История России XIX–XX вв.

Предвоенный кризис. Нападение фашистской Германии на Польшу. Начало Второй мировой войны

Началу Второй мировой войны предшествовали непрерывно возраставшее напряжение международной обстановки и локальные конфликты в различных регионах мира. Усиливалась угроза агрессии для СССР со стороны Германии на Западе и со стороны Японии на Востоке.

К лету 1939 г. для СССР стала реальной угроза войны на два фронта. Германия, Италия и Япония были связаны совместным «антикоминтерновским пактом», согласно которому Германия и Япония предусматривали ведение скоординированных военных действий. Советская разведка сообщала о военных приготовлениях Германии и о секретных переговорах личных представителей английского премьера Чемберлена с Гитлером. На основании имеющихся данных, поступивших из Лондона, Парижа, Берлина и от Р. Зорге из Токио, можно было бы предположить, что агрессия Германии против СССР последует либо в союзе с Польшей, либо при ее подчинении. В любом случае Германия использует для нападения территории Эстонии, Латвии и Литвы, где для правящих кругов были характерны прогерманские настроения.

Подготовка агрессии против Польши и притязания Германии на колонии после Мюнхенского сговора 1938 г. между Германией, Англией, Италией и Францией о расчленении Чехословакии создали угрозу интересам Англии и Франции. Чтобы оказать давление на Германию, они гарантировали Польше помощь в случае нападения на нее. Такие же обещания получили Греция, Румыния и Турция. Весной 1939 г. английское и французское правительства обратились по дипломатическим каналам к правительству СССР с предложением о переговорах по совместным действиям против германской агрессии.

Советское правительство, понимая надвигавшуюся опасность, согласилось на переговоры и выдвинуло предложения: заключить сроком на 5-10 лет соглашение СССР, Англии и Франции о взаимопомощи, включая и военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривающихся государств; оказывать помощь, в том числе и военную, восточноевропейским странам, расположенным на границе с СССР от Балтийского до Черного морей; в кратчайший срок обсудить размеры и формы военной помощи; не вступать ни в какие переговоры с агрессорами и не заключать отдельно друг от друга мира с агрессором без общего согласия всех трех держав. Но переговоры приняли затяжной характер, западные державы уклонялись от конкретных решений.

В условиях нарастания агрессии фашистской Германии и военного конфликта с Японией перед Советским правительством встала необходимость выработки внешней политики, которая позволила бы предотвратить военное столкновение в столь тяжелой обстановке политической изоляции СССР. Существовало два возможных направления внешнеполитических решений:

а) добиваться заключения военного союза с Англией и Францией, что могло стать преградой агрессии;

б) попытаться избежать войны переговорами с Германией, а в случае невозможности хотя бы избежать войны на два фронта, как можно быстрее ликвидировать конфликт на р. Халхин-Гол.

Первый путь являлся наиболее приемлемым, обеспечивающим безопасность СССР и Европы. Для его осуществления имелись и объективные предпосылки – было известно, что, несмотря на ведение секретных переговоров в Берлине о возможном союзе, единства в английском правительстве не было. Военные докладывали Чемберлену, что угроза фашистского нападения на Польшу вполне реальна и что самый надежный способ ее предотвратить – наладить сотрудничество с СССР. Правда, было известно также, что Чемберлен и стоящие за ним реакционные круги ни о каком военном союзе и думать не хотели. Чемберлен заявил, что он скорее уйдет в отставку, чем вступит в союз с СССР. Лондон хотел дать возможность Германии развивать агрессию на Восток за счет России.

Однако французское правительство, осознавая опасность агрессии Германии, было не так непреклонно, как Чемберлен, да и широкие народные массы Англии и Франции были настроены в значительной мере антифашистски, поддерживали идею сотрудничества с Советским Союзом.

Это направление стало официально прорабатываться сторонами в августе 1939 г., когда в Москву прибыла совместная англофранцузская военная делегация. Следует иметь в виду, что к этому времени руководству Англии, Франции, США были известны решения Гитлера начать войну с Польшей и возможный срок нападения – конец августа 1939 г.

Советская военная делегация, которую возглавлял нарком обороны К.Е. Ворошилов, имела полномочия не только вести переговоры, но и подписать военную конвенцию. Англо-французской делегации были предложены три варианта возможных совместных действий. При нападении Германии на Англию и Францию СССР выставит 70 % тех вооруженных сил, которые эти страны направят против агрессора. Обязательным было участие в войне Польши – союзницы Англии и Франции.

