История XX века: Россия – Запад – Восток

Преодоление структурного кризиса и формирование новой, динамичной модели экономического роста существенно активизировали процессы на мировом рынке. Только на протяжении 1980-х гг. мировой экспорт увеличился на /, а к 1999 г. он превысил показатели конца 1970-х гг. уже в 2 раза. Средние ежегодные темпы прироста мирового экспорта составили в этот период 6–8 %, что не уступало «золотому десятилетию» 1960-х гг. Параллельно с увеличением объемов мировой торговли происходила ее структурная перестройка. На протяжении двух последних десятилетий XX в. удельный вес сырья и продовольствия в мировой торговле снизился почти втрое. Доля изделий обрабатывающей промышленности, напротив, значительно выросла и достигла 80 %. На первое место среди экспортируемых товаров в стоимостном отношении вышла компьютерная техника и ее программное обеспечение (11 %).

Необычайно широкой стала номенклатура экспортируемых товаров. Продукция производственного и потребительского назначения, представленная в конце 1990-х гг. на мировом рынке, насчитывала свыше 20 млн видов. Причем эта статистика не учитывала огромное количество промежуточных форм изделий и полуфабрикатов, на поставки которых приходилось не менее / всего импорта. Еще одной особенностью развития мирового товарообмена стало увеличение экспорта и импорта услуг. Если в начале 1970-х гг. обращение в этом сегменте мирового рынка составляло 80 млрд долл. в год, то к середине 1990-х гг. оно превысило 1 трлн долл.

Столь же стремительно рос и мировой инвестиционный рынок. Если в 1980 г. общий объем прямых заграничных капиталовложений составил 450 млрд долл., то в 1990 г. – уже 1,7 трлн долл., а в 1997 г. – 3 трлн долл. Не столь быстро, но устойчиво возрастала роль ссудного капитала (международной системы коммерческого кредита). В общей структуре экспорта капитала доля облигационных займов увеличилась с 10 % в середине 1970-х гг. до 40 % в середине 1990-х гг., доля акций – с 5 до 35 %. Суммарный объем рынка акционерного капитала только за первую половину 1990-х гг. увеличился в 2 раза и превысил рубеж в 20 трлн долл. Характерно, что, несмотря на бурное развитие малого и среднего бизнеса, мировой инвестиционный рынок остался высокоцентрализованным. В конце 1990-х гг. из 3 трлн долл. прямых заграничных капиталовложений 2,7 трлн долл. обеспечивалось производственными и финансовыми структурами транснациональных корпораций. Причем / этой суммы приходилось на 100 крупнейших транснациональных корпораций, каждая третья из которых была американской.

Важным фактором развития мирового рынка стала либерализация валютно-денежной сферы. На конференции МВФ в Кингстоне (Ямайка) в январе 1976 г. было объявлено о создании новой международной валютной системы. Членам МВФ предлагалось не использовать золото в качестве эквивалента стоимостного содержания национальных валют. На смену «золотому стандарту» должна была прийти более гибкая система валютного регулирования – «специальных прав заимствования» (СДР), т. е. международных кредитных резервов, находящихся под коллективным управлением. Курс СДР рассчитывался по «стандартной корзине» – суммарному курсу пяти национальных валют (американский доллар – 39 %, немецкая марка – 21, японская иена – 18, французский франк – 11, английский фунт стерлингов – 11 %).

Однако попытка превратить СДР в универсальное средство международных расчетов не удалась. В конечном счете лишь три страны – Ливия, Мьянма и Сейшельские Острова – сохранили «привязку» своих национальных валютных резервов к СДР. Всего из 181 государств – членов МВФ фиксированные курсы национальных валют сохранили 66 стран, в том числе в 21 стране курс валюты был жестко «привязан» к доллару, в 14 странах – к французскому франку. В большинстве государств были установлены свободно «плавающие», т. е. коммерческие, курсы валют. Это резко усилило позиции доллара в качестве международной расчетной единицы. Только в конце 1980 – начале 1990-х гг. за пределы США было вывезено более 100 млрд долл. наличными. По оценкам американских экспертов, к середине 1990-х гг. за границей находилось уже примерно / 100-долларовых купюр и / 50-долларовых.

Либерализация валютно-денежной политики и переход к коммерческому определению курсов национальных валют привели к превращению валютного рынка в сферу специализированного бизнеса. В 1990-х гг. по объему операций валютный рынок уже существенно превзошел рынок облигаций и акций. Ежедневный объем сделок на нем составлял 1,2–1,4 трлн долл., тогда как по облигационным займам – 500–700 млрд долл., а по акциям – 100–150 млрд долл.

