Генералы Великой войны

Сражение у Флер представляет большой интерес. Здесь впервые было использовано новое оружие, именно здесь генералы получили новое средство прорыва германской обороны, которое в течение двух лет ставила их в тупик. И, наконец, оно показало, что даже победоносное оружие не сразу обнаруживает свой потенциал — потенциал, который танками так и не был достигнут в сражениях Великой войны. Танки будут господствовать на полях Второй мировой войны, снося все на своем пути в Польше, Франции, Северной Африке и России, пока тактическая авиация положит предел их господству. Танки времен Великой войны не могли рассчитывать на такую славу. Но даже несмотря на это, когда первые машины неуклюже двинулись в атаку 15 сентября 1916 года, они изменили лицо войны.

Британская артподготовка сражения у Флер — Курселет началась в 6 часов 00 минут 12 сентября и продолжалась до начала наступления 15 сентября, с небольшими перерывами время от времени, позволявшими британской авиации совершать облет немецких укреплений для выяснения, на какие пункты должно быть обращено внимание. Около 100 000 снарядов было выпушено в первые два дня, тогда как 288 787 снарядов обрушилось на германские линии или вблизи них за сутки непосредственно перед атакой пехоты. Артиллерия обстреливала не только передовую и вторую линию укреплений, но также тыловые германские позиции вплоть до Бапума, с использованием газовых и бризантных снарядов. При такой поддержке и с катящимися рядом танками британская пехота взяла верх.

На правом фланге XIV корпус генерал-лейтенанта графа Кейвена нашел танки полезными, несмотря на то что многие из них увязли или сломались, даже не выйдя на исходные позиции, единственная машина, появившаяся в окопах Комбле на участке 56-й (1-й Лондонской) дивизии, «основательно напугала противника». Это могла быть первая реакция, однако немецкие солдаты всегда отличались способностью быстро восстанавливать силы, и войска противника вскоре дали сдачи этому новому и наводящему ужас оружию. Один танк был подбит снарядом вскоре после начала наступления, другой потерял трак, а третий, в соответствии с «Официальной историей», «курсируя некоторое время вдоль вражеской линии обороны, увяз и был решительно атакован немецкими бомбистами (то есть солдатами, вооруженными гранатами)».

В распоряжении 6-й дивизии было три танка, которые должны были захватить Квадрилатерал, немецкое укрепление к востоку от Жинши. К сожалению, только один из них вышел на исходную позицию, но и тот начал не блестяще, обстреляв британские войска, прежде чем поползти к линии немецкой обороны. Пехота была остановлена пулеметным огнем и колючей проволокой, и танк в конце концов был вынужден вернуться назад со множеством пулевых пробоин. Вскоре выяснилось, что немецкая пехота использовала против этого нового оружия бронебойные пули того типа, который она обычно применяла для пробивания стальных листов, устанавливаемых снайперами вдоль линии английских окопов.

Гвардейская дивизия наступала от Жинши линиями повзводно в девять эшелонов, четыре взвода в линию по фронту на участке в 350 м при поддержке десяти танков. Почти все эти машины постигла неудача; один танк вовсе не пришел на место, два опоздали и двинулись на немецкие окопы сами по себе, у одного сломалось ведущее колесо, и он не смог покинуть исходную позицию, остальные сбились с курса и прошли через фронт 6-й дивизии. Гвардейцы атаковали таким образом без поддержки танков, но под прикрытием передвижного заграждения, двигавшегося всего на 30 м впереди наступающих войск. Плотный огонь с позиций у Квадрилатерала по фронту 6-й дивизии заставил 2-ю гвардейскую бригаду отклониться от направления, однако ее продвижение вперед продолжалось через проходы в колючей проволоке, и к 7 часам 15 минутам, хотя и потеряв много людей, она взяла первую из намеченных целей. Тем временем 1-я гвардейская бригада также достигла первой линии, хотя ее порядки оказались сильно расстроенными. Командир же решил, что бригада достигла третьей — «синей линии», о чем и был отправлен почтовый голубь с сообщением.

На самом деле «синяя линия» находилась у них примерно в 1 км впереди. Эта ошибка была немедленно установлена патрульными самолетами, но уже после того, как она вызвала большую путаницу. После тяжелого боя отряд 2-й гвардейской бригады пробился к позициям на «синей линии», но не смог овладеть ими. Полагая, что вся гвардейская дивизия достигла этого рубежа, 6-я дивизия на правом фланге попросила гвардейцев «вклиниться в бошей на Квадрилатерале». Когда стало ясно, что гвардейцы находятся на первом, а не на третьем рубеже, обе дивизии получили приказы закрепиться в достигнутых позициях до следующего дня в ожидании дальнейшей артиллерийской подготовки. Танки и новые средства коммуникации, очевидно, не очень-то помогли XIV корпусу.

Тем временем XV корпус взял Флер. Этому корпусу были приданы 14 танков, большинство которых были направлены на подавление укреплений в деревушке, прежде чем двинуться на проволоку и окопы у Гедекура. Перед главной атакой три танка были приданы двум ротам 6-го Собственного Его Величества Йоркширского полка легкой пехоты для подавления пулеметных гнезд к востоку от Делвильского леса, однако пришла только одна машина. Она вступила в бой в 5 часов 15 минут и подавила несколько немецких пулеметов, но вскоре была подбита снарядом, повредившим рулевое колесо. Роты Йоркширского полка были затем сметены пулеметным огнем и были собраны для общего наступления своими унтер-офицерами, так как все офицеры погибли.

Три танка должны были способствовать наступлению 14-й (легкой) дивизии, но их постигла различная участь. Один увяз еще до начала наступления, другой сошел со сцены, двинувшись самостоятельно на Гедекур, однако третий двинулся впереди пехоты на Флер, преодолев несколько немецких траншей, прежде чем был подбит немецким снарядом и был вынужден остановиться. Таким образом, 14-я дивизия выдвинулась далеко вперед других дивизий, находившихся у нее на флангах, и попала под обстрел с трех сторон, когда она начала продвижение с восточной окраины Флер на Гедекур.

