РЯЗАНЬ
О дальнейших событиях наиболее подробно рассказывает Татищев: «…и послали к князю Юрию Ингоревичу рязанскому и брату его Олегу и прочим князьям рязанским, пронским и муромским послов, которые, придя, говорили: «Прислал нас Батый, великий князь (князем именует, поскольку он тогда ещё не был ханом), сын и внук ханский, обвестить вам, всем князьям русским, что бог богов поручил ему всей вселенной обладать, всеми царями и князьями, и никто не может противиться и дани давать отказываться. И так как он ныне по повелению ханскому приблизился землям вашим, того ради повелевает вам к нему явиться и дань принести. И ежели оное исполните, то явит вам милость, если же воспротивитесь, то разорит и погубит мечём и огнём все пределы ваши, как то со многими учинил». Юрий спросил их, какую дань от них хан требует. Послы отвечали: «По уставу должны дать от всего, что имеете в земле вашей, от людей, скота и всего имения десятую часть. А ежели будете просить, то может вам, взирая на вашу к нему покорность, убавить и возьмёт по вашей возможности».
…Юрий князь отвечал им: «Я один собою не могу ничего ответствовать, но вскоре созову братию прочих князей и по совету их ответ дам». После чего немедленно послал к великому князю Юрию и прочим князьям, Юрию муромскому и пронским, обвестить и требовать их согласия. Потому Юрий муромский и пронский тотчас велели войска собирать от мала и до старого, а сами поехали к Рязани на совет. И съехавшись, много рассуждая, положили, что лучше с честию умереть, нежели бесчестие вечное на себя нанести, поставляя себе в грех тяжкий, чтоб христиан предать в руки беззаконных и поругать веру христианскую, хотя послы твёрдо обнадёживали, что они не имеют обычая к вере своей принуждать, но кто как знает, тот так верит. И так согласясь, князи ответствовали послам: «Отцы и деды наши издревле дани никому не давали и в рабах ни у кого не бывали, а за свою честь и отечество умирали. Так и мы хотим честь свою оружием или смертию сохранить. А поскольку мы хану вашему и князям никоей обиды не учинили, то по чести его разумеем, что он напрасно на нас не пойдёт. А мы также, не имея причины, против него воевать намерения не имеем, но для изъявления дружбы пошлём к нему послов с дарами по обычаю и воле вашей. Если ли захочет князь ваш воевать, мы готовы, и лучше головы сложим, нежели срам земле нашей нанесём. И когда нас не будет, тогда всё ваше и делайте, сколько вам Бог попустит». Послов же, держав до ответа, чествовали довольно и, одарив довольно, отпустили, а своих послов не послали.
…Через несколько дней получили рязанские князи известие, что татары к их области приближаются, стали войска совокуплять и, собравшись, пошли к Воронежу, хотели там, укрепясь, обороняться или, усмотрев удобность, бой учинить, а к великому князю Юрию Всеволодичу и князьям северским послали ещё просить помощи. Но князь великий ни сам не пошёл, ни войск не послал, не приняв прошения их, надеялся сам собою татар победить. Также северские и черниговские не пошли, извинился, что как рязанские с ними на Калку не пошли, когда их просили, то и они помогать им и снова в страх вдаваться не хотят. И так ни один князь другому помогать не хотел.
…Князи, будучи у Воронежа, увидели войско татарское, против них идущее. И видя оных великое и невероятное множество, в сомнение пришли. Тогда Олег муромский стал говорить: «Братия, хотя довольно знаем, что Бог малым войскам помогает и над великими победы даёт, да не всегда такое чудо являет. Здесь же видим, что неприятелей наших многократно более нас, потому не знаю, для чего мы хотим себя в страх крайней погибели приводить. Я ведаю, что поддаться и рабами себя учинить есть поносно и горестно, но противно тому самим погибнуть, жён, детей и всю землю в погибель и крайнее разорение привести есть несравненно тяжелее того. Вы вспомните, как прадед ваш Глеб и дед Ярослав, не желая покориться чести ради Всеволоду, сами тяжко претерпели и, землю вконец разорив, принуждены были тому, кто сильнее их, покориться, а того, что погубили, никогда возвратить не могли. О сих же слышим и сами видим, сколько они сильных царств и многолюдных народов, противящихся им, победили, разорили и обладали, а покоряющихся им и дающих дани не разоряют и не губят. Кому ведомо, для чего им всевышний Бог таковую силу дал? Ибо ведаем, что Бог разными способами людей за грехи наказывает. Вот же мы благо учинили, что против них с войсками вышли и не дали на себя порока, что мы, не видев силы их, им покорились. И ныне не стыдно нам помириться и дань, сколько упросит, может им дать, не отречёмся, а потом, как они куда отойдут, узрим, что нам далее делать. И так разоримся вконец, как болгары, обезы, хвалисы, половцы и прочие, не рассудив о силе, воспротивились и погибли».
