Бюрократия и бюрократическая буржуазия
Помимо монополистической буржуазии, повсюду на Востоке чрезвычайно сильна бюрократическая буржуазия. Финансово-экономическая мощь монополий (как иностранных, так и национальных) позволяет им ставить себе на службу значительную часть государственной бюрократии. Ее представители во главе предприятий госсектора (достаточно сильного в большинстве стран Востока), как правило, связаны с частным капиталом и действуют в интересах крупной, особенно монополистической, буржуазии. В 1960-х гг. в Индии из 339 высших управляющих госсектора 136 представляли крупный бизнес, а 55 сочетали (несмотря на формальный запрет) государственную службу с частным предпринимательством. Высокие оклады верхушки бюрократии (уже в 1960-е гг. они превосходили минимальную зарплату в госсекторе Египта в 30 раз, Индии – в 64 раза, Пакистана – в40 раз, Бирмы – в 32 раза) с учетом всех льгот, добавок и дополнительных выплат составляли огромные суммы. В 1960-е гг. доход среднего предпринимателя в Индии был 1–4 тыс. рупий в месяц, а у министра или высшего бюрократа – от 5 до 7 тыс. рупий. Кроме того, крупные бюрократы, помимо прямых хищений из казны и взяток, ухитрялись торговать различными лицензиями, льготами, разрешениями, патентами, выдачей госкредитов, освобождением от налогов и т. п.
Обращая все свои законные и незаконные доходы в капитал, бюрократия тем самым становилась бюрократической буржуазией, концентрировавшей в своих руках и власть, и богатство. Она не заинтересована в развитии производства, так как для этого необходимо реинвестировать хотя бы часть прибылей, более того – опасается любых перемен, способных ослабить ее господство. В ее среде процветает коррупция и фаворитизм. Сотни менеджеров госсектора в Индии, Индонезии, Малайзии, Пакистане, Тунисе, Турции в 1960– 1980-е гг. либо были, либо становились на деле представителями бюрократического капитала, неотделимого от застоя и черного рынка. По некоторым подсчетам, подобная «паразитическая» буржуазия уже в 1960—1970-х гг. присваивала до 30 % национального дохода в Индонезии и до 40 % – в некоторых арабских странах. Многие главы государств – Садат в Египте, Сухарто в Индонезии, Маркос в Республике Филиппины – активно стимулировали процесс обуржуазивания бюрократии. В Египте головокружительно быстрое обогащение этих, как их называли, «жирных котов» привело к тому, что в 1980-е гг. там около 500 семейств владели собственностью, оценивавшейся не менее чем в 10 млн египетских фунтов.
В Индонезии «кабиры» (капиталисты-бюрократы) с 1970-х гг. стали переходить к чисто предпринимательской деятельности, а их место заняли родственники президента Сухарто и связанные с ним выходцы из военной и чиновничьей элиты, наделившие правившего более 30 лет президента титулом «отец развития». Все возглавляемые ими 12 монополистических групп были тесно связаны с капиталом местных хуацяо, меньше – с японским или американским капиталом. На Филиппинах подобное же положение заняли «крони», т. е. «дружки» из окружения диктатора Маркоса. В Малайзии так называемая государственная, или «политическая», буржуазия была образована в основном выходцами из малайской аристократии и бюрократии, при поддержке государства старавшихся вытеснить ранее захватившую экономическое господство крупную буржуазию хуа-цяо. В Таиланде то же самое пыталась осуществить «королевская» буржуазия, тесно связанная с семьей монарха. Но силу китайского капитала в этой стране в основном поставила себе на службу верхушка армии, образовавшая своеобразную военно-бюрократическую буржуазию.
Военные фракции бюрократической буржуазии возникли и в других странах – Южной Корее, Индонезии, Пакистане, Бирме, Египте, Ираке. Они также задавали тон в Южном Вьетнаме и других странах Индокитая в 1964–1975 гг. Военная бюрократия при этом постепенно эволюционировала в частнопредпринимательскую буржуазию (как в Таиланде, Индонезии, Египте) либо в административную и партийно-политическую бюрократию (как в Сирии и Алжире, Бирме и Ираке). Тем более что военно-бюрократические режимы нередко терпели крах или вследствие военного поражения (в Южном Вьетнаме), или по экономическим причинам (в Индонезии).
В еще сохранившихся кое-где на Востоке монархиях – в Марокко, Иордании, бывшем шахском Иране (до 1979 г.), в Брунее и арабских государствах Персидского залива возникла особая социальная общность – феодально-бюрократический капитал (ФБК). Это, пожалуй, наиболее мощная группа правящих элит. Ее представители использовали методы экономического и внеэкономического принуждения, а также преимущества знатного происхождения и наследственного правления, патриархально-кланового и религиозного авторитета, освященного обычаем и традицией. Эта прослойка сильна в Марокко, где несколько крупных феодальных семейств образуют ядро элиты бюрократии и верхушки бизнеса. В Саудовской Аравии к ней относится правящий клан Саудидов – 7 тыс. эмиров и 5 тыс. принцесс. Большинство из них, невзирая на знатное происхождение, занимаются административно-управленческой, хозяйственной, военной и предпринимательской деятельностью (в том числе – в качестве представителей ТНК и прочих иностранных фирм). ФБК доминирует также в Кувейте, Катаре, Омане, Объединенных Арабских Эмиратах и некоторых других странах.