41-я дивизия, наступая от северной оконечности Дельвильского леса, получила задачу овладеть Флером, и здесь наконец танки смогли достичь большого и громкого успеха. Десять танков получили приказ поддержать это наступление: четыре — двигаясь по главной дороге Лонгеваль — Флер, а шесть — полем на центр и западную окраину деревни. Опять-таки не все танки достигли исходных позиций. Прибыло только семь, но поскольку они передвигались слишком медленно, чтобы наступать впереди пехоты, они двинулись вместе с ней. Передовые цепи пехоты развернулись на нейтральной полосе до начала операции и взяли первые и вторые рубежи атаки без затруднений. На левом фланге дивизии 122-я бригада была поддержана несколькими танками и докладывала, что огневой вал был «превосходным и как раз таким, к которому готовили людей», а танки оказывали полезную поддержку, пока один из них не завяз, другой не был подбит снарядом, убившим или ранившим почти всех членов экипажа, а третий, достигнув траншей у Флера, был подбит и отошел.

Теперь у 41-й дивизии оставалось только четыре действующих танка. С их помощью 122-я бригада штурмовала Флер, один танк двигался впереди пехоты по главной улице — в «Официальной истории» это событие описано как «сцена, не имевшая ранее прецедентов». Флер к 10 часам оказался в руках англичан, и наблюдатель Королевского летного корпуса доложил главнокомандующему, что он видел «танк на главной улице Флера, за которым следовала масса пехоты». Эта реляция в британской прессе превратилась в следующее сообщение: «Танк прогуливается по главной улице Флера под аплодисменты британской армии».

Это понятное преувеличение можно извинить. Первый эффект, произведенный появлением танков, был мгновенным и сильным, некоторые немецкие солдаты бежали при одном их виде. Машины без труда громили пулеметные гнезда и легко давили заграждения из колючей проволоки, заставляя противника в панике бежать. В целом, однако, появление танков на поле боя под Флер — Курселет было гораздо менее успешным, чем можно было ожидать. Как мы видели, большинство танков не вышли на исходные позиции, многие были подбиты артиллерией, другие сломались или потеряли гусеницы, третьи увязли в траншеях и воронках от снарядов. Кроме того, это был противник, который не замедлил дать сдачи.

Несмотря на ужас, наводимый этими грохочущими чудовищами, надвигающимися на них в тумане, немецкие солдаты Великой войны были находчивыми и стойкими бойцами. Полевые орудия были быстро передвинуты на позиции, с которых они имели возможность стрелять по этим призракам, быстро распространилось использование бронебойных пуль, а одинокие танки без поддержки пехоты вскоре стали подвергаться атакам небольших групп немецких солдат, вооруженных гранатами; тот факт, что эти машины требовали поддержки пехоты, был одним из уроков, которые танковые «эксперты» не могли получить на учениях.

Пока один танк двигался во главе пехоты по главной улице Флера, остальные три рычали на окраинах деревни, давя укрепленные пункты и стреляя из «мертвых зон» по домам, где размещались пулеметные гнезда. Захватив Флер, 122-я бригада должна была теперь пройти через деревню и занять позицию на «синей линии», однако большинство офицеров были ранены, и началась неразбериха, чему немало способствовала эйфория танковой атаки. В конечном счете бригада отошла в захваченные немецкие окопы к югу от Флера, и некоторые роты вышли к третьим рубежам атаки как раз в тот момент, когда тяжелая немецкая артиллерия начала обстреливать деревню.

Левое крыло XV корпуса составляла новозеландская дивизия, которая должна была выдвинуться к востоку от Высокого леса и занять позиции к северо-западу от Флера. Этой дивизии было придано четыре танка, и хотя все они вышли на исходную позицию, ни один не сделал этого вовремя, чтобы возглавить наступление. Новозеландцы атаковали с большим пылом, заняли свой второй рубеж атаки в течение часа и в 10 часов 30 минут подошли к третьему рубежу близ Флера и Большой траншеи, поддержанные двумя танками, которые преодолели немецкие проволочные заграждения и разделались со множеством пулеметов. К 10 часам 30 минутам XV корпус достиг второго рубежа атаки и приготовился к выдвижению на «синюю линию» вокруг Гедекура. Это движение началось около 11 часов, поддержанное мощным артобстрелом и действиями одного танка, который сбился с пути, направляясь к выполнению своей задачи по поддержке 14-й дивизии, наступающей из Дельвильского леса, и двинулся в одиночестве в сторону Гедекура, где разгромил батарею полевой артиллерии и расстрелял оборонявших ее немцев, пока не был подбит снарядом и не загорелся.

Хотя сражение было интенсивным по всему фронту XV корпуса, с 11 до 14 часов было достигнуто очень немногое. Командовавший корпусом генерал Горн в связи с этим приказал продолжить артобстрел и отдал распоряжение, что наступление должно продолжиться в 17 часов, однако в 15 часов Роулинсон, который теперь владел ситуацией, остановил все наступательные действия в этот день. Наступающие дивизии получили приказ закрепиться на занятых позициях и приготовиться к продолжению наступления утром. Тем временем артиллерия вновь принялась обрабатывать позиции противника.

III корпус генерал-лейтенанта сэра Уильяма Палтени не участвовал непосредственно в сражении за деревни Флер — Курселет. Его корпус выполнял гораздо более важную задачу, прикрывая фланг 4-й армии, и добился значительного успеха: захватил Высокий лес — небольшой перелесок, обильно политый кровью в сражении за деревню Мартинпюиш (где с 1 июля погибло 6000 человек). Захват Высокого леса 47-й (Лондонской) дивизией имел решающее значение для продвижения новозеландской дивизии XV корпуса, однако последняя дивизия была вскоре вовлечена в самое ожесточенное столкновение сражения и потеряла за четыре дня 4500 человек. «Из-за этих больших потерь командир дивизии генерал-майор Ст. Л. Бартер был смещен и через несколько дней отправлен домой, однако на самом деле отставки заслуживал командующий корпусом Палтени, отказавшийся слушать советы относительно использования танков» (полковник Терри Кэйв, письмо к автору, октябрь 1977 года). Бартер подал апелляцию, однако его требование провести расследование было оставлено без последствий.