По второму варианту – при нападении на Польшу и Румынию– Англия и Франция должны были немедленно начать войну против Германии. СССР в этом случае выставит такое же количество дивизий, как Англия и Франция. Советские войска должны быть пропущены Польшей и Румынией через их территории.

Третий вариант предусматривал отражение агрессией против СССР с территорий Финляндии, Эстонии и Латвии. В этом случае Франция и Англия должны были вступить в войну с Германией, выставив 70 % вооруженных сил от войск Красной Армии. Польша должна была выступить против Германии с 45 дивизиями. При нападении на Румынию последняя должна была выставить все свои вооруженные силы. По докладу начальника Генерального штаба Красной Армии Б.М. Шапошникова, при нападении на соседние страны СССР готов был в течение 8-20 дней выставить 136 дивизий, до 10 тыс. танков, 5 тыс., орудий и от 5 до 5,5 тыс. боевых самолетов.

Однако выяснилось, что военные делегации Англии и Франции состояли из второстепенных лиц и не имели полномочий подписывать военное соглашение. В одной из инструкций английской делегации говорилось: «Британское правительство не желает быть втянутым в какое бы то ни было определенное обязательство, которое могло бы связать нам руки при любых обстоятельствах. Поэтому в отношении военного соглашения следует стремиться к тому, чтобы ограничиться, сколь возможно, более общими формулировками»[56].

Переговоры проводились с 12 по 17 августа. Советская делегация подробно изложила план военных действий совместно с союзниками при различных вариантах возможной агрессии Германии. Для заключения соглашения необходимо было получить четкие ответы на поставленные советской делегацией вопросы, и в первую очередь о возможности прохода советских войск через территорию Польши и Румынии. Ответ на этот политический вопрос могли дать правительства Англии и Франции по согласованию с правительствами этих стран. Так как положительного ответа не было, переговоры зашли в тупик, и по предложению англо-французской делегации был сделан перерыв до 20 августа.

19-20 августа Англия, Франция и Польша официально подтвердили, что они не собираются идти навстречу советским предложениям. Министр иностранных дел Польши Бек 20 августа заявил, что «Польшу с Советами не связывают никакие военные договоры, и польское правительство заключать такой договор не намеревается»[57].

Посол США в Лондоне Дж. Кеннеди считал, что поляков надо бросить на произвол судьбы и дать нацистам возможность осуществить свои планы на Востоке. Конфликт между Германией и СССР, по его мнению, принесет выгоду западному миру. Такую же позицию занимал и посол США в Берлине Х. Вильсон.

21 августа началось последнее заседание советской, английской и французской делегаций в Москве. Несмотря на согласие французской делегации подписать конвенцию, позиция Англии воспрепятствовала этому. Переговоры были прекращены. Ответственность за срыв переговоров лежит на правительствах Запада и в определенной мере на руководстве СССР, так как не были использованы все возможности для сохранения мира путем достижения соглашения.

Таким образом, первое основное направление советской внешнеполитической деятельности по предотвращению агрессии и выходу из политической изоляции не привело к положительному результату.

Второй путь открылся после настойчивых предложений Берлина, начиная с мая 1939 г., заключить договор с Советским Союзом. Советскому руководству было известно, что, наряду с переговорами в Москве, Англия вела секретные переговоры в Берлине с явно антисоветскими целями. Поэтому, когда с германской стороны было сделано предложение о переговорах, это вызвало у Сталина сначала подозрение. Но через посла СССР в Берлине настойчиво следовало одно предложение за другим. Так, 26 июля советскому послу было заявлено: «Пусть в Москве подумают, что может предложить ей Англия. В лучшем случае участие в европейской войне и вражду с Германией, что едва ли является для России желанной целью. А что можем предложить мы? Нейтралитет и неучастие в возможном европейском конфликте и, ежели Москва того пожелает, германо-советское соглашение о взаимных интересах». Имелся в виду отказ Германии от Прибалтики, Восточной Польши (не говоря уже об Украине), Бессарабии.

7 августа Сталин заслушал доклад начальника разведки Красной Армии генерала Ф.К. Голикова о том, что Германия будет в состоянии начать войну против Польши в любой день после 25 августа. 11 августа Политбюро ЦК ВКП(б) рассмотрело создавшееся положение и приняло решение о целесообразности официального обсуждения поднятых немцами вопросов.

