Безгласное большинство
Основная масса населения была обречена всю жизнь оставаться в одном и том же социальном положении. Такая ситуация была особенно характерна для Индии, где общество было разделено на касты. Основные касты соответствовали тем социальным слоям, которые выделились и в других цивилизациях: жрецы, воины, свободные общинники и торговцы, а также низшая каста слуг, к которым относились крестьяне, лишенные земли, и рабы. Границы между кастами были практически непреодолимы. Каждый человек от рождения принадлежал к определенной касте, и это предопределяло его дальнейшую жизнь: браки заключались только внутри каст, род занятий зависел от происхождения. Социальное неравенство подкреплялось религиозно-нравственным: только три первые касты были приобщены к религии и имели право читать священные книги древних индусов – Веды. Две первые касты, или варны, считались дважды рожденными. Собственно, религиозные воззрения, определяющие наряду с космическим порядком и государственный, были прописаны в «Ригведе». Изолированность и замкнутость каст, их социальное и религиозно-нравственное неравноправие снижали активность общества, делали его статичным, создавали большие препятствия для его развития, причем не только в эпоху древности, но и в дальнейшем.
И хотя кастовая система была продекларирована как незыблемая только в Древней Индии, это не значит, что подобное явление не существовало в иных странах восточной деспотии. Просто общество Древней Индии, исходя из традиций своего общества, подвергло существующий строй жесткой регламентации.
Возможности изменить свое социальное положение, конечно, оставались очень скромными: в Китае господствовала вера в святость и незыблемость сложившейся социальной иерархии. Высшим достижением подданного считалось беспрекословное повиновение монарху.
Но вместе с тем в Китае можно было попытаться изменить судьбу – Китай был чиновничьим государством, любой, кто хотел повысить свой социальный статус, мог обучиться и сдать государственный экзамен, чтобы получить хорошую должность в государстве. И хотя обучение стоило больших денег, сельские общины могли тем не менее собрать необходимые средства и отправить наиболее талантливых детей учиться. Благодаря «необходимости» этого института община прожила довольно много по историческим меркам.
Но в целом в китайском государстве подданным внушалась покорность властям. Последняя добродетель закреплялась религиозными нормами. Она была «условием жизни в раю». Простому общиннику не оставалось ничего, кроме как трудиться, платить налоги царю и приносить подношения жрецам, которые бы молились за покой его души после смерти. На фоне такой социальной несправедливости росло антирелигиозное движение, так появлялись культы антибогов, в просторечие просто демонов. Возмущенные подданные отрицали того бога, сыном которого провозглашал себя монарх. Каждая цивилизация ставила принцип личной преданности монарху весьма высоко. В Китае этому принципу выпала особая судьба. Сам принцип высокой оценки личных заслуг направил развитие цивилизации по совершенно особому руслу: в ней сложился тип государства, в котором сильные эксплуатация и иерархичность сочетались с установкой на относительную активность низов. При всех различиях между древними цивилизациями пространство свободы в них весьма ограничено для основной массы людей; между государством и обществом лежит огромная пропасть: общество немо, оно не имеет возможности участвовать в управлении, влиять на решения государства. Оно просто молча принимало решения правящих верхушек и призывало богов подарить немного терпения.
Карательный аппарат правящих кругов развивался семимильными шагами, и уже к началу формирования ранних рабовладельческих образований представлял собой отлаженный механизм. В ход шло абсолютно все: карательные меры светского правителя, религиозное давление и откровенный шантаж.