Корпусу Палтени было придано восемь танков, из которых четыре получили задачу пройти через Высокий лес, где линии обороны противника были слишком близко для организации обычной артиллерийской поддержки, а четыре были отправлены в наступление на Мартинпюиш. Первая задача была очевидной ошибкой, поскольку от танков в лесу никакой пользы. Хотя Высокий лес был уже давно снесен артиллерийским огнем, пни, заполненные грязью воронки от снарядов и мешанина из колючей проволоки, траншеи и поваленные деревья образовывали непроходимое препятствие, в результате пехота оказалась без поддержки, и там воцарился хаос. Один из танков по ошибке обстрелял британские войска, другой смог дойти до леса, но был подбит снарядом, еще один сполз в воронку и увяз, его экипаж был вынужден отойти и сражаться вместе с пехотой, хотя потом и вернулся, чтобы откопать машину, а четвертый танк попал под обстрел и сгорел. Пехота 47-й дивизии в конце концов к середине утра овладела Высоким лесом после пятнадцатиминутной ураганной бомбардировки немецких позиций полевой мортирной батареей. Мартинпюиш также был взят войсками 15-й (Шотландской) дивизии, поддержанными единственным танком, который уничтожил огнем пулеметные гнезда и перекатился через блиндажи на окраинах деревни, когда туда входила пехота.

С другой стороны дороги Альбер — Бапум Канадский корпус резервной армии Гофа сыграл свою роль в сражении, наступая на Курселет. Атака должна была производиться действовавшей на правом фланге Канадского корпуса 2-й Канадской дивизией под командованием генерал-майора Тернера, поддержанной шестью танками и артиллерией. Эти танки были развернуты на флангах, три вдоль оси дороги Альбер — Бапум справа, три — на левом фланге, все они двигались вместе с пехотой в пятидесяти ярдах позади огневого вала. Атака развивалась чрезвычайно успешно благодаря тому, что войска держались сразу позади огневого вала и достигли Курселета в 7 часов 30 минут. Танки не смогли преодолеть заграждения, однако войска, очевидно, были довольны их поддержкой, и хотя два из них вышли из строя из-за механических неполадок, два других соединились с пехотой у Курселета и нанесли существенный ущерб немецкой обороне. 2-я Канадская дивизия начала движение в полдень и вышла к Курселету в сумерках.

Во второй половине дня британская атака была остановлена как сопротивлением немцев, так и приказами Роулинсона, а большинство танков были подбиты или по другим причинам вышли из строя. Наступление на Флер — Курселет достигло нескольких положительных целей, поскольку большие участки немецкой обороны, 5500 м первой линии и 3650 м — второй, были заняты и удержаны, равно как и Высокий лес и гряда Базентен. Насколько успехи могли быть более значительными, если бы было использовано больше танков или имеющиеся были собраны в бронированный кулак, а не использовались «мелкими партиями», остается предметом спекуляций. Велика вероятность того, что если бы танков было больше, большее их число вышло бы на исходные позиции, но доля потерь среди них была бы той же. Это первое применение танков показало, что еще многому предстоит научиться относительно танкового боя и обслуживания танков в бою, помимо того что машины были ненадежны, а экипажам недоставало опыта.

Тем не менее танки доказали свою полезность, хотя и немногие из них продвинулись далеко. В «Официальной истории» говорится, что из 36 машин, вышедших в бой, лишь около дюжины сыграли активную роль, помогая пехоте в преодолении немецких проволочных заграждений и подавлении пулеметов, для чего они, собственно, и были предназначены, но по крайней мере начало было положено. Хейг был доволен их дебютом, он говорил Свинтону, что, несмотря на то что расчет на танки под Флером оправдался не в самой полной мере, они спасли множество жизней и вполне оправдали свое применение, добавив, что «там, где танки выдвигались, мы достигали целей, а там, где они не приходили, мы терпели неудачу». Он запросил как можно скорее изготовить 1000 машин.

При Флер — Курселет танки достигли многого, в том числе они доказали обеим сторонам, что на поле боя появилась новая значительная сила. После 15 сентября разработка новых моделей и производство все большего числа танков стали главными целями танковых энтузиастов. Только в 1934 году большой вклад Свинтона в развитие танкового дела был окончательно признан, когда он был назначен командующим Королевского танкового полка.

Следующее после Флера большое танковое сражение произошло в апреле 1917 года к востоку от Арраса, в холмистой области Артуа. К этому времени танковый корпус в качестве тяжелой части пулеметного корпуса был расширен сначала до четырех батальонов, а затем до трех полных бригад. Один из штабных офицеров, назначенных в эти растущие силы, был майор Дж. Ф. К. Фуллер из Оксфордширской и Букингемширской легкой пехоты, интеллигентный, подающий большие надежды офицер, лидер в развитии танковой тактики, однако жестокий недруг Хейга и генералов Великой войны, особенно тех, которые не ценили танки так, как он. В течение зимы 1916–1917 годов Фуллер пересмотрел графики тренировок и помог подготовить танковый корпус к тому моменту, когда на полях сражений во Франции установилась хорошая погода и окончилась распутица.

Тем временем сражение на Сомме продолжалось. В конце первого дня боя у Флера Роулинсон продвинулся на участке атаки приблизительно на 4200 м, достигнув «синей линии» (третьего рубежа атаки) и захватив Высокий лес, Флер, Курселет и Мартинпюиш. Часть «синей линии» близ Морваля и Гедекура все еще не была взята, и по-прежнему не было сделано прохода для использования кавалерии. На правом фланге 4-й армии 6-я французская армия не добилась никакого успеха и на следующий день — 15 сентября — отменила атаку. Роулинсон в связи с этим сказал Хейгу, что он не возобновит наступление, пока новая артиллерийская подготовка тяжелой артиллерии не ослабит третью линию немецкой обороны. На протяжении следующей недели атаки продолжались, но когда 23 сентября наступление было окончательно прекращено, передовые линии британских войск, хотя и прочные, находились недалеко впереди тех позиций, которые они заняли к вечеру 15 сентября. Морваль, Лесбеф и Гедекур по-прежнему находились в руках немцев, а деревня Лесар оставалась далекой целью на дороге Альбер — Бапум.