15 августа в Москве начались переговоры между В.М. Молотовым и германским послом Шуленбургом. Немцы предложили либо подтвердить ранее имевшийся договор о нейтралитете 1926 г., либо заключить новый договор о ненападении. Выбран был второй вариант. При этом Молотов поставил условие: совместные гарантии прибалтийским государствам, германское сотрудничество с целью прекращения военных акций Японии против СССР, развитие советско-германских экономических отношений. Принятие последнего пожелания являлось условием заключения договора о ненападении.

8 ночь на 20 августа в Берлине было подписано советско-германское кредитное соглашение на 200 млн марок. Вечером 21 августа Сталин дал согласие Гитлеру на прилет Риббентропа в Москву, и 23 августа СССР и Германия подписали договор о ненападении. К договору был приложен секретный протокол. В нем отмечалось, что «в случае территориально-политического переустройства» областей, входящих в состав Финляндии, Эстонии, Латвии и Литвы, северная граница Литвы признается границей сфер интересов Германии и СССР. В случае аналогичного «переустройства» территории Польши граница сфер интересов участников пакта должна проходить по линии рек Нарев, Висла и Сана. В юго-восточной части Европы подчеркивался интерес СССР к Бессарабии.

Надо отметить, что в этом договоре, если не считать секретного протокола, в котором был зафиксирован раздел сфер влияния, не было ничего необычного. Он пополнял собой довольно длинный перечень аналогичных документов. Подобного рода соглашения Германия к этому времени уже имела с Польшей (1934), Англией и Францией (1938), Литвой, Латвией, Эстонией (1939). Поэтому, с точки зрения юридической и политической, договор был вполне правомерен. Как «победа сталинской внешней политики» был он воспринят и в широких кругах советского общества, хотя неожиданность переориентации советской дипломатии была для многих и небезболезненной. Внешне все выглядело просто: в условиях срыва трехсторонних переговоров в Москве руководство СССР «проявило максимум оперативности и заботы о том, чтобы обезопасить свои западные рубежи». На деле много вопросов так и осталось без ответа. Антифашистские силы были деморализованы и дезориентированы. Доверие к СССР как надежному партнеру было серьезно подорвано. Закладывались предпосылки для возможной международной изоляции СССР в случае агрессии Германии против СССР. Даже не зная о самом факте существования секретного протокола, советская и мировая общественность не ожидала самого факта договоренности с фашистами советского руководства, известного прежде как непримиримого противника фашизма.

Что касается секретного протокола, то Сталин и Молотов отказались от включения в него первоначально оговоренных условий, например, урегулирования японо-советского конфликта на Дальнем Востоке. В отличие от самого текста пакта о ненападении, секретный протокол был принят в обход внутренних законов СССР и в нарушение его договорных обязательств перед третьими странами и потому являлся противоправным в юридическом смысле, представлял собой сговор, выражавший намерения подписавших его физических лиц. О факте подписания протокола не ставились в известность политические и государственные инстанции СССР. А сам Молотов не имел должным образом оформленных полномочий на его подписание. Протокол был изъят из процедуры ратификации и не утверждался законодательными или исполнительными органами СССР. Методы выработки протокола и примененные в нем понятия и категории («территориально-политическое переустройство», «сферы интересов») были явным отходом от декларировавшихся принципов советской внешней политики. Об атмосфере переговоров в Москве хорошо свидетельствует фраза Риббентропа о том, что он «чувствовал себя в Кремле словно среди старых партийных товарищей»[58].

Известие о заключении Германией и СССР договора о ненападении произвело в Японии эффект разорвавшейся бомбы. Кабинет Хиранумы – главного сторонника идеи совместного с Германией нападения на СССР – вынужден был подать в отставку, а полный разгром японских войск на реке Халхин-Гол в сентябре 1939 г. окончательно остудил в Японии горячие головы сторонников войны против СССР. Впоследствии японское руководство отплатило Гитлеру той же монетой, заключив в апреле 1940 г. с СССР договор о нейтралитете.

Договор СССР с Германией о ненападении спутал карты и тех западных политиков, которые рассчитывали на развитие гитлеровской агрессии через Польшу на СССР. Польша, отказавшаяся от союза с СССР, могла надеяться только на помощь своих западных союзников. Германия, подготовившись к мощному наступлению на Польшу, шла на развертывание войны открыто, не считаясь с мнением западных держав. Предвоенный кризис после 23 августа по дошел к критическому рубежу. Предотвратить войну могло только соглашение Англии, Франции и СССР о совместных действиях против агрессора. На это руководители Англии, Франции и Польши не пошли, и война стала неизбежной.

