История России XVII–XVIII вв.

Вместе с этим в обществе и, прежде всего в гвардии, росло недовольство деятельностью императора. Это касалось разных сфер. Так, в области внешней политики всеобщий ропот вызвал мир, заключенный с Фридрихом II, который воспринимался как акт, противоречащий государственным интересам, унижающий национальное достоинство.

Армия проявляла недовольство тем, что вызваны были голштинские принцы, дядья императора, и одному из них присвоено звание генерал-фельдмаршала.

Активное неодобрение церкви вызвал указ о секуляризации недвижимых церковных имуществ (1761–1762). Впрочем, он был лишь юридическим оформлением того, что готовилось предшествующим правительством. К тому же вышло распоряжение о закрытии домовых церквей, существование которых было многовековой традицией. Стали известны намерения Петра III удалить из церквей иконы, кроме образов Спасителя и Богородицы, а духовенство, по образцу протестантской церкви, переодеть в светской платье с запрещением носить бороду. Во всем этом увидели попытку царя-немца уничтожить православие, тем более, что издан был указ, смягчающий положение старообрядцев, что также вызвало осуждение представителей официальной церкви.

Наконец, Петр III третировал гвардию, привыкшую к особому вниманию со стороны царствующей персоны. Он называл гвардейцев янычарами. Отдавая предпочтение голштинцам, намеревался не только удалить гвардию из Петербурга, но и направить в распоряжение командования союзной теперь прусской армии с целью вернуть часть территории Голштинии, которую захватила Дания. Таким образом, и в стране и в самой столице существовали силы, стремившиеся к устранению императора от власти.

Положение Екатерины делалось все более угрожающим. Рядом с императором была его фаворитка Елизавета Воронцова. Екатерине грозило заточение в монастырь или крепость, прецеденты в истории России были. Имеются свидетельства о том, что уже отдавались приказы о ее аресте. И не случайно то, что заговор против Петра III возник в среде гвардейцев, а его вдохновительницей и знаменем стала Екатерина. Самыми близкими ей среди гвардейцев были братья Орловы. С одним из них, Григорием, она была близка. Ощущала опасность и другая сторона. Сам же Петр III по-видимому, степень угрозы недооценивал. Впрочем, к Григорию Орлову приставлен был соглядатай – свидетельство того, что в окружении императора понимали, где могут находиться главные действующие лица возможных потрясений. О готовящемся заговоре почти открыто говорили в Петербурге.

Перелом произошел 27 июня 1762 г. Был арестован один тех, кто был осведомлен о подробностях заговора. Это стало сигналом к действию. Подробности дальнейших событий, развернувшихся на следующий день, носили детективный характер. Воспользовавшись отсутствием Петра III в столице, при восторженных криках толпы, ядро которой составляли гвардейские полки, Екатерина провозглашена была императрицей и ей принесена была присяга. Петра принудили отречься, привезли на охотничью мызу в Ропшу под охрану гвардейцев. Конец драмы произошел через несколько дней. «Навестить» пленника приехал один из братьев Орловых, Алексей. С ним были его друзья, гвардейские офицеры. Из Ропши Екатерине прислано было письмо. В нем значилось: «Матушка, милосердная государыня! Как мне изъяснить, описать что случилось: не поверишь верному своему рабу, но, как перед Богом, скажу тебе истину. Матушка! Готов идти на смерть, но сам не знаю, как это случилось. Погибли мы, когда ты не помилуешь. Матушка, его нет на свете. Но никто сего не думал, и как нам задумать поднять руки на государя. Но, государыня, свершилась беда. Он заспорил за столом с князем Федором (Барятинским); не успели мы разнять, а его уж и не стало. Сами не помним, что делали, но все до единого виноваты, достойны казни. Повинную тебе принес, и разыскивать нечего…».

Как будто бы здесь все очевидно, но сомнений все же достаточно: ведь живой император, окажись он даже в крепости, не мог не представлять опасность для новоявленной властительницы. А дворянство? Его честь была уязвлена, но ведь речь шла о законном императоре, которому присягали, о внуке Петра Великого. В этих обстоятельствах устранение Петра III не могло не быть наилучшим, а может быть единственно надежным выходом из создавшейся ситуации. Больше всех выиграла Екатерина. Но ситуацию отлично понимало и ее окружение. К тому же Григорий Орлов вынашивал мысль о женитьбе на «вдове», что не составляло тайны и для самой императрицы. Таким образом, ссора, завершившаяся убийством, может показаться не такой уж и случайной. К этому следует добавить, что все участники событий были щедро награждены, а более других – главные действующие лица, приведшие Екатерину II к власти.