Роулинсон и Хейг поняли, что атака на Флер — Курселет будет последним крупным наступлением в 1916 году, однако Хейг не остановил сражение и не приказал войскам перейти к обороне, когда операция захлебнулась. За наступлением на Флер последовало сражение за Морваль, которое началось 25 сентября и продолжалось до 28-го, а затем сражение за гряду Транслуа (с 1 по 18 октября) — серия из семи решительных атак, происходивших при постоянно ухудшающейся погоде. К 29 сентября Хейг даже начал планировать общее наступление силами 3-й, 4-й и Резервной армий, с конечной целью захвата Камбре и прорыва позиций противника на глубину до 30 км. Цели наступления на Сомме изменились. Если оно началось в надежде прорвать вражескую оборону, то теперь бои свелись к «изнурению» — попытке уничтожить как можно больше немецких солдат.

Хейг с радостью остановил бы любые наступательные действия, когда осенние дожди превратили район вокруг Соммы в трясину, однако французы, добившиеся первых успехов (остановки немецкого наступления под Верденом), настаивали на достижении своей второй цели — «сражении на изнурение», чтобы перемолоть дивизии немецкой армии. Вот чем теперь стала битва на Сомме: она выродилась в кровопролитное взаимоуничтожение, действия различных частей были всего лишь предлогом для столкновения с неприятелем ради уничтожения его солдат, а при этом гибло множество британских и французских солдат.

Жоффр настаивал, чтобы Хейг продолжал наступление, постепенно возвращаясь к своему старому безапелляционному тону, приправленному откровенными намеками, что британцы не исполняют свою долю работы. К 19 октября Хейг вновь должен был напомнить французскому главнокомандующему, что командующий британскими армиями во Франции один вправе судить, что собой представляет эта армия, на что способны ее австралийские, канадские, новозеландские и южноафриканские контингенты и когда они могут или предпримут эти действия.

К концу сентября непрерывно наступающие британские войска углубились в оборонительные порядки немецких войск, какими они были 1 июля, главным образом к югу от дороги Альбер — Бапум. К 30 сентября британские передовые позиции находились перед деревней Лесар, над которой господствовал белый, развороченный снарядами Бут-де-Варленкур, доисторический погребальный курган, стоящий рядом с дорогой. Гедекур наконец пал, так же как и Лесбеф и Морваль, Тьепваль и Муке, но за Анкром те деревни, атаковать которые предполагалось 1 июля, — Бомон-Амель и Бокур — все еще оставались в руках у немцев.

Теперь основное сражение шло вокруг Анкра. Здесь 1 октября Канадский корпус под командованием сэра Джулиана Бинга попытался овладеть траншеей «Регина» — ключевой позицией на гребне Тьепваль. Эта атака являлась частью наступления резервной армии генерала Гофа на север вдоль Анкра. Эта атака, отбитая с большими потерями, стала одной из причин неприязни канадцев к Гофу. После боя за траншею «Регина» они отказывались снова служить под его командой, под Пасшендэлем в 1917 году генерал Карри, тогда генерал-лейтенант и командующий Канадским корпусом, категорически отказался передать корпус под команду Гофа.

Проблемы с траншеей «Регина» начались в 7 часов 30 минут 1 октября, когда командир 2-й Канадской дивизии генерал-майор Р. Тернер сообщил Бингу, что считает бомбардировку немецких позиций у траншеи «Регина» недостаточной, поскольку проволочные заграждения остались непрерванными. Артподготовка для сокрушения проволочных заграждений была продолжена до начала атаки, однако когда канадцы в 15 часов 15 минут начали наступление, они попали под жестокий пулеметный огонь, а затем были встречены артиллерийским огнем, что еще больше затруднило их путь к немецким траншеям. Те канадцы, которые вошли в траншею «Регина», были затем атакованы превосходящими силами противника, подошедшими по коммуникационным траншеям. Эта артиллерийская дуэль продолжалась большую часть дня, и в конце концов канадцы принуждены были отступить. Кровопролитное сражение продолжалось на этом участке фронта несколько следующих дней вплоть до 8 октября, когда новая попытка захватить остальные траншеи участка «Регина» была предпринята 1-й Канадской дивизией генерал-майора Карри. Эта атака началась во время ливня в 4 часа 50 минут 8 октября.

Поначалу наступление развивалось успешно, однако вскоре после полудня немцы контратаковали. Канадцы, значительно уступавшие в численности и исчерпавшие запас гранат, были оттеснены к траншеям, откуда они начинали атаку. 16-й батальон (Канадский шотландский) захватил плацдарм на участке «Регина», но был оттеснен, когда батальон на правом фланге отступил и понес большие потери, попав под пулеметный обстрел. 3-я канадская дивизия тем не менее начала наступление, но преуспела не больше. Бой за траншею «Регина» продолжался до 21 октября, когда после того как 4-я канадская дивизия сменила 3-ю, весь Канадский корпус в целом, после понесенных потерь численно меньший, чем 4-я дивизия, был отведен с линии фронта в состоянии, как написано в «Официальной истории», «тяжелом и измотанном, как и у всех на Сомме». 4-я Канадская дивизия осталась на фронте в составе II корпуса, завершила овладение позицией «Регина» и оставалась в составе корпуса до конца ноября. Потери канадцев на Сомме, в соответствии с «Официальной историей», составили 24 029 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести.

Канадцы убеждены, и не без основания, что их неправильно использовали в бою за «Регину». У Гофа была репутация человека, не жалеющего людей, и они чувствовали, что давление на них слишком сильно. По крайней мере отчасти это происходило потому, что сражение на Сомме перешло в соревнование в выносливости, по мере того как погода ухудшалась и грязи прибывало — и по мере того как французская тактика истощения возобладала.