А. Гитлер и его генералы шли на войну с Польшей, будучи уверенными, что для этого сложилась благоприятная для них обстановка. Германия сумела опередить своих противников в подготовке к войне, скрытно отмобилизовала армию и создала ударные группировки на границе с Польшей. Англия и Франция были поставлены перед свершившимся фактом.

За несколько дней до нападения на Польшу Гитлер заявил на совещании с генералитетом: «Я дам пропагандистский повод для развязывания войны, а будет ли он правдоподобен – значения не имеет»[59].

31 августа переодетые в польскую форму эсэсовцы ворвались в здание радиостанции в приграничном немецком городе Глейвице. Инсценируя нападение, сделали несколько выстрелов у микрофона и зачитали на польском языке текст, смысл которого заключался в том, что пришло-де время войны Польши против Германии. Для большей убедительности там же расстреляли несколько уголовников, заранее переодетых в форму польских солдат. Предлог был создан. На следующий день, 1 сентября 1939 г., немецкие войска вторглись на территорию Польши.

Даладье и Чемберлен бросились искать возможность контакта с Гитлером через Муссолини, чтобы достигнуть соглашения. Но германское правительство уже не пошло на переговоры. После консультации с правительством США Англия и Франция 3 сентября объявили войну Германии. Вслед за ними войну Германии объявили Австралия, Новая Зеландия, Южно-Африканский Союз, Канада. Некоторые европейские страны и США заявили о своем нейтралитете. Нейтральным согласно договору оставался и Советский Союз, хотя его позиция первоначально напоминала позицию невоюющего союзника Германии. Так началась Вторая мировая война.

Англия и Франция, объявив войну Германии, не торопилась с помощью Польше и развертыванием военных действий. Проводилась мобилизация, во Франции высаживался английский экспедиционный корпус, а в это время германские войска приближались к Варшаве. Польский народ в одиночестве вел справедливую войну за национальное существование, за спасение своей государственности и культуры.

Германское командование, оставив для прикрытия западной границы 31-ю дивизию с 300 орудиями, почти без танков и авиации, бросило против Польши 57 дивизий, 2 бригады, 2500 танков, 2 тыс. самолетов. Польша могла противопоставить им не более 33 расчетных дивизий. Силы были далеко не равными.

Первый этап германско-польской войны длился с 1 по 3 сентября, в ходе которого польские войска потерпели поражение в приграничных сражениях и начали отход. На втором этапе (4–8 сентября) сражения развернулись уже в глубине фронта. На третьем этапе (9-15 сентября) германские войска, продолжая наступление, стремились окружить и уничтожить все польские силы в районе Варшавы. На следующем этапе (16 сентября – 5 октября) шли бои на отдельных направлениях с изолированными группами польских войск. 28 сентября после 20-дневных боев в окружении капитулировал гарнизон Варшавы. Молотов в связи с этим направил свои «поздравления и приветствия правительству Германской империи».

Уже к середине сентября польское правительство и польское командование полностью утратили влияние на ход военных действий. 17 сентября польское правительство после ряда переездов покинуло Польшу и было интернировано в Румынию. В конце сентября в Париже было образовано эмигрантское правительство В. Сикорского, позже переехавшее в Лондон. В первых числах октября германские войска ликвидировали последние очаги сопротивления польских регулярных частей.

В ходе польской кампании германское правительство неоднократно – 3, 8 и 10 сентября – поднимало вопрос о скорейшем вступлении Красной Армии в пределы Польши, хотя вопрос о присоединении Западной Украины и Западной Белоруссии был отражен в секретном протоколе, руководство СССР не сумело быстро обеспечить военные операции в Польше, так как «было застигнуто совершенно врасплох неожиданно быстрыми германскими военными успехами» и «советские военные власти оказались поэтому в трудном положении»[60].

Стремясь «сохранить лицо» в глазах своего народа и мирового сообщества, Молотов искал политическое обоснование предстоящим военным действиям в Польше. Это обоснование виделось ему в том, чтобы с падением Варшавы заявить, что «Польша разваливается на куски и вследствие этого Советский Союз должен прийти на помощь украинцам и белорусам, которым угрожает Германия». 17 сентября, когда польское правительство покинуло страну, советские войска вступили в пределы Польши. Население Западной Украины и Западной Белоруссии в большинстве своем встречало Красную Армию как свою освободительницу. Вместе с тем в целом ряде случаев имело место и ожесточенное сопротивление польских военнослужащих советским частям (в частности, в районе Львова и др.). Многие как в Польше, так и за ее пределами считали действия Красной Армии аналогичными тем, что предпринимали германские войска. Основанием для этого были не только синхронные боевые действия двух армий, но и совместные военные парады в ряде занятых городов бывшей Польши.

