«Где церковь, там поп, где фабрика, там Кноп»
Людвиг Йоган Кноп (1821—1894) приехал в Россию в 1839 г. в возрасте 18 лет в качестве служащего московского филиала английской фирмы «Де Джерси». Он родился в Бремене, в Германии, затем стажировался на текстильных фабриках названной фирмы.
Англия еще в XVIII в. вступила в эпоху индустриализации. Английские предприятия оснащались машинами, действовавшими с использованием энергии пара. Англия завалила мир своими текстильными изделиями, предвратилась в «мастерскую мира». Длительное время вывозить ткацкие и другие машины из Англии категорически запрещалось. По просьбе Саввы Первого – Саввы Тимофеевича Морозова Л. Й. Кноп пошел на незаконные действия. Машины из Англии были вывезены контрабандой, а английских наладчиков соблазнили сверхвысокими гонорарами. Как говорят в России, «кто не рискует, то не пьет шампанское».
В 40-х гг. запрет на вывоз прядильных машин из Великобритании отменили, и предприниматель Кноп, ставший Людвигом Герасимовичем, стал комиссионером с правом исключительной продажи продукции английских фабрик «Братья Плат» (машины для прядения и ткачества) и «Хик Харгрейвс» (паровые двигатели). Кноп создал фирму (ее называли конторой), которая занималась поставкой, установкой и наладкой оборудования для текстильных предприятий. При участии Кнопа были построены 122 прядильных, ткацких и отделочных предприятия для многочисленных русских фабрикантов – Морозовых, Коншина, Малютина, Хлудовых и т. д.
Кноп имел исключительно высокую деловую репутацию. Его «контора», которая с 1852 г. называлась «Кноп Л.», работала быстро и качественно. Так, в 1856 г. Кноп купил у семьи Сутгоф остров Кренгольм в Нарве. Весной 1857 г. в присутствии других учредителей созданного товарищества состоялась закладка первого корпуса. К осени уже построили стены и крышу, зимой – своды, весной – полы и оконные пролеты. Летом 1858 г. было установлено оборудование, машины и два вододействующих колеса. Уже в августе 1858 г. мануфактура стала выпускать миткаль. Через три года Кренгольмская мануфактура заслужила право помещать Государственный герб империи на вывесках и изделиях. Кноп являлся бессменным директором-распорядителем Кренгольмской мануфактуры вплоть до своей смерти. К 1907 г. основной капитал фирмы в сравнении с начальным складочным капиталом в 2 миллиона рублей утроился. В советское время Кренгольмская мануфактура была одним из ведущих предприятий страны, ее посещение производило огромное впечатление.
Кноп в погашение ссуд принимал закладные на имущество и ценные бумаги. Он стал пайщиком многих текстильных предприятий. Он даже англичан сумел уговорить поставлять оборудование не только за наличные, но и в кредит, в чем ему помогал младший брат, работавший в Манчестере. Фактически Кноп один работал как министерство текстильной промышленности, о создании которого в России никто и не думал.
«Он умел быть фамильярным с русскими купцами, пить с ними водку и пить шампанское по трактирам и у цыганок – вещь довольно небезопасная, так как нравы тогда были совершенно азиатские, и довольно часто стаканы, бутылки и зеркала летели в воздух. Кнопу действительно нужен был хороший желудок; во всяком случае он имел при том еще и недурную голову. Он должен был отлично знать людей, с которыми он имел дело, чтобы войти к ним в доверие; в этой способности Кнопа кроется тайна его блестящей деловой карьеры», – писал один из современников.[101] Во время переговоров московские деловые люди обычно ставили на стол шляпу-цилиндр. Затем пили шампанское и обсуждали детали договора до тех пор, пока шляпа не заполнялась пробками от выпитого шампанского.
Лев Герасимович Кноп вполне вошел в русскую жизнь. В 1852 г. он принял русское подданство, а в 1877 г. получил дворянское звание барона, которым обычно жаловали неродовитых людей за различные особые заслуги, оцененные монархом. Кноп для России сделал немало, что получило отражение и в известной поговорке, вынесенной в заглавие данного параграфа. На Кренгольмской мануфактуре ему был поставлен памятник.