К 1 октября в результате наступления союзников в германской линии образовался глубокий выступ. На дороге Альбер — Бапум британские войска продвинулись вплоть до самого Лесара, их позиции несколько сужались на северо-западе от дороги и несколько расширялись вперед, включая Гедекур и Лесбеф к югу от нее. Французский IX корпус, сменивший XX корпус к северу от Соммы, имел теперь в своих позициях ярко выраженный выступ, упирающийся в Комбле. Однако с другой стороны французская линия была приблизительно на одном уровне с английской и к этому времени включала Морваль на стыке с армией Роулинсона. Очевидная цель состояла теперь в ускорении наступления на Анкр на севере и в укреплении английского фронта приблизительно по линии, идущей в северо-западном направлении от Лесара на Мирамон, Серр и Гоммекур.

После сражения за гряды Транслуа, иссякшего к 20 октября, резервная армия Гофа, переименованная в 5-ю армию 30 октября, приняла на себя основную тяжесть наступления, перешедшего в сражение на высотах Анкра. Оно началось 1 октября с предварительной атаки на Штабную траншею, к востоку от реки, и другого удара по траншее «Регина», как части движения II корпуса армии Гофа на Анкр между Сен-Пьер-Дивионом и Гранкуром. Атака 39-й дивизии на Штабную траншею была успешна, большая часть траншеи «Регина» была захвачена 4-й Канадской дивизией ночью 21 октября. Эта атака 5-й армии выдохлась к 11 ноября и возобновилась только к северу от Анкра 13 ноября, перейдя в сражение за Анкр — столкновение, продолжавшееся до 19 ноября и приведшее к завершению сражения на Сомме.

Однако непогода продолжала изводить войска порывами ветра, постоянным дождем и холодами. Войска оказались в жалком положении, о чем до сведения Хейга и Роулинсона довел в письме от 3 ноября командир XIV корпуса лорд Кейвен:

«Наступление с нынешней позиции [восточного края фронта Роулинсона] с войсками, находящимися в моем распоряжении, не имеет практически никаких шансов на успех из-за продольного огня пулеметов и артиллерии с севера и огромной дистанции, которую пришлось бы пройти, наступая на сильно укрепленные позиции… Я прекрасно сознаю необходимость не бросать французский левый фланг… и готов доказать свою готовность: скорее пожертвовать правым флангом англичан, чем подвергнуть риску французов, но жертв не избежать».

Хейг все знал. В его дневнике за вторник 31 октября записано:

«В полдень я приехал в штаб 5-й армии в Тотенкуре. Мне необходима была достоверная информация о положении передовых траншей и о том, получены ли уже зимние кожаные куртки и присланы ли дополнительные одеяла. Малькольм [начальник штаба Гофа] заверил меня, что сделано все возможное, но грязь на фронте ужасающая».

Грязь, дождь, холода и истощение войск вызвали продолжительный перерыв в наступлении на Сомме, однако несмотря ни на что атаки продолжались. Медленно и болезненно цели 4-й армии были взяты. На фронте 5-й армии траншея «Регина» и весь гребень Тьепваль были в руках англичан к середине ноября, правый фланг 4-й армии выдавался на три мили к югу от Бапума, но в центре Лесар и Бют-де-Варленкур отмечали границы английского наступления: первый объект был в руках у англичан, второй — у немцев. На следующий день Роулинсон сказал своим командующим, что 4-я армия ограничится «умеренными операциями», цель которых — только воспрепятствовать немцам перебросить войска на другие участки фронта, однако Гофу предстояло еще одно сражение в долине Анкра.

Вторая фаза сражения под Анкром продолжалась с 13 по 19 ноября, большая часть ее происходила при отвратительной погоде. Гоф использовал в сражении два корпуса: II корпус к югу от реки и V корпус к северу от нее. Цели были те же, что и 1 июля, — Серр, Бомон-Амель, Сен-Пьер-Дивион, Гранкур, и логическим обоснованием наступления служило то обстоятельство, что Хейг уже готовился к проведению конференции союзников на высшем уровне в Париже и ему требовалась победа, чтобы выложить ее на стол. «Британские позиции были бы гораздо сильнее, — как кратко формулировалось в записках, — если бы я мог появиться там на белом коне после взятия, например Бомон-Амель и с 3000 немецких пленных». В этом наступлении Гофу были отданы в распоряжение вся артиллерия и боеприпасы, какие только можно было найти в обозах 3-й и 4-й армий, а также 52 танка. Генерал, его офицеры и солдаты — все были уверены в успехе.

Поскольку было очевидно, что это последнее наступление в этом году, никто не ждал от него многого. Хейг посетил Гофа днем 12 ноября и сказал, что не следует предпринимать наступление, если риск неудачи кажется слишком большим, однако добавил, что победа поднимет дух дома и ободрит британских союзников. Земля теперь была покрыта глубокой грязью, и Анкр разлился, но Гоф, человек долга, решил все-таки предпринять «ограниченное наступление» между дорогой Альбер — Бапум и Серром. Главная тяжесть наступления ложилась на V корпус генерал-лейтенанта Фаншейва, фронт которого с севера на юг занимали 63-я (Королевская морская), 51-я (хайлендерская), 2-я и 3-я дивизии, в резерве находилась 37-я дивизия. Корпус держал фронт к северу от Анкра между Ошонвиллером и Амелем.

Оборонительные сооружения немцев все еще не были разрушены, однако была надежда, что за четыре с лишним месяца непрерывных боев, начиная с 1 июля, боевой дух обороняющихся был сильно подорван. Наступающие дивизии могли несколько ободряться уже сознанием того, что предшествующие атаки, хотя и неизменно отбиваемые, позволили продвинуть фронт по крайней мере на 230 м вглубь немецких траншей. Но, несмотря на это, столкновение на Анкре происходило на тех же самых позициях, которые были атакованы 1 июля. Оставалось только ждать, как англичане используют вторую попытку наступления на вражеские линии в этом месте.