В конце сентября в Москву вновь прибыл Риббентроп. После переговоров со Сталиным и Молотовым 28 сентября был подписан германо-советский договор о дружбе и границах между СССР и Германией. Определив линию прохождения границы между двумя странами, этот договор зафиксировал положение о том, что данное «переустройство» они рассматривают как «надежный фундамент для дальнейшего развития отношений между своими народами». Одновременно с договором были подписаны конфиденциальный протокол и два секретных дополнительных протокола. В конфиденциальном протоколе отмечалось, что правительства Германии и СССР создадут возможность для населения бывшей Польши выбрать место жительства на территории, отошедшей либо к Германии, либо к СССР. Первый из секретных дополнительных протоколов касался изменений в «сфере интересов» СССР и Германии в Прибалтике. По инициативе Гитлера было оговорено, что Литва передается «в сферу интересов СССР», в то время как Люблинское и часть Варшавского воеводства отходят в сферу интересов Германии. В этом документе предусматривалось также грядущее «принятие специальных мер на литовской территории для защиты своих интересов» правительством СССР. Второй секретный протокол требовал от обеих договаривающихся сторон не «допускать на своих территориях никакой польской агитации, затрагивающей территорию другой страны», и «подавлять на своих территориях все источники подобной агитации».

В опубликованном по итогам московской встречи заявлении Риббентропа содержалось также упоминание о том, что «оба государства желают, чтобы мир был восстановлен и чтобы Англия и Франция прекратили абсолютно бессмысленную и бесперспективную борьбу против Германии», угрожая, что в противном случае «Германия и СССР будут знать, как ответить на это». Это была, по сути, прелюдия к возможному союзническому характеру отношений между двумя странами в будущем. Нет нужды объяснять, что в глазах мирового сообщества подобные документы и заявления ставили СССР на одну доску с агрессором.

Тяжелы были и последствия этого договора для международного рабочего движения. Внезапный для коммунистических и рабочих партий Европы поворот СССР и ВКП(б) от непримиримой борьбы к сотрудничеству с нацистской Германией дезориентировал демократические, миролюбивые силы. В исключительно трудные условия попали многие коммунистические партии, которым Коминтерн приказал оправдать то, что недавно категорически осуждалось.

В директивах Коминтерна содержались требования прекратить антифашистскую пропаганду. Внутри СССР начались преследования против тех, кто не верил в дружбу с фашистами. Репрессированы были значительные слои населения в Западной Белоруссии, Украине и в Прибалтийских республиках.

Молотов 31 октября 1939 г. заявил, и это было широко освещено советской и зарубежной прессой: «Идеологию гитлеризма… можно признавать или отрицать… Но любой человек поймет, что идеологию нельзя уничтожить силой. Поэтому не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну на уничтожение гитлеризма, прикрываемую фальшивым флагом борьбы за демократию».

Сталин для завоевания доверия Гитлера пошел на соглашение о репатриации немцев из СССР. По нему было выдано большое число антифашистов, бежавших в свое время из Германии и получивших политическое убежище в СССР. Был расстрелян в СССР член Политбюро ГКП и второй человек в партии после Тельмана – Нойман. Оказались заключенными в советских концлагерях многие коммунисты, бежавшие от преследования фашистов из Болгарии, Венгрии, Чехословакии. Компартия Польши еще раньше была распущена Коминтерном.

Руководство Коминтерна, ослабленное репрессиями накануне Второй мировой войны, не могло сохранить свою идейно-политическую самостоятельность и авторитет. Из терминологии Коминтерна после 23 августа 1939 г. исчез термин «фашизм».

В Постановлении II съезда народных депутатов 23 декабря 1939 г. было отмечено, что «переговоры» с Германией велись Сталиным и Молотовым в тайне от советского народа, ЦК ВКП(б) и всей партии, Верховного Совета и правительства СССР. Поэтому решение об их подписании было по существу и по форме актом личной власти и никак не отражало волю советского народа, который не несет ответственности за этот сговор.

В докладе II съезду народных депутатов эти акции Сталина получили решительное осуждение: «Встав на путь раздела добычи с хищником, Сталин стал изъясняться языком ультиматумов и угроз с соседними, особенно малыми странами. Не счел зазорным прибегнуть к силе оружия – так произошло в споре с Финляндией. В великодержавной манере осуществил возвращение в состав Союза Бессарабии. Все это деформировало советскую политику и государственную мораль».