Монгольское нашествие на Русь

Причина, по которой Ярослав Всеволодович не пришёл на Сить, уже давно вызывает споры среди историков. Существуют две основные точки зрения по этому вопросу:

первая – Ярослав не пришёл по каким-либо объективным причинам (например – опоздал);

вторая – Ярослав не пришёл сознательно, так как вступил в сговор с монголами и, таким образом, предал брата.

Первая точка зрения подразделяется, в свою очередь, на два варианта:

1). Ярослав к началу вторжения монголов находился в Киеве;

2). Ярослав – был в Новгороде.

Р.П. Храпачевский придерживается первого варианта: «…основные силы, на которые надеялся великий князь, -- то есть полки Ярослава Всеволодовича, не успели подойти до нападения монголов на стан войск великого князя и его вассалов. Этот факт часто интерпретируется как намеренное нежелание Ярослава Всеволодовича помочь брату, а то и вовсе как сговор его с монголами. (Намеренный сговор предполагает переговоры. А они могли идти только в том формате, который признавали сами монголы, а намерения других владетелей и их культурные традиции монгольских ханов совершенно не интересовали. Такие монгольские, совершенно чуждые ментальности русского христианского князя, ритуалы подчинения и изначального признания своей покорности «поганым» были абсолютно немыслимы для русского социума XIII в.) Но из скудных сведений летописей известно, что в 1236 г. Ярослав Всеволодович захватил Киев…»[239] «Судя по новгородскому летописанию, Ярослав Всеволодович спокойно «седее в Кыеве на столе» вплоть до гибели своего брата великого князя, то есть до 1238 г.

…Иное известие о киевских делах 1236 – 1238 гг. даёт Ипатьевская летопись. В ней приводится противоположная информация – Ярослав сел на Киевский стол, но «не мога его держати, идее пакы Суждалю», уступив Киевский стол черниговскому князю Михаилу Всеволодовичу.

…Исследователи феодальной войны первой трети XIII в. между Черниговым и Галичем (и их союзниками) за Киев давно сомневаются в достоверности данного фрагмента Ипатьевской летописи из-за тенденциозности её галицкого автора в описании событий этой войны и искусственности вставки рассказа о взятии Ярославом Киева…»[240]

«…Ярослав Всеволодович вполне мог быть в 1236 – 1238 гг. или в Киеве (точнее, в какой-либо из великокняжеских резиденций – в Вышгороде или Белгороде, где в подобных случаях отсиживались князья-соправители Киева), или в соседнем Переяславле-Русском, пока в течение года-полутора шла торговля за эти столы.

Сложная ситуация в Киевской земле держала там Ярослава Всеволодовича вместе с дружиной. Он мог помочь брату, только приказав своему сыну Александру собрать новгородские полки […] В этой ситуации юный новгородский князь ничем не мог помочь – его положение в Новгороде Великом как приглашённого князя, которое он не мог подкрепить силой или авторитетом, было в 1238 г. весьма шатким. Собственная дружина Александра была мала, а Новгород, отказавшийся помогать даже своему пригороду Торжку, явно не горел желанием отдавать воинов суздальскому князю.»[241]

Д.Г. Хрусталёв считает, что Ярослав был в Новгороде: «Осенью 1237 г. Ярослав, судя по всему, находился ещё в Киеве. Здесь он прокняжил немногим более полугода. Сложно сказать, насколько киевляне были готовы отправиться на далёкий северо-восток поддерживать брата своего новоиспечённого сюзерена. Да и особенных сил у них уже не было – слишком беспокойным было предыдущее десятилетие. Полагаться на новгородцев также было затруднительно. Для созыва ополчения требовалось решение веча, скептически смотревшего на дальние походы, прямая выгода от которых была неочевидна. Фактически Ярослав мог располагать только собственными дружинниками и верными переяславцами, полк которых, возможно, и был направлен на Волгу. Сам же князь лично прибыть на помощь уже не успевал. Даже если он получил тревожные известия в ноябре, то сначала (такое предположение напрашивается само собой) он должен был направиться в Новгород, в надежде собрать ополчение, а уж потом повернуть к Владимиру. Зимний путь от Киева до Новгорода мог длиться до трёх месяцев, то есть в лучшем случае к концу февраля 1238 г. Ярослав прибыл на север. Здесь его должны были застать известия о падении Владимира, а также о подходе монголов к Торжку. Смог ли князь убедить новгородцев в необходимости активных наступательных действий, или впечатление от поражений под Рязанью и Коломной не позволило ему этого сделать – источники умалчивают. Известно только, что с этой стороны помощи суздальскому князю не последовало.»[242]

