Столыпинские реформы
Решить сложнейшие задачи завершения капиталистической модернизации России и одновременно укрепления правительственной власти, борьбы с революционным движением выпало на долю П. А. Столыпина, назначенного в 1906 г. министром внутренних дел, а затем председателем Совета министров. Обладая незаурядными личными качествами и используя страх правящих кругов перед революцией, а поэтому поддержку императора, он разработал и попытался реализовать масштабную программу реформ.
Важнейшей из них была аграрная. Она была призвана разрешить так называемый земельный вопрос за счет быстрого роста продуктивности крестьянских хозяйств и создать новую социальную опору для реформированного государства в лице крестьян – собственников земли. Главным средством для этого служила ненасильственная ликвидация общины, утверждение в деревне господства частного землевладения. Указ от 9 ноября 1906 г. предоставил каждому крестьянину-домохозяину право выйти из общины и получить причитавшуюся ему землю в частную собственность (в виде отруба или хутора). Была активизирована деятельность Крестьянского банка и организовано содействие переселению крестьян за Урал. В своих основах столыпинская реформа совпадала с экономическими реформами, проводившимися в XIX – начале XX в. в ряде восточных стран и направленными на преобразование аграрных отношений и введение частной собственности на землю.
Столыпин предполагал также реорганизовать местное самоуправление, земство, суд и полицию, ввести всеобщее начальное образование и социальное страхование для рабочих. Предусматривалось осуществить реформу вероисповеданий, перевооружить и реорганизовать армию и флот. Комплекс преобразований охватывал большинство сфер жизни общества.
В итоге началась подготовка к введению всеобщего начального образования, появились важные элементы социального страхования для рабочих. Однако большинство задуманных Столыпиным реформ реализовано не было, а самые важные аграрные преобразования остались незавершенными. Из общины успело выйти 26 % крестьян, причем хутора и отруба создали лишь чуть более / части крестьян. Количество земель, находившихся в частной собственности крестьян, в 1905–1915 гг. выросло более чем на 27 %, а все крестьянское землевладение – на 4 %. Переселились за Урал более 3 млн человек, что дало мощный импульс хозяйственному освоению Сибири. Позитивные сдвиги наметились и в сфере агротехники. Потребление минеральных удобрений в 1907–1913 гг. выросло в 2,6 раза!
Столыпинские реформы вызвали мощный экономический подъем. Он отличался не только своими темпами, но и системным характером. В отличие от подъема 1890-х гг. бурно росли и промышленность, и сельское хозяйство, стремительно поднимался уровень жизни населения. Национальный доход на душу населения за 1908–1913 гг. увеличился почти на 17 %.
Как оценить столыпинские аграрные преобразования? То, что более четверти крестьян за 10 лет вышли из общины, можно считать весомым результатом. Ведь речь шла о ненасильственной ликвидации древнейшего в России института, который в том или ином виде существовал более тысячи лет и охватывал большинство населения. (Насилием реформа явилась лишь в том смысле, что позволяла меньшинству крестьян выйти из общины вопреки мнению большинства – до / крестьян укрепили землю в собственность против воли односельчан.) К тому же необходимо учитывать, что 6,2 млн крестьянских дворов – 67 % общинных хозяйств (!) – подали заявления о землеустройстве. Выдача акта о землеустройстве по закону от 29 мая 1911 г. превращала домохозяина в личного собственника отведенного ему участка, делая фактически не нужным выход из общины. Хотя Первая мировая война помешала этому процессу, к 1917 г. 56 % крестьян полностью или наполовину (перейдя фактически к подворной собственности) порвали с общиной или же оставались в ней, испытывая неудовлетворение общинными порядками. Для успеха реформы не хватило, возможно, десятка лет политической стабильности. К 1917 г. ей не удалось ликвидировать многочисленные противоречия в деревне. В чем-то она их даже усилила, поскольку к давнему антагонизму между крестьянами и помещиками прибавились и противоречия внутри крестьянства: между «частниками» и «общинниками».
Уязвимым местом столыпинских реформ оказалась не их «классовая ограниченность», а противоречие между объективной сложностью задач и кратким периодом их осуществления. Столыпин, вынужденный жесткими методами бороться с революцией, стал главной мишенью для террористов и в 1911 г. был убит. Из двух десятилетий, которые планировались на проведение преобразований, их инициатору довелось руководить ими лишь 5 лет. Важнейшей причиной торможения реформ было их недостаточное политическое обеспечение.
По мере того как проходил страх перед революцией, поддержка Столыпина царем, правящей элитой стала ослабевать. В то же время реформаторский потенциал самого общества, значительная часть которого находилась в конфликте с верховной властью, оказался слишком слабым. Столыпин стремился опереться на III Государственную думу (1907–1912), которая, в отличие от двух предыдущих, благодаря изменению выборного законодательства оказалась в целом способной к конструктивному сотрудничеству с правительством. Однако многие реформаторские законопроекты, прошедшие через Думу, отклонялись Госсоветом (в котором были сильны правые настроения). Да и в самой Думе Столыпина поддерживали лишь октябристы да Всероссийский национальный союз (во главе с П. Н. Балашовым, В. А. Бобринским и В. В. Шульгиным). Он подвергался атакам не только со стороны социалистов и даже части либералов (особенно кадетов), но порой и со стороны крайне правых. Очередной раз обнаружилась незаинтересованность российского общества в реформах, его раскол и несформированность гражданского, общенационального сознания. Этим Россия походила на традиционные общества Востока, которые (кроме, пожалуй, Японии) с огромным трудом поддавались попыткам модернизации, а чаще всего проваливали их.
Столыпину удалось усмирить революционное движение, но корни социальной розни выполоть он не успел. Общее число стачечников с июля 1907 г. по 1910 г. включительно (1,1 млн) хотя и многократно уступало революционному периоду, но вдвое превосходило показатели 1901–1904 гг. (530 тыс. человек). С 1911 г. начался новый подъем стачечного и революционного движения. Социалистические партии, пережив резкое сокращение своих рядов и многочисленные расколы, сохранились и начали возвращать утраченные было позиции.
Объективно такая ситуация предъявляла высокие требования к качеству государственного управления и твердости правительственной власти. Но после убийства Столыпина темпы реформ существенно замедлились, усилились колебания верховной власти, ее авторитет в обществе вновь стал падать. Непоследовательная политика отражала не столько ностальгию царя по прежним временам (несмотря на мысли о ликвидации беспокойной Думы, Николай II не пошел на нарушение Основных законов даже в годы Первой мировой войны), сколько неудовлетворенность правящей, в основном дворянско-помещичьей, элиты сложившейся ситуацией, крайнюю сложность и болезненность данного этапа модернизации. По сути, требовалось сочетание противоположностей: сакральности верховной власти и избирательных процедур; определенной демократизации и в то же время сохранения политической стабильности и единства империи; стремления опереться на общество и слабости социальных, политических сил, заинтересованных в успехе той модернизации, которую начало правительство. Без Столыпина разрешить этот клубок сложнейших проблем и продолжить реформы царскому режиму не удалось.