…Игорь Ингоревич рязанский, посмеявшись ему, сказал: «Брат, если ты боишься за отечество потрудиться, лучше было тебе в дому сидеть и людей в страх и робость множество неверных не приводить, а я и мои воины смело на них пойдём». Он же сказал ему: «Ныне, брат, узрим каждого храбрость и боязнь». И поехал к полкам своим. И стали полки устраивать, но едва смогли устроиться, татары всею силою наступили и стали биться. Юрий муромский два раза весьма храбро со своими в полки татарские въезжал и разбивал, но из-за множество их принуждён был отступать, и тут был тяжко от стрел и копий изранен. И после долгого, жестокого сражения татары одолели русских, и князи рязанские и пронские ушли в свои грады, а Олег так изнемог, что уже и говорить не мог. Татары, видя своих весьма много побитых, так рассвирепели, что начали людей всюду побивать и пленить с великою яростию.»[189]
При прочтении текста Татищева в глаза бросается ряд нестыковок. Так, например, рязанские князья пообещали послать «послов с дарами», но почему-то не послали.
Почему они обратились с просьбой о помощи не сразу же после того, как отказали татарским послам, то есть, объявили войну Бату, а «через несколько дней»?
Так же представляется крайне маловероятным объяснение того, почему рязанцы не получили помощи. Скорее всего Юрий Всеволодович (1188 – 1238) просто не успел послать войска в Рязань.
Впрочем, ещё Н.М. Карамзин писал в своё время: «Татищев вымыслил речь послов татарских, князей Олега, Игоря и проч.»[190]
Теперь обратимся к русским летописям. В Новгородской – содержится та же информация, что и у Татищева, только в более сокращённом виде: «И оттуда послали послов своих, женщину чародейку и двух мужчин с нею, к князьям рязанским, прося у них десятины во всём: и в людях, и в князьях, и в конях, во всём десятое[191]. Князья же рязанские Юрий, Ингворов брат, Олег, Роман Ингворович, и муромские и пронские, не пустили к городу, выехали против них на Воронеж. И сказали им князья: «Когда нас всех не будет, тогда всё ваше будет». И пустили их к Юрию во Владимир, и оттуда пустили в Нузу к татарам в Воронеж. Послали же рязанские князья к Юрию Владимирскому, прося помочь или самому пойти. Юрий же сам не пошёл, не послушал князь рязанских просьб, но сам по себе хотел брань сотворить.»[192]
Естественно, я не первый, кто обратил внимание на необычность монгольского посольства: «…с монгольскими послами вообще происходит нечто странное: их убивают по всей Евразии. По неполным данным их убили в Киеве в 1223 г.[193], в Рязани в 1237 г.[194], в Венгрии и ещё какой-то христианской стране в 1241 г., в государстве Дали[195] в 1253 г., в империи хорезмшахов в 1218 г. Их бросали в темницу во Вьетнаме, в Камбуджадеше[196], в мамлюкском Египте. Их искалечил Кертанагара[197] на Яве. А ведь по всей Евразии прекрасно знали: казнить посла есть тягчайшее преступление и оскорбление, законный повод для жестокой, если не тотальной войны. Что же, в таком случае, говорили эти послы? Во-первых, практически во всех случаях они предъявляли совершенно недопустимое по меркам того времени для послов требование того, что мы сейчас назвали бы отказом не только от внешнего, но и от внутреннего суверенитета. А если это требование удовлетворялось, то вдобавок к нему предъявлялись новые, совсем уж неприемлемо оскорбительные. […] Остаётся заключить, что монгольские послы совершенно сознательно провоцировали чужеземных правителей на то, чтобы последние их убили, и тем самым дали Империи законный повод с чистой совестью вести против них тотальную войну и вырезать их подданных всех даже после принятия их капитуляции. (Сами послы едва ли особенно переживали по этому поводу, так как подобной смертью за Империю обеспечивали себе наилучшее положение на загробной государственной службе, где, надо полагать, их с ходу должен был обласкать бессмертный соправитель правящего хагана – Чингис, а немного погодя – и сам хаган, после собственной смерти.) Разумеется, если послов не убивали, а признавали полное, даже демонстративное порабощение перед лицом Империи, это тоже считалось превосходным результатом – но похоже, что гибель послов и открывающиеся вследствие этого возможности хаганы считали результатом ещё более замечательным.»[198]
В Лаврентьевской летописи, как это доказал Г.М. Прохоров[199], ту часть текста, в которой описывается взятие монголами Рязани, летописец позаимствовал из летописи, рассказывающей о разорении византийского побережья князем Игорем в 941 г.
Должны ли мы, в связи с этим, не доверять информации содержащейся в Лаврентьевской летописи? Вот, что написал по этому поводу В.В. Филиппов: «То, что описание некоторых сражений, а также осад и разорений в летописях частенько между собой перекликаются, абсолютно не удивляет. К этому надо просто привыкнуть. Не все летописцы были настолько талантливы, чтобы придумать и изложить в летописи, над которой работают в данный момент, всё по-своему, да ещё с литературными изысками. Не забывайте, это был официальный документ, изложенный по своим правилам и канонам. Менять его сообразно своему вкусу и видению вряд ли было позволено. Оригинальность и импровизация тогда и не сильно приветствовались. Поэтому, как вообще-то и сейчас бывает частенько, просто брали наиболее понравившиеся им выражения и фразы из других попавшихся на глаза или просто канонических текстов и вставляли в свой труд.
