и др.). Сталин искусно разжигал противоречия в высшей элите и манипулировал ею. В первые послевоенные годы он всячески выдвигал «ленинградцев». В то же время Берия был лишен поста наркома внутренних дел, а Маленков, член Политбюро и секретарь ЦК КПСС, отправлен в Среднюю Азию. Но после смерти Жданова в 1948 г. настроение вождя изменилось. В 1949 г. руководители ленинградской партийной организации были обвинены в «противопоставлении» центральным органам и в «антипартийности». В итоге «ленинградского дела» более 200 человек, в том числе Кузнецов и Вознесенский, были расстреляны. Объективно победе Берии и Маленкова способствовало то, что они возглавили ключевые сектора военно-промышленного комплекса, отвечая соответственно за атомный проект и реактивную технику (спецкомитеты № 1 и 2), и были больше нужны Сталину в условиях, когда «холодная война» грозила перерасти в «горячую» фазу. Но и их торжество оказалось мимолетным.

В противовес тандему Берии – Маленкова Сталин выдвинул Н. С. Хрущева (с 1949 г. секретарь ЦК и руководитель московской парторганизации) и Н. А. Булганина (заместитель Председателя Совета Министров). В 1951 г. началась чистка Министерства госбезопасности. По заданию Сталина подбирался компромат и готовилось устранение Берии, а также представителей старого поколения руководителей: В. М. Молотова, А. М. Микояна, Л. М. Кагановича, К. Е. Ворошилова и др. В 1952 г. началось «дело врачей». Большую группу медиков, включая руководство Кремлевской больницы, обвинили в заговоре с целью убийства – путем заведомо неправильного лечения – высших партийных руководителей. По всей стране были организованы митинги с требованиями смертной казни для «врачей-убийц». Публичный процесс над ними должен был стать началом масштабного витка массового террора в духе 1937 г. Смерть Сталина помешала этим планам. Но и за 1945–1953 гг. число заключенных только в лагерях и колониях ГУЛАГа (без тюрем) выросло с 1,5 до 2,5 млн человек. Кроме того, на спецпоселении в конце 1940-х гг. находилось 2,3 млн человек.

Сталинский тоталитарный режим, его идеология и атрибутика к концу 1940-х гг. претерпели заметную эволюцию. Вместо идей мировой революции, «пролетарского интернационализма» на первый план все более выходила идея русской, фактически имперской государственности. В 1946 г. Рабоче-крестьянская красная армия стала называться Советской армией. Наркоматы переименовали в министерства, ряду городов, названных в честь советских деятелей, были возвращены прежние названия (Орджоникидзе вновь стал Владикавказом, Ворошиловск – Уссурийском и т. д.). Возродилась форма для чиновничества, учащихся школ. Численность центральных ведомств (без силовых) по сравнению с 1940 г. выросла в 1950 г. на 17 %. Продолжился курс на негласную реабилитацию церкви, росло число действующих храмов.

В СССР все более проступали черты всепроникающего бюрократического режима с едва ли не абсолютным контролем партийно-государственного аппарата и лично Сталина над страной и ее гражданами. Культ вождя достиг своего апогея. Тяжелая, мертвящая все живое атмосфера парализовывала любую живую мысль и была нестерпима даже для высшей большевистской элиты.