История XX века: Россия – Запад – Восток

Доля страны в мировом промышленном производстве увеличилась с 3,4 % в 1881–1885 гг. до 5 % в 1896–1900 гг. и до 5,3 % в 1913 г. Накануне Первой мировой войны Россия по объему промышленного производства занимала 5 место в мире, а сельскохозяйственного – 1 место в Европе. В целом по совокупному объему производства она находилась на 4 месте в мире, значительно опережая Францию, лишь немногим уступая Великобритании и примерно на / не дотягивая до Германии.

Однако если по абсолютным масштабам российская экономика являлась одной из крупнейших в мире, то по среднедушевым – относительно слаборазвитой. Из-за высокого естественного прироста населения среднегодовые темпы роста производства на душу населения вдвое уступали абсолютным приростам (3,25 %), составляя более 1,6 %. Это соответствовало мировым показателям, но не позволяло быстро ликвидировать отставание. В 1913 г. производство на душу населения составляло примерно 40 % французского и немецкого, 20 % английского и / американского. По этому показателю из стран «второго эшелона» модернизации Россия превосходила лишь Японию, серьезно отставая даже от Испании, Италии и Австро-Венгрии.

Как и в развитых странах, в России росла концентрация производства и капитала. С последней четверти XIX в., и особенно с 1890-х гг., стали возникать монополии, главным образом в форме синдикатов. К 1914 г. их было уже более 150. Двенадцать банков сосредоточивали до 80 % всех банковских капиталов (по этому показателю Россия лишь немногим уступала Германии, где 9 берлинских банков контролировали 83 % банковского капитала). Концентрация рабочей силы в российской промышленности по некоторым параметрам превышала даже уровень США.

Вместе с тем индустриализация страны еще не завершилась. Ведущей отраслью оставалось сельское хозяйство, его доля в структуре национального дохода была почти вдвое больше, чем промышленности. Тяжелая индустрия развивалась быстрее легкой, но составляла примерно 40 % общего объема промышленного производства. Производительность труда среднего российского фабрично-заводского рабочего в 1908 г. в 3,5–4 раза уступала американскому. По объему внешнеторгового оборота страна занимала 7 место в мире, опережая Австро-Венгрию, Италию, но уступая даже Бельгии и Голландии.

Накануне Первой мировой войны в отечественной промышленности, строительстве, транспорте и связи было занято 11 % населения, в торговле, снабжении, общественном питании – 9 %, а в сельском хозяйстве – 75 %. Для сравнения: в ведущих западноевропейских странах такая доля занятых в сельском хозяйстве была в конце XVII в., а в канун Первой мировой войны она равнялась 37 % (в США – 27,5 %, в Японии – 60 %). Удельный вес работающих в промышленности в ведущих западноевропейских странах уже в конце XIX в. составлял от 30 (во Франции) до 51 % (в Великобритании), а в сфере услуг – от 21 (в Германии) до 40 % (в Великобритании).

Темпы и уровень урбанизации России в начале XX в. примерно соответствовали западноевропейским в XVIII – начале XIX в.[2] Даже к Первой мировой войне в российских городах жило лишь 15 % населения. По этому показателю Россия была ближе не к развитым странам (Италия – свыше 26 %; США и Франция – более 41; Германия – 56; Великобритания – 78 %), а к Ирану (12–15 %), Турции (15–18 %) и Португалии (16 %). Причем из-за наплыва крестьян-мигрантов доля коренных горожан составляла в среднем менее 60 %, а в столицах – чуть более 30 %.

Важнейшими проблемами российской индустриализации являлись относительная узость внутреннего рынка (вызванная низкой покупательной способностью крестьян), а также нехватка капиталов, порожденная исторической молодостью отечественной буржуазии и масштабами задач «догоняющей» индустриальной модернизации. Чтобы преодолеть нехватку капиталов и быстрее ликвидировать технико-экономическое отставание от ведущих держав (которое становилось угрожающим в условиях роста международной напряженности), государство, во-первых, активно вмешивалось в развитие экономики, ускоренно строя железные дороги, поощряя развитие тяжелой промышленности и прибегая к жесткому таможенному протекционизму, а во-вторых, широко привлекало иностранный капитал.

Государственноерегулирование было очень важным, но не главенствующим фактором экономического развития России в пореформенный период. По доле государственных расходов в национальном чистом продукте (9,7 %) Россия опережала все остальные страны, включая Японию (8,8 %). Но если в Японии более половины всех капиталов образовывалось за счет государственных капиталовложений, то для российской экономики они имели гораздо меньшее значение (за исключением железнодорожного строительства) и концентрировались прежде всего в военной отрасли и сфере управления. Причем в России государство играло противоречивую роль: с одной стороны, оно всемерно способствовало индустриализации, а с другой – регламентировало, ограничивало и в какой-то мере сдерживало развитие частного предпринимательства, консервировало архаичные порядки в деревне, а отчасти и в городе.

Важнейшим социальным последствием большой роли государства в экономике явилась диспропорция между уровнями развития российского капитализма и отечественной буржуазии. Из-за мощного государственного вмешательства в экономику, направленного на скорейшую индустриализацию, господства в деревне общины (поддерживавшейся до начала XX в. государством) и важной роли иностранного капитала (поощрявшегося государством) степень развития капитализма в стране существенно опережала уровень развития его «естественного социального носителя» – буржуазии. Относительная слабость отечественной буржуазии, замедленность ее классовой консолидации (хотя и не в такой мере, как на Востоке) стали одними из ключевых факторов, сделавших возможным «прерывание» капиталистической модернизации в 1917 г. и победу антибуржуазной альтернативы.

Инвестиционная привлекательность царской России и целенаправленная политика властей, прежде всего министра финансов С. Ю. Витте, обеспечили невиданный приток в страну иностранного капитала. Конкретная его доля все еще вызывает споры. По традиционным оценкам, примерно / всех капиталов в российской промышленности того времени были иностранными. (В Индии в конце XIX в. – / акционерных капиталов.) Однако Витте в 1900 г. определял долю иностранных капиталов примерно в /. Даже в 1909–1914 гг., по подсчетам некоторых исследователей, они составляли до 60 % капиталов тяжелой промышленности и давали 55 % всех капиталовложений. По последним оценкам, валовые иностранные инвестиции составляли около 20 % внутренних накоплений, и это не выглядело необычным на фоне Канады, Австралии и даже США (в ранний период). Иностранные капиталовложения имели принципиально важное, нередко ведущее значение для развития машиностроения, металлургии, химии и ряда других отраслей, особенно тяжелой промышленности, но говорить об их решающей роли в экономике в целом, по-видимому, будет преувеличением.

Таким образом, хотя в некоторых аспектах структура российской экономики походила на другие рыночные экономики со схожим уровнем развития, специфической чертой явилась большая роль государства и иностранного капитала, что в начале XX в. было характерно, скорее, для восточных держав. В еще большей мере к таким чертам относилась неукорененность в деревне частной собственности на землю.