Необычайная активизация международных валютно-финансо-вых операций была обусловлена рядом причин. Во-первых, сказалась огромная емкость внутренних фондовых рынков новых индустриальных стран и стран с переходной экономикой, повышение общей капиталоемкости производства, развитие межотраслевой и региональной инфраструктуры. Прямые транснациональные капиталовложения уже не могли обеспечить достаточный приток средств для удовлетворения всех этих потребностей. Во-вторых, мощными стимулами развития международной валютно-финансовой системы стали проблема бюджетных дефицитов, необходимость привлечения государствами дополнительных средств для обслуживания внутреннего и внешнего долга. В-третьих, корпоративные инвесторы (пенсионные и страховые фонды, финансовые компании), специализирующиеся на выпуске ценных бумаг, начали активно теснить на международном фондовом рынке банковский капитал. В-четвертых, благодаря внедрению современных электронных технологий, средств коммуникации и информатизации сформировалась принципиально новая инфраструктура рынка капиталов, способная обеспечить финансовые операции глобального масштаба.

Либерализация мирового валютно-финансового рынка стала одним из важных факторов преодоления структурного кризиса и формирования инновационной модели экономического роста. Однако вскоре этот процесс превратился в катализатор новых кризисных потрясений. В условиях свободного «плавания» валют и мгновенных перемещений капиталов на электронном фондовом рынке мировая финансовая система попала в зависимость от разнообразных неэкономических рисков. Резкие колебания процентных ставок и валютных курсов все чаще стали происходить под влиянием политических событий, обнародования разнообразных аналитических прогнозов, целенаправленных «вбросов» коммерческой информации. Порожденные этими явлениями массированные передвижения капиталов, вплоть до панического «бегства» из тех или иных регионов или отраслей, влекли за собой скачкообразные и непрогнозируемые изменения рыночной конъюнктуры.

Со временем обнаружилось нарастающее несоответствие между масштабами развития «реальной экономики» и международной финансовой системы. Либерализация валютных потоков, гигантский импорт капиталов для финансирования бюджетных дефицитов, спекуляции недвижимостью в период «приватизационной горячки», спекулятивная игра на курсах ценных бумаг в системах электронных торгов создали «ножницы» между производственными показателями и их финансовыми значениями. Если в 1990 г. в денежные спекуляции было вовлечено 600 млрд долл. ежедневно, то в 1996 г. уже 1 трлн долл., что в 29–30 раз превышало стоимость продаваемых товаров вместе с услугами. К концу 1990-х гг. на каждый доллар, обращавшийся в мировой «реальной экономике», приходилось от 20 до 50 долл., циркулировавших в финансовой сфере. Таким образом, мировая финансовая система превращалась в спекулятивное пространство.

Первым сигналом, свидетельствующим о взрывоопасности мирового финансового рынка, стал «черный понедельник» 19 октября 1987 г. В этот день на Нью-Йоркской бирже произошло падение индекса Доу-Джонса (курса котировки акций ведущих промышленных компаний) на 25 % (причем на протяжении предыдущих полутора недель он уже снизился на 30 %). Этот биржевой обвал не повлек за собой промышленный кризис, поскольку был вызван противоречиями в валютной политике США, Японии и европейских стран. Но его влияние на экономическую конъюнктуру было чрезвычайно негативным.

На рубеже 1980—1990-хгг. распад социалистической системы и последовавшая за ним «перестройка» мирового экономического пространства еще больше активизировали спекулятивную горячку на мировом финансовом рынке. Развязка наступила в октябре 1997 г., когда в Гонконге произошло резкое падение акций высокотехнологических компаний. В считанные дни кризис распространился на фондовые рынки всех стран Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР). Причиной был прежде всего структурный дисбаланс в развитии финансовых систем этих стран, их оторванность от «реального», производящего сектора экономики, коррумпированность, спекулятивная перенасыщенность рынка ссудного капитала. В условиях глобальной финансовой системы «азиатский кризис» быстро перерос в мировой. Новый «черный понедельник» 29 октября 1997 г. потряс Нью-Йоркскую биржу. Резкое падение курса акций произошло на фондовых биржах в Лондоне и Франкфурте-на-Майне. Лихорадка на фондовых рынках сопровождалась скачками валютных курсов, оттоком капиталов из зон рискового бизнеса, сворачиванием деятельности международных трастовых и холдинговых компаний. В 1998 г. глубокий финансовый кризис разразился в России, а в конце 1990-х гг. в Латинской Америке.

События второй половины 1990-х гг. подвели черту под спекулятивным инвестиционным бумом и наглядно показали угрозу «перегрева» мировой экономики. Однако возврат к административному регулированию валютно-финансовых операций был уже невозможен. Мировое сообщество стало искать новые методы обеспечения устойчивого экономического развития.

Помимо несбалансированности мирового экономического развития, необходимость выработки стратегии устойчивого развития была обусловлена радикальными геополитическими изменениями после окончания «холодной войны», переходом многих стран к рыночной модели, возникновением глобальных проблем в гуманитарной и техногенной сферах. На протяжении 1990-х гг. сложилось два основных подхода к решению этой задачи. Первый из них получил название «вашингтонский консенсус», поскольку опирался на разработанную экспертами МВФ еще в 1980-х гг. антикризисную программу для стран третьего мира и реанимированную в 1995 г. по инициативе администрации Б. Клинтона. Лейтмотивом «вашингтонского консенсуса» стала неолиберальная модель глобализации, утверждающая своеобразный экономический стандарт для XXI в.: широкая приватизация, «монетарная» денежно-финансовая и налоговая политика, отказ от таможенного протекционизма, всемерное развитие мировой рыночной инфраструктуры, обеспечение свободного обмена товаров и услуг.