Да и голову в этом случае меньше надо ломать над подбором слов и построением фраз. Поэтому практически все летописи написаны в одном ключе, редко когда выделяясь своей оригинальностью. Всё традиционно и единообразно. Так что повторение даже целых фраз говорит не об отсутствии происходившего события, а только о возможном отсутствии у автора данного трактата фантазии или об уже сложившемся у него наборе определённых штампов.»[200]
Впрочем, информации в Лаврентьевской летописи очень мало: «…и начали воевать Рязанскую землю, и попленили её до Пронска, попленили Рязань и пожгли, и князя их убили; их же схватив иных распинали, других же стрелами расстреливали, а иным сзади руки связывали. Много же святых церквей огню предали, и монастыри и сёла пожгли, имущества немало отовсюду взяли…»[201]
Ипатьевская летопись: «И взяли город Рязань копьём, обманом выманив князя Юрия и привели к Пронску, потому что в это время была княгиня его в Пронске. Обманом выманив княгиню его, убили Юрия князя и княгиню его и всю землю разорили, и не пощадили детей и до сосущих молоко.»[202]
Этот текст вызывает вопросы:
Откуда монголы выманили князя Юрия, если Рязань уже была взята?
Зачем Юрий отправил жену в Пронск?
Если верить Ипатьевской летописи, то получается, что Бату повёл войско на Рязань, оставив Пронск в тылу, а уже после взятия Рязани монголы вернулись к Пронску. Таким образом, Бату совершил совершенно необъяснимый зигзаг: вначале на север – к Рязани, потом на юг – к Пронску и вновь на север – к Коломне.
Скорее всего, события развивались следующим образом:
Находясь на исходных позициях, монголы направили в Рязань послов с требованиями покорности и дани.
Состоялся совет рязанских, муромских и пронских князей: Всеволода Михайловича Пронского (? – 1237), Олега Ингваревича Пронского (? – 1258), Романа Ингваревича Коломенского (? – 1237), Юрия Давыдовича Муромского (? – 1237), Юрия Игоревича Рязанского (? – 1237) и др. На нём было решено отправить монгольских послов во Владимир к великому князю Юрию Всеволодовичу, одновременно обратившись к нему с просьбой о помощи.
После этого большая часть рязанского войска, под командованием Романа Ингваревича, выступила в направлении юго-восточного монгольского корпуса, который грабил приграничные области и уничтожал рязанские пограничные крепости на берегах Воронежа.
Приблизительно в это же время восточный и юго-восточный монгольские корпуса начали совершать манёвр по широкому охвату Рязани с юго-запада и северо-востока. В процессе его выполнения были разорены многие сёла и небольшие города, такие как Пронск, Белгород Рязанский, Бель, Дедославль, Долгов, Ижеславец и другие.
Рязанские дружинники узнали о вторжении монголов с востока, однако, вернуться в город они уже не успевали и были вынуждены принять бой в поле. В результате этого сражения большая часть объединённого войска рязанских, муромских и пронских дружинников была уничтожена монголами, Олег Ингваревич попал в плен. Остатки рязанского войска, не имея возможности вернуться в осаждённую монголами Рязань, отступили в Коломну.
Об осаде и взятии монголами Рязани рассказывают Новгородская летопись и В. Татищев.
Новгородская летопись: «Тогда же иноплеменники поганые осадили Рязань и острогом оградили её; князь же рязанский Юрий заперся в городе с людьми; князь же Роман Ингворович стал биться против них со своими людьми. […] Татары же взяли город 21 декабря, а начали 16-го того же месяца. Так же убили князя и княгиню, и мужчин, и женщин, и детей, чернецов и черноризцев, одних огнём, а иных мечом. Поругание черницам и попадьям и добрым жёнам и девицам пред матерьми и сёстрами; а епископа спас Бог; отъехал прочь в то время, когда рать окружила город.»[203]
В. Татищев: «Придя декабря 6-го, град Рязань обступили и острогом его огородили, чтоб из града никому уйти было невозможно, и стали жестоко приступать. Князи же, крепко бившись, вскоре из-за малости людей изнемогли, а татары, взяв Рязань декабря 21-го, князя Юрия и других со множеством людей побили, несколько младых в плен взяли и город, сжегши, оставили пустым.»[204]
16 декабря 1237 г. монгольские «клещи» сомкнулись вокруг Рязани[205]. Монголы, используя согнанное местное население, возвели вокруг города частокол, для прерывания сообщений осаждённых с внешним миром, и в течение четырёх дней обстреливали его камнями и снарядами с горючей смесью. 21 декабря последовал общий штурм и Рязань пала. Князь Юрий Игоревич, немногочисленный гарнизон и почти всё население были убиты, а город сожжён.