«Факт «заезда» в Новгород перед «возвращением» во Владимир мы считаем не только вероятным, но и необходимым. Именно из Новгорода Юрий ждал помощи, обозначая её как «ожидание брата Ярослава». Именно с этой целью великий князь избрал в качестве своего базового лагеря реку Сить, расположенную на северной границе Владимирской земли и на южной границе Новгородской. Неужели кто-то думает, что безумный князь ожидал на Сити полков из Киева? Вся логика событий говорит о том, что Ярослав, спешно покинув Южную Русь, помчался к Новгороду, откуда вполне можно было быстро подвести войска.»[243]

Теперь рассмотрим точку зрения тех, кто считает, что Ярослав сумел договориться с монголами: «…монголы вообще никогда не начинали вторжения, не подготовив его разложением противника изнутри, нашествия Чингисхана и его полководцев всегда опирались на внутренний кризис в стане врага, на измену и предательство, на переманивание на свою сторону соперничающих групп внутри вражеской страны. При вторжении в империю Цзинь (Северный Китай) на сторону Чингисхана перешли жившие у Великой Китайской стены «белые татары» (онгуты), восставшие против чжурчженей племенами киданей (1212 г.), и нерасчётливо заключившие союз с захватчиками китайцы Южной Сун. При вторжении Джэбе в государство Кара-Китаев (1218 г.) на сторону монголов стали уйгуры Восточного Туркестана и жители мусульманских городов Кашгарии. Завоевание Южного Китая сопровождалось переходом на сторону монголов горных племён Юннани и Сычуани (1254 – 1255 гг.) и массовыми изменами китайских генералов. Так, неприступная китайская крепость Санъян, которую армии Хубилая не могли взять в течение пяти лет, была сдана её командиром. Нашествие монголов на Вьетнам происходили при поддержке южновьетнамского государства Чампа. В Средней Азии и на Ближнем Востоке монголы искусно использовали противоречия между кыпчакскими и туркменскими ханами в государстве Хорезмшахов, а затем между афганцами и тюрками, иранцами и хорезмийскими воинами Джелаль-эд-Дина, мусульманскими и христианскими княжествами Грузии и Киликийской Армении, багдадским халифом и несторианами Месопотамии, пытались привлечь на свою сторону крестоносцев. В Венгрии монголы умело разожгли вражду между католиками-мадьярами и отступившими в Пушту половцами, часть которых перешла на сторону Бату. И т.д., и т.п.

…Была ли Русь исключением из общего правила, принадлежавшего к основным в монгольской стратегии? Нет, не была. Ипатьевская летопись сообщает о переходе на сторону татар болховских княжат, поставивших завоевателям продовольствие, фураж, и – очевидно – проводников. То, что было возможным в Южной Руси, несомненно допустимо и для Северо-Восточной.