Гоф разбил наступление на три фазы. Во время первой войска должны были продвинуться только на 730 м, чтобы овладеть долиной Бомон-Амель и высотами вплоть до Серра, для чего требовалось прорвать три линии траншей, а в некоторых местах — четыре. Следующий бросок предстоял на большую дистанцию, от 550 до 1100 м через долину южнее Серра и в районе восточной окраины самой деревни. Овладев таким образом господствующей высотой, предполагалось провести последнюю атаку вверх по долине Анкра на Бокур. Артиллерии у Гофа было в избытке; на фронте V корпуса он мог использовать приблизительно одно тяжелое орудие на 28 м траншей и полевое орудие или гаубицу на каждые 12 м. К югу от Анкра II корпус, который должен был вести наступление вверх по долине по крутому южному склону между Сен-Пьер-Дивион (все еще находившемся в руках немцев) и Швабским редутом (захваченным 39-й дивизией за месяц до того), мог создать даже большую концентрацию артиллерии.

Планировалось, что оба корпуса начнут наступление одновременно 13 ноября — на левом фланге V корпуса 31-я дивизия XIII корпуса должна была выдвинуться вперед для защиты фланга — дневной ураганный обстрел, продолжавшийся от получаса до часа в предшествующие дни, должен был, как предполагалось, успокоить противника. Наступление в 5 часов 45 минут должно было быть поддержано мощным артобстрелом вражеских позиций, однако 25 процентов артиллерии сократило дистанцию и обрушило шквал огня в 50 м перед вражескими передовыми траншеями, чтобы замаскировать выдвижение пехоты. Затем огневой шквал должен был переноситься вперед на 90 м каждые 5 минут, а поддерживаемая таким образом пехота должна была достичь первого рубежа атаки точно через 56 минут, а второго — через час после первого. Атака 63-й дивизии на Бокур была назначена на 3 часа 20 минут после начала наступления, все доступные орудия должны были обрушить град снарядов на деревню и поддержать действия дивизии, в составе которой была одна бригада моряков, вторая — из моряков и морских пехотинцев, а третья — из армейских батальонов. В сравнении с наступлением 1 июля, которое полностью провалилось, отличие было огромное. Войска Гофа располагали внезапностью атаки на рассвете, поддержкой тяжелой артиллерии, несколькими танками и огневым валом. Вопрос заключался в том, достаточно ли этого?

Атаку, начавшуюся непосредственно перед рассветом, скрывали и одновременно затрудняли сырость и густой туман, сокративший видимость до 27 м, а также грязь, препятствующая продвижению танков. Первые волны 56-й бригады 19-й (Западной) дивизии на правом фланге II корпуса без труда вошли в немецкие траншеи и захватили первый рубеж к 8 часам, потеряв убитыми и ранеными 200 человек, захватив много пленных и уничтожив около 150 немецких солдат. Слева от нее 39-я дивизия, получившая задачу очистить склоны на южном берегу Анкра, медленно продвигалась позади огневого вала, хотя некоторые батальоны в тумане сбились с пути. Атака развивалась хорошо, и к 8 часам 30 минутам большинство частей II корпуса достигли поставленных перед ними задач при сравнительно небольших потерях по меркам Первой мировой войны — около 1300 человек, главным образом раненых. Штаб корпуса докладывал, что противник несет тяжелые потери убитыми и ранеными.

К северу от Анкра атаки V и XII корпусов представляли собой более причудливую смесь успехов и неудач. 63-я дивизия последнего из названных корпусов, не принимавшая участия ни в одной операции на Западном фронте и специально готовившаяся для этого наступления, поначалу продвигалась очень хорошо, следуя детальному графику. Войска были настроены выполнить поставленные задачи и с большим рвением развивали атаку, следуя за огневым валом. Главным героем боя стал подполковник Бернард Фрейберг, командовавший Худским морским батальоном, который во Вторую мировую войну будет командовать новозеландскими силами.[51] Дважды раненный полковник Фрейберг получил Крест Виктории за свои действия в этот день, руководя наступлением своего батальона, прокладывавшего дорогу Королевской морской дивизии ко второму рубежу атаки, хотя и ценой больших потерь. Дивизия не достигла большого успеха, однако к сумеркам она глубоко вклинилась в позиции противника и ожидала подкреплений, включая шесть танков, для продолжения атаки на следующее утро.

51-я (Шотландская) дивизия слева от Королевской морской дивизии начала атаку, когда еще одна мина взорвалась под Хауторнским редутом. Дивизия атаковала силами двух бригад, и в тумане бой вскоре превратился в стычки отдельных частей, роты и взводы вступали в столкновение везде, где встречали сопротивление, упорно продвигаясь и занимая территорию. В Бомон-Амель войска вошли около 10 часов 30 минут, вклинившись в линию немецких резервов, и к середине дня деревня была в руках англичан, хотя предстояла еще большая работа по полной ликвидации сопротивления противника. Наступающие части теперь получили приказ повернуть по направлению к Серру, и эта операция продолжалась до ночи.

Две другие дивизии V корпуса (2-я и 3-я) решительно атаковали, двигаясь позади огневого вала. Сначала они продвигались довольно быстро, но затем были вынуждены фактически остановиться из-за сильного пулеметного огня, неповрежденных заграждений из колючей проволоки и непролазной грязи — она замедляла движение настолько, что даже вполне щадящий график оказался сорван. Огневой вал постепенно отодвигался, туман затруднял действия артиллерийских наблюдателей, которые в противном случае могли увидеть это и перенести огонь назад. В конце концов некоторые из наступающих батальонов сбились в тумане с пути, и атака, так хорошо начатая, постепенно вышла из-под контроля.

Войска 3-й дивизии на левом фланге V корпуса угодили в доходившую до пояса грязь и были остановлены неповрежденными заграждениями из колючей проволоки и пулеметным огнем, в результате чего атака двух ее передовых бригад полностью провалилась. Через несколько часов была предпринята попытка прекратить атаку, но некоторые подразделения, потеряв ориентацию в тумане, вклинились в немецкие оборонительные линии, закрепились и ожидали подкреплений. В 12 часов 45 минут штаб 3-й дивизии сообщил генералу Фаншейву, что атака захлебнулась и возобновление наступления на этом участке фронта не имеет шансов на успех.

