Силы и планы сторон
В борьбу народы вступили с условными взглядами и с системой XVIII века, лишь слегка претерпевшими изменения под влиянием событий XIX века.
С политической точки зрения они считали, что предстоит состязание соперничающих друг с другом коалиций, основанных на традиционной системе дипломатических союзов. С военной же точки зрения они предполагали борьбу профессиональных армий. Хотя эти армии и распухли из-за принятой на континенте системы принудительных наборов, борьба, главным образом, должна была вестись «солдатами» – а народ в массе, как зритель из амфитеатра, следил бы за успехами гладиаторов.
Германцы ближе были к истине, хотя истинное положение едва понималось одним-двумя проницательными непризнанными умами. Теория «вооруженного народа» развилась в Германии в течение XIX столетия. Эта теория представляла себе народ скорее как резервуар, питающий армию подкреплениями, чем как мощную реку, поглощающую много притоков, где армия является только одним из них. Их концепцией был «вооруженный народ» – но не «воюющий народ». Даже сегодня эта основная истина сохраняет полное значение во всем своем объеме и со всеми вытекающими из нее последствиями. В течение 1914–1918 годов воевавшие народы последовательно мобилизовали для нужд войны науку, изобретательную силу и техническую ловкость инженеров, физический труд, индустрию, наконец – перо пропагандиста. Это сочетание многих сил в течение продолжительного времени представляло собой хаотический водоворот – старый порядок уже рухнул, а новый еще не народился. Лишь постепенно все эти силы пришли к полезному взаимодействию. И все же еще спорен вопрос, действительно ли даже к последней фазе войны это взаимодействие достигло высшего предела согласования, которое направляло бы все эти разнообразные силы к одной цели.