…Ярослав Всеволодович по складу характера был способен на заговор против брата, привлечение для этого кочевников было обычной практикой на Руси, он находился в эпицентре событий и ухитрился выйти из войны невредимым, сохранив дружину и почти всю семью. Монголы, всегда стремившиеся уничтожить живую силу противника, ухитрившиеся поразительно быстро и легко найти в заволжских лесах на р. Сить лагерь Юрия II, на дружину Ярослава, вступившую во Владимир, не обратили никакого внимания. Впоследствии Ярослав первым из русских князей поехал в Орду к Бату-хану и получил из его рук ярлык на великое княжение […] над всей Русью (в том числе Киевом). Если учесть, что Бату раздавал русским князьям ярлыки только на их собственные княжества, то естественно возникает вопрос – за что Ярославу такая честь?

…Союз с Ярославом Всеволодовичем позволял монголам не только решить проблему развала изнутри русского сопротивления, проводников в незнакомой стране и обеспечения продовольствием и фуражом, он так же объясняет загадку отступления татар от Новгорода, уже 250 лет занимающую умы русских историков. Незачем было идти на Новгород, управлявшийся дружественным монголам князем.»[244]

Определённая логика в этих рассуждениях присутствует. Однако, есть авторы, например, Р.П. Храпачевский, которые считают, что одних только логических рассуждений, чтобы считать Ярослава предателем, явно не достаточно: «…данное построение автором нерелевантно[245], так как посылки его силлогизмов[246] необоснованны. Что я имею в виду – для того, чтобы его посылки были релевантны и корректны, он должен был сначала доказать (или хотя бы показать/проанализировать) следующее:

1.Как монголы проводили политику привлечения изменников или союзников в странах – объектах нападения, причём дифференцированно по отношению к:

а). правителям и членам правящих родов явных противников (например проанализировать сношения с хорезмшахом и Теркен-хатунью, с императорами Цзинь и его родственниками, корейским ванном и т.д.);

б). соперничающими правителями вассальных или «обиженных» стран (пример – индикут уйгуров, халиф – враг Мухаммед б. Текеша, Арслан-хан карлуков, вассалы хорезмшаха и т.д.);

в). сепаратистами, формально не бывшими автономными правителями (всякие киданьские военачальники, объявлявшие свои «империи» на обломках Цзинь, китайские военачальники в Цзинь и Сун и т.п.).

Сделав это, надо систематизировать условия – как те на которые монголы были согласны принять этих «предателей» (автономный правитель, вассал, просто военачальник/аристократ, стал подручным без всякого влияния, вообще наказан-унижен-казнён и т.д.), так и те условия, которых хотел добиться «воспитуемый», сиречь потенциальный предатель.

2.Кто были предатели в известных и точно доказанных случаях коллаборациониста – их статус, их побуждения и на что они претендовали. Кроме того, здесь надо показать как они входили в контакт, что они сообщали и как их принимали монголы – церемониал подчинения, жалованный им статус и т.д. Например – индикут уйгуров прибыл сам в ставку Чингисхана, сразу и прямо признал власть его над собой, вступил своими войсками в состав армии Чингисхана ещё до войны с Цзинь, за что был признан автономным правителем и получил в жёны дочь Чингисхана. То есть аналогичным образом посмотреть по остальным фактам по указанной схеме.

3.Показать с какими из проанализированных в пп. 1-2 моделям (как монгольского подхода к коллаборационизму, так и подхода «предателей») совпадает поведение Ярослава Всеволодовича.

И только на основе данного сопоставления по п. 3 можно будет утверждать что-либо. Если же такая работа не была проделана, то утверждения вышепроцитированной статьи не более чем публицистика.»[247]

Автор, конечно, прав, однако он не может не понимать, что подобный анализ невозможен в принципе. Дело в том, что ни в одном из источников рассказывающих о нашествии монголов какой-либо информации о взаимоотношениях монголов и Ярослава, в этот период, нет.

Таким образом, точка зрения тех, кто считает, что Ярослав предал брата вступив в сговор с монголами, скорее всего, неверна. Вопрос же о том, где он был во время вторжения монголов, в Киеве или в Новгороде, остаётся открытым. (Лично мне точка зрения Хрусталёва кажется более убедительной.)