Важнейшим шагом в реализации «вашингтонского консенсуса» стало создание в 1995 г. на базе ГАТТ Всемирной торговой организации (ВТО). В отличие от ГАТТ, входившей в систему ООН, ВТО стала полностью автономной международной организацией со стройной внутренней структурой. В нее вступили 130 государств, обеспечивающих свыше 90 % мирового товарообмена. Стратегической задачей ВТО была объявлена поэтапная либерализация мировой торговли, основанная на балансе между национальными, региональными и интернациональными экономическими интересами. Уже во второй половине 1990-х гг. благодаря этой организации удалось добиться отмены таможенных пошлин на 40 % мирового промышленного импорта.

Выработка альтернативного варианта стратегии устойчивого развития была связана с активизацией интеграционных процессов. К концу XX в. в мире сформировалось уже более 80 региональных торговых и экономических организаций, в том числе латиноамериканские экономические зоны – Карибский общий рынок (КАРИКОМ) и Общий рынок стран Южного конуса (МЕРСОКУР), Североамериканская ассоциация свободной торговли (НАФТА), Тихоокеанская конференция по экономическому сотрудничеству и Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество (АПЕК), зона свободной торговли Объединения юго-восточных азиатских наций (АСЕАН), трансазиатская Организация экономического сотрудничества (ОЭС) и Центрально-азиатское региональное содружество (ЦАРС).

По-прежнему очень влиятельной силой в мировой экономике оставалась Организация стран – экспортеров нефти. Многие участники ОПЕК являются лидерами созданной в 1945 г. Лиги арабских государств (ЛАГ), а в 1971 г. выступили инициаторами образования Организации исламской конференции (ОИК). На основе ОПЕК, ЛАГ и ОИК, а также их дочерних организаций (Исламского банка развития, Исламского центра развития торговли, Исламского фонда солидарности) образовалась разветвленная межгосударственная система, координирующая экономические и политические действия арабских стран на мировой арене.

Примером наиболее продвинутого интеграционного сотрудничества является система европейских сообществ. Она начала формироваться еще с 1952 г. на базе Европейского объединения угля и стали (ЕОУС), а также созданных в 1957 г. Европейского экономического сообщества (ЕЭС) и Европейского агентства по атомной энергии (Евроатом). В 1992 г. в соответствии с Маастрихтским договором был создан Европейский союз, объединивший систему европейских сообществ с интеграционными структурами в области единой внешней политики, безопасности и правосудия. Тем самым от создания «общего рынка» (т. е. обеспечения свободного передвижения товаров, капиталов и рабочей силы) европейские страны перешли к формированию наднационального экономического и политико-правового пространства.

В 1990-х гг. под эгидой ЕС произошло поэтапное формирование Экономического и валютного союза (ЭВС). В 1993–1994 гг. были предприняты меры по обеспечению полной свободы передвижения капиталов, координации экономической и эмиссионной политики стран ЕС, установлению тесных связей между их центральными банками. В 1994–1998 гг. происходило организационно-правовое становление институтов, призванных обеспечить проведение единой валютной политики, в том числе создание Европейского валютного института (ЕВИ) и Европейского центрального банка (ЕЦБ).

Тогда же началась разработка единых критериев стабильности национальных валютно-финансовых систем, были окончательно введены в действие Шенгенские соглашения об отмене таможенного и визового контроля на внутренних границах стран Евросоюза. Наконец, в 1999–2002 гг. произошло введение единой европейской валюты – евро – с изъятием из обращения национальных валют.

С созданием ЭВС возникла возможность выработки долговременной стратегии экономического развития стран Евросоюза. Эта задача обсуждалась на Лиссабонском саммите Европейского совета в марте 2000 г. По итогам саммита была принята «Лиссабонская стратегия», предусматривавшая превращение Евросоюза к 2010 г. в самый конкурентоспособный и высокотехнологичный экономический центр мира при сохранении «европейской социальной модели». Достижение такой претенциозной цели связывалось с пятью основными задачами: обеспечением высокой конкурентоспособности европейской промышленности, созданием «динамичной экономики, основанной на знаниях», увеличением занятости «вплоть до полного решения проблемы безработицы», обеспечением «социального единства», улучшением экологической среды. В рамках этих направлений было разработано более 120 конкретных инновационных проектов и программ развития. Несмотря на то, что реализация «Лиссабонской стратегии» оказалась сопряжена с большими трудностями, руководство Европейского союза рассматривает ее как ключевое направление интеграционного процесса в начале XXI в.