Последняя атака 31-й дивизии XIII корпуса, задачей которой было прикрытие фланга V корпуса, также пошла наперекосяк, хотя командир дивизии генерал-майор Уэнлесс О’Гоуэн, офицер, видевший и гораздо более тяжелые сражения, командуя 13-й пехотной бригадой во время 2-го сражения под Ипром, не совершил никаких ошибок. Его дивизия атаковала в условленное время на фронте в 450 м и вскоре овладела передовой и частью вспомогательной линии. Но тут в дело вступила вражеская артиллерия, приступившая к ковровому обстрелу ничейной полосы, чем совершенно отрезала наступающие батальоны от резервов, и, поскольку атака 3-й дивизии справа захлебнулась, эти войска оказались изолированы. Немецкая контратака была отбита, причем противник понес потери, однако телефонные линии, соединявшие 31-ю дивизию с 3-й, были порваны. И теперь ее передовые части, обстреливаемые немцами из незахваченных траншей по фронту, оказались в ужасном положении и несли тяжелые потери. К 15 часам они вынуждены были начать отход и к 21 часу 30 минутам вернулись в собственные окопы.

Во многих отношениях наступление 5-й армии под Анкром повторяло в меньших масштабах наступление 1 июля. Атака Гофа имела успех на правом фланге, но полностью провалилась на левом. Точно так же она не была прекращена после первого дня, поскольку вечером 14 ноября он отдал приказ о дальнейшем наступлении. Однако когда копия этого приказа дошла до Хейга, который в это время был на конференции союзников в Париже, он распорядился не предпринимать никаких крупных операций до своего возвращения. Гоф проигнорировал это указание, и Бокур был взят в тот же день, наступление на деревню возглавлял неутомимый полковник Фрейберг.

Хейг хотел теперь остановить все наступательные действия, однако Гоф и его корпусные командиры убедили его, что достаточно одного последнего удара, чтобы очистить долину Анкра от неприятеля. Хейг неохотно позволил им продолжать. Его противодействие заставило, однако, Гофа пересмотреть свой план, и в конце концов он остановился на более скромных задачах наступления на 18 ноября, приказав II корпусу оказывать нажим вдоль долины Анкра по левому берегу. Пошел снег, и это облегчало дело, потому что грязь замерзла, но войска готовились к наступлению в ужасных условиях. Атака началась в 6 часов 10 минут утра 18-го, и в результате удалось перенести британскую линию за Бомонт-Амель и несколько далее, образовав небольшой выступ за Бокуром. Здесь немцы держались стойко, и сражение за Анкр угасло, добавив 23 274 потерь к общему счету потерь на Сомме. Успехи первого дня померкли, как часто прежде, ввиду потерь в последующих атаках, которым не хватало внезапности, артиллерийской поддержки и тщательного планирования, которыми отличалось первое наступление.

Окончательный результат битвы на Сомме дает мало утешения защитникам генералов Великой войны. При сравнении с предполагаемыми достижениями только за 1 июля это сражение, продолжавшееся четыре с половиной месяца, принесло мало пользы при огромных потерях. Никакого прорыва достигнуто не было, и баланс Соммы намного перевешивают эти жертвы.

Английская армия продвинулась вглубь примерно на 10 км по приблизительно тридцатикилометровому фронту и через четыре с половиной месяца захватила большинство, хотя и не все, целей, которые предполагалось взять в первый день. Англичане, войска доминионов и других частей империи приобрели большой опыт этого нового типа войны, ввели множество тактических новшеств и улучшили боевое применение всех видов оружия и уровень командования, не считая введения и испытания изобретения, потенциально дававшего победу в войне, — танка.

Они также перебили хребет огромной немецкой полевой армии, убив огромное число превосходных офицеров и старших унтер-офицеров, от которых в значительной степени зависела германская военная машина. Провал наступления под Верденом также привел к отставке генерала фон Фалькенгайна, который был уволен с поста начальника германского Генерального штаба в конце августа. Его сменил грозный генерал-фельдмаршал Пауль фон Гинденбург, который вместе со своим еще более грозным начальником штаба генералом Эрихом Людендорфом поспешил оставить Восточный фронт, и уже в начале сентября они инспектировали Западный фронт. С этого момента Людендорф в качестве генерал-квартирмейстера эффективно руководил военными усилиями Германии.

Питер Симкинс, ведущий историк Королевского Военного музея в Лондоне, отмечает, что немецкие генералы также не покрыли себя профессиональной славой во время сражения на Сомме:

«Британский генералитет показал себя не с лучшей стороны на Сомме, а различие в подходах Хейга и Роулинсона, совершать ли глубокий прорыв или ограничиться серией коротких атак с удержанием позиций, следовало устранить заранее. Потери доказывают тяжелейшую вину британских генералов, однако рассмотрим немецкие потери и их причины. Эрих Фалькенгайн отдал приказ о том, что любая потерянная позиция должна быть немедленно возвращена путем контратаки, „не считаясь с потерями вплоть до последнего человека“. Фон Бюлов, командовавший 2-й армией, также требовал жертв, говоря, что англичане должны „прокладывать себе путь в немецкие позиции только через груду тел [немецких солдат]“. Эти приказы и то рвение, с которым они исполнялись, окончательно обескровили немецкую армию на Сомме. Капитан фон Гентиг, офицер штаба гвардейской резервной дивизии, называл сражение на Сомме „грязной могилой немецкой полевой армии“».

Что касается британских генералов Хейга, Роулинсона и Гофа, то их действия на Сомме можно считать вполне адекватными. Попытки прорыва провалились, а борьба на истощение, которая пришла им на смену, могла в лучшем случае кончиться вничью. Основная заслуга, если здесь есть небольшая заслуга, принадлежит Роулинсону за его ночную атаку 14 июля и за понимание того, что, поскольку прорыв был очевидно невозможен, мелкие наступательные операции с удержанием позиции были единственной реалистической тактикой. Со своей стороны Гоф, кажется, приобрел несчастную привычку расточать войска и приводить в замешательство своих старших офицеров. Общим недостатком английских старших командиров, однако, была неспособность остановить сражение, когда основные преимущества были достигнуты или когда цена продолжения баталии становилась непомерно высока. Попытка усиливать натиск на укрепленные позиции приводила только к дальнейшим потерям среди атакующих войск. Поскольку ровно то же происходило в 1915 году, некоторые уроки должны были бы быть извлечены из этого несчастного года, в первую очередь главнокомандующим генералом Хейгом.