Свергнув своего супруга, законного императора, которому присягали, узурпировав власть, Екатерина и ее окружение, прежде всего, исполнены были стремлением эту власть узаконить и упрочить. Для этого было необходимо обосновать не только целесообразность, но и неизбежность содеянного для блага Отечества и всего народа. В манифесте, провозглашенном в день переворота, говорилось: «Всем верным сынам Отечества Российского явно оказалось какая опасность всему Российскому государству начиналася самым делом, а именно, закон наш Православный, Греческий перво всего восчувствовал свое потрясение и истребление своих преданий церковных так, что Церковь наша Греческая крайне уже подвержана оставалась последней своей опасности переменою древняго в России православия и принятием иноверного закона. Второе, слава Российская, возведенная, а высокую степень своим победоносным оружием, чрез многое свое кровопролитие, заключением новаго мира своим ея злодеям отдана уже действительно в совершенное порабощение; а между тем внутренние порядки, составляющие целостность нашего Отечества, совсем испровержаны. Того ради, убеждены будучи всех наших верноподданных таковою опасностию, принуждены были, приняв Бога и Его правосудие Себе в помощь, а особливо видя к тому желание всех наших верноподданных явное и нелицемерное, вступили на Престол Наш Всероссийский Самодержавно, в чем и все наши верноподданные присягу Нам торжественную учинили».

В тот же день для жителей Петербурга открыты были кабаки. Пройдут годы, а кабатчики все еще будут требовать компенсацию за «великие убытки», которые они тогда понесли. Жителям столицы сделан был и еще один подарок: в условиях увеличения вывоза хлеба за рубеж цена его в столице возросла. Теперь вывоз хлеба из петербургского порта был до времени запрещен и был установлен максимум цены, выше которой продавать его здесь не разрешалось.

В качестве дара всему народу специальным Манифестом было объявлено о снижении цены на соль, которая стоила дорого, а ее вынуждены были покупать все. А чтобы казна не понесла при этом убытка, в качестве компенсации выделена была сумма в миллион рублей из кабинетских денег, предназначаемых на содержание Двора и царствующей персоны. Купечеству дарована была отмена монополий.

Как утверждала сама Екатерина, к моменту ее воцарения бунтовало 49 тыс. приписных крестьян и работных людей на Урале. Монастырских крестьян и помещичьих – до полутораста тысяч. По отношению к ним была проявлена милость: уже через несколько дней после вступления на престол был обнародован именной указ «О прощении вышедших из повиновения помещичьих крестьян, если принесут раскаяние в винах своих, о наказании разсевателей ложных слухов, выведших крестьян из повиновения». Здесь же подтверждалась их обязанность безусловно повиноваться своим господам. Посылая на горные заводы Урала генерал-прокурора А.А. Вяземского, Екатерина II собственноручно составляет ему инструкцию, в которой предписывалось, прежде всего, ликвидировать причины возмущения, учитывая, что там «положение помещичьих крестьян таково критическое, что акроме тишиной и человеколюбивыми учреждениями ничем избегнуть не можно». Последовал также указ: «Об удержании судей и чиновников от лихоимства» и изданы были «разные постановления касательно торговли», долженствующие поощрить ее расширение. Относительно церкви, враждебно воспринявшей указ Петра III о секуляризации церковных земель, в тронном манифесте отмечалась: «не имеем мы намерения и желания присвоить себе церковные имения, но имеем только данную Нам от Бога власть предписывать законы о лучшем оных употреблении…».

Сторонники Петра III преследованию не подверглись, а голштинцам, вызванным прежним императором для охраны его персоны, предложена была дилемма: либо продолжать службу в России, либо беспрепятственно возвратиться на родину. Но когда речь шла о власти, реакция была иной. Так, через несколько недель после воцарения раскрыт был заговор: несколько молодых офицеров замыслили свергнуть Екатерину II. Все они были судимы и отправлены навечно в отдаленные районы Восточной Сибири, где и окончили свою жизнь.

При вступлении Екатерины II на престол в придворных кругах вынашивались идеи ограничить власть царствующей персоны, что имело место во времена предшествующего «женского правления». Инициатором выступил Н.И. Панин. Он предложил объявить царствующей особой малолетнего наследника, Екатерина же должна была выступать в качестве регентши вплоть до его совершеннолетия. Но Екатерина, опираясь на преданную ей гвардию, отвергла этот путь. Н.И. Панин выступил инициатором и другой идеи. Был предложен проект реорганизации Сената, высшего административного органа, о наделении его законодательной инициативой. Рекомендовалось также учредить постоянный Императорский совет, снабдив его широкими полномочиями с тем, чтобы он ведал всеми внутренними делами империи. Чувствуя себя еще недостаточно прочно на российском престоле, и понимая, что за спиной Н.И. Панина стоит олигархия, Екатерина первоначально не возражала против осуществления проектов. Но со временем внесла в предложенные проекты такие коррективы, которые свели на нет их главную идею. Сенат был реорганизован, но это свелось лишь к тому, что два его департамента из шести переведены были в Москву, затруднив тем самым принятие им согласованных решений. Членов же созданного «Совета при высочайшем дворе» назначала сама императрица, оставив за собой право одобрять или не одобрять предлагаемые кандидатуры. Он стал по сути совещательным органом, состоящим из безусловно преданных ей лиц.