Идеология, культура, наука
В послевоенные годы СССР достиг значительных успехов в области образования и науки. Страна перешла на всеобщее 7-летнее образование. С 1946 по 1950 г. количество школ выросло на 9 тыс. Расширилась сеть школ рабочей и сельской молодежи, где проводилось обучение без отрыва от производства. (В последующем преобразованы в вечерние сменные школы.)
После войны остро ощущалась нехватка специалистов с высшим образованием. Начали заполняться аудитории вузов, куда на льготных условиях пришло много фронтовиков. Через три послевоенных года число институтов и университетов сравнялось с довоенным, а затем начало расти. К 1950 г. на образование выделялось почти 10% национального дохода, тогда как в США – втрое меньше.
Значительные изменения происходили в области науки. Если в войну основная часть ученых трудилась преимущественно в области военно-технических исследований, направленных на победу, то теперь были основаны научно-исследовательские институты, специализирующиеся в области физики, математики, химии, астрономии, промышленности, сельского хозяйства и т.д. Ученые приступили к исследованиям использования атомной энергии в мирных целях.
Однако находились среди научных исследователей и менее научные. Как до войны и в годы войны, так и в послевоенное время держался наплаву «Распутин» биологической науки Т.Д. Лысенко. Когда его обещания повысить урожайность зерновых в стране в 4–5 раз, вырастить необыкновенно продуктивные породы крупного рогатого скота и т.д. и завалить страну мясом и молочными продуктами потерпели провал, он тут же переключился на вопросы идеологии в науке. Высшее руководство страны было не настолько компетентно в области генетики, чтобы не поверить Лысенко в том, что развитию биологии в стране мешают ученые, придерживающиеся хромосомной теории наследственности. (Согласно этой теории наследственности, передача признаков и свойств организма от поколения к поколению, т.е. наследственность, осуществляется в основном через хромосомы, в которых расположены гены.) С одобрения Сталина школа советских генетиков была разгромлена. (Этот процесс в узких кругах назвали «облысением», по имени Лысенко, биологии.) Попытались было осудить и теорию относительности А. Эйнштейна, да разработчики «уранового проекта» отстояли – здесь имелись ученые высочайшего уровня, да и проект уже имел прикладное значение. На десятилетия назад была отброшена и кибернетика – наука об общих закономерностях процессов управления и связи в организованных системах (в машинах, живых организмах и обществе) как «буржуазная лженаука».
Непростое время наступило для отечественной литературы и искусства. Появились талантливые произведения, отражающие героизм советского народа в Великой Отечественной войне, патриотические традиции, которые способствовали достижению победы («Повесть о настоящем человеке» Б. Полевого, «Далеко от Москвы» В. Ажаева и др.). Вместе с тем мощный идеологический пресс со стороны партийных органов не позволял многим деятелям литературы раскрыть свой талант в полную силу. Так, летом 1946 г. постановлением ЦК ВКП(б) «О журналах “Звезда” и “Ленинград” «ставились на место» Зощенко и Ахматова. Они были названы «проводниками идеологии, чуждой духу партии».
ВЕРСИИ
Однажды в ведомстве Берии на русский язык был переведен сборник речей уже покойного Геббельса. В них оказалось несколько цитат из произведений Зощенко, почитателем которого был Жданов. От Сталина досталось и Жданову, и журналу, публиковавшему Зощенко.
В сентябре 1946 г. в постановлении ЦК подверглись критике за безыдейность к/ф «Большая жизнь», «Адмирал Нахимов», вторая серия к/ф «Иван Грозный».
В других аналогичных постановлениях были обвинены классики музыкальной культуры С. Прокофьев и Д. Шостакович за стремление использовать «жалкие лохмотья современного буржуазного искусства» и т.д.
Подобная политика привела к тому, что резко сократилось число новых к/ф и спектаклей. В литературу и искусство хлынул поток серых произведений. Но и в этих условиях создавались произведения высокой художественной ценности. Обратите внимание на замечания Сталина при обсуждении вопроса о генеральном плане реконструкции Москвы (1949).
СВИДЕТЕЛЬСТВО ОЧЕВИДЦА
«Из выступления И.В. Сталина. Без хорошей столицы – нет государства… Некоторые замечания по существу плана. По-моему, самое лучшее, чтобы застройка производилась не домами в 4–5 этажей, а в 8–10 этажей. Это целесообразно с точки зрения экономии – один фундамент, проводка… Домов в 8–10 этажей может быть построено 50–55%. Домов в 12–14 этажей – 20–25%. Строительство домов 2–3 этажных не нужно производить. Это неправильно.
…Нам надо напереть на жилищное строительство, на строительство школ и больниц.
…Хотя бы на 100–200 тыс. человек построить дачи. Это было бы замечательно.
…Портит впечатление, когда въезжаешь в Москву по железной дороге и видишь хибарки, мусор. Каких только нечистот нет по обеим сторонам железной дороги. И такая картина на расстоянии 10–12 километров. Люди едут в Москву, ждут чего-то особенного, а попадают на мусорные ящики. Надо оформить въезд по обеим сторонам дороги, расчистить, построить там новые 8–10 этажные дома, чтобы радовался глаз, а не портилось настроение…»
Тем не менее, Сталин уже давно и ежегодно сам составлял список лауреатов Сталинской премии во всех областях, он утверждал планы выпуска кинофильмов, он организовал дискуссию по разгрому генетики и т.д. Такое положение не могло не привести к новой волне репрессий.