Действия Хейга в сражении на Сомме были отражением его характера. С одной стороны, он был суровым и непреклонным, что побуждало его к продолжению наступления. С другой стороны, будучи оптимистом, генерал верил, что достаточно еще одного удара, и германская армия будет уничтожена как боевая сила, что победа у него в руках, хотя ее и не удается чуть-чуть ухватить за хвост. Хейг гнал своих людей в наступление на Сомме и еще упорнее гнал их вперед под Пасшендэлем. Хотя оба сражения внесли значительный вклад в сокрушение германской военной машины, это не было главной целью ни одной из операций; скорее это принималось в расчет позднее для оправдания потерь. И все же, несмотря на все сказанное, Хейг сохранял популярность в войсках и большинством командующих считался единственным человеком, который мог принести победу армии союзников.

Главный урок 1915 года и общий фактор во всех сражениях на Сомме состоял в том, что хорошо спланированное и поддержанное наступление — особенно если эта поддержка включает обильное применение артиллерии, а позднее танков — может достичь полезных результатов при (по меркам Великой войны) относительно небольших потерях, по крайней мере на начальных стадиях. Сражения редко развиваются так, как планировалось, и английские генералы не должны были бы удивляться, что их атаки не достигают одинакового успеха по всему фронту наступления. Кроме того, существовала естественная тенденция форсировать наступление, особенно если исход его был неясен, в надежде, что еще одна попытка позволит склонить на свою сторону чашу весов, что оправдывало, таким образом, огромные потери.

Однако тактика продолжения операции редко приносила успех на Западном фронте. Если первоначальное наступление проваливалось или спотыкалось, любые попытки возобновить его в лучшем случае оканчивались другим таранным ударом с гораздо большими потерями. Все наступления Хейга включали стратегический элемент; он мечтал о прорыве, возвращении к мобильной войне, возможности абсолютной победы — но Хейг был тогда главнокомандующим. Роулинсон, находившийся в менее ответственном положении, не ставил перед собой таких честолюбивых целей и склонялся к тактике локальных атак и удержания взятых позиций, атак, которые позволяли вклиниваться в неприятельские позиции и подрывать его силы. Гоф — «человек Хейга» до глубины души, пытался сделать прорыв, тогда как тактика мелких атак с удержанием позиций представлялась оптимальным решением, и только терял при этом людей.

Хейгу не удалось совершить прорыв в Бапуме, и затем с 1 июля, или точнее — с 15 сентября, характер сражения на Сомме изменился в сторону тактики Роулинсона. Его тактика локальных атак с удержанием позиции лучше подходила как театру войны, так и требованиям генерала Жоффра вести войну на истощение. Превращению наступления на Сомме в борьбу на истощение способствовали распоряжения, отдаваемые немецкой армии Фалькенгайном, о том, что каждая пядь земли должна удерживаться, а всякая потерянная территория немедленно отбиваться контратаками. Таким образом, обе армии на Сомме разбились на части.

Справедливо будет сказать, что британская армия овладела на Сомме своим ремеслом. К концу войны это была лучшая армия на Западном фронте, однако цена обучения была непомерно высока. Цифры потерь в этом сражении все еще дискутируются, однако наиболее общепринятые «округленные величины» помогают вчерне свести баланс приобретений и убытков — сумма выходит столь значительная, что все споры об ошибке на несколько тысяч в ту или иную сторону выглядят жалкими.

Общее число потерь воюющих сторон во всей битве на Сомме оценивается в 1 300 000 человек — британцев, французов и немцев, убитых, раненых, пропавших без вести и взятых в плен. Британская доля в этой катастрофе, включая потери австралийцев, канадцев, южноафриканцев и новозеландцев, доходит приблизительно до 400 000 человек. Большинство «пропавших без вести» на самом деле были убиты, и их имена должны значиться в списках тех, чья «могила неизвестна», в грандиозном мемориале в Тьепвале и повсюду на полях Великой войны: канадцев в Вими, австралийцев в Виллер-Бретоно, новозеландцев в лесу Полигон, а южноафриканцев в Дельвильском лесу. В целом в ходе Первой мировой войны число «без вести пропавших» на Западном фронте было почти равно числу «заведомо убитых», у которых были могилы и надгробия.

Число действительно убитых было, как обычно, значительно меньше общих цифр потерь. Генерал-майор сэр Фредерик Морис в биографии генерала Роулинсона (1932) подсчитал, что общее число убитых и пропавших без вести в германской армии на Сомме насчитывает 164 055 человек — цифра, сообщенная Имперским архивом. Соответствующий том британской «Официальной истории», опубликованный в 1938 году, исчисляет общие потери германской армии от 660 000 до 680 000 человек (некоторые считают, что потери были гораздо меньше, около 437 000 человек), а англо-французские общие потери убитыми, ранеными и пропавшими без вести — 630 000 человек. Французские потери убитыми и ранеными составили 50 756 человек, британские — 95 675. Гораздо больше было раненых, однако 83 процента британских раненых после выздоровления возвращались в свои части. Даже если допустить ошибку, эти цифры ужасают.

Французы потеряли на Сомме около 200 000 человек, если прибавить к этому потери, которые они незадолго перед тем понесли в сражении под Верденом, а официально они составили 377 231 человек, в том числе 162 308 — убитыми, и приблизительно равны потерям Германии в этом сражении. Это означает, что если немецкие потери на Сомме — около 600 000 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести — приблизительно равны общим англо-французским потерям, баланс для двух сражений приблизительно сходится.

Иными словами, жестокая бойня 1916 года не принесла ровно никаких результатов. Территориальные приобретения были невелики, и бои на истощение, к которым так стремился Фалькенгайн под Верденом, а Жоффр — на Сомме, убили столько же их собственных солдат, сколько и вражеских. Если бы борьба продолжалась тем же способом, Великую войну выиграл бы последний солдат, оставшийся в живых.