История XX века: Россия – Запад – Восток

Октябрьская революция в России, в отличие от великих революций в Западной Европе, не завершилась термидором. В годы нэпа произошла лишь частичная и временная «самотермидоризация» большевистского режима. Это создало основу для нового всплеска радикализма и переходу в конце 1920-х гг. к новой экономической и политической модели. Этот переход подтолкнула потребность в ускоренном завершении индустриализации, что, в свою очередь, было использовано для решения политических проблем и оформления тоталитарного государства. В короткие сроки сталинское руководство смогло в основном завершить индустриализацию и заложить основы индустриального общества. Ценой такой модернизации стали беспрецедентные людские и материальные потери, невиданное ограбление деревни, неэффективная структура экономики и падение жизненного уровня населения. При этом историческое отставание страны от передовых держав в развитии промышленности, в урбанизации и по ряду других показателей хотя и сократилось, но отнюдь не было преодолено. Во многом сохранялось, а в чем-то и нарастало отставание СССР не только от ведущих держав, но и от стран «второго эшелона» модернизации. По ВВП на душу населения в конце 1930-х гг. СССР на 10–30 % отставал даже от Японии и был близок Италии кануна Первой мировой войны.

Одним из важнейших результатов (а одновременно и рычагом) советской социалистической модернизации стало формирование тоталитарного государства. Если авторитарные политические режимы были распространены не только на Востоке и в Латинской Америке, но и в ряде стран Юго-Восточной Европы, то тоталитарные режимы возникли лишь в фашистских странах Европы, нацистской Германии и коммунистическом СССР. Начало их формированию положила Первая мировая война, а затем Великая депрессия, которая резко обострила внутреннюю ситуацию и привела к усилению государственного вмешательства в экономику. В СССР уровень огосударствления экономики достиг беспрецедентной величины. В отличие от фашистских стран, сохранивших основы рыночной экономики, в Советском Союзе рывок к индустриальному обществу сопровождался уничтожением рыночных отношений и сохранявшихся еще осколков гражданского общества. Это обусловило несравненно больший размах внутренних репрессий, крайнюю жестокость диктатуры по отношению к собственному народу.

Различия между тоталитарными режимами лежали прежде всего в идеологии, разной степени огосударствления экономической и социальной сфер (где сталинский СССР был вне конкуренции). Они коренились в объективных условиях России, Италии и Германии. В коммунистическом СССР, отличавшемся относительной простотой, однородностью социальной структуры общества и в то же время этнической разнородностью, акцент делался на классовую борьбу и построение принципиально новой социальной модели (что объективно совпадало и с потребностями завершения советской индустриальной модернизации). Поскольку форсированное создание основ индустриального общества шло за счет невиданного насилия, уничтожения частной собственности и всех элементов гражданского общества, то в СССР, как и в ряде восточных стран, в ходе модернизации в измененной, советской форме воспроизвелись многие черты традиционного общества. Самодержавие трансформировалось в «генсекодержавие», крепостное право – в сталинский колхозный строй; господство религии в духовной сфере – в монополию марксистско-ленинской идеологии; императивы пролетарского интернационализма, мировой революции – в имперские. В целом советский социализм качественно отличался от инерционных восточных деспотий. Тем не менее СССР, шедший, как объявлялось, в авангарде социального прогресса человечества, под маской индустриализма скрывал многие черты, присущие отсталым, традиционным обществам: всесильную деспотическую власть; неразделенность власти и собственности; колоссальную бюрократию; политически и социально пассивное, запуганное население; патернализм, доминирующую роль государства в общественных отношениях; «закрепощение сословий»; господство мессианской холистической идеологии, фактически заменившей религию, а также всепроникающий культ правителя; внеэкономическое принуждение в качестве важнейшего стимула к труду для большинства населения (прежде всего, крестьян); господство советской, а в основе старой, общинной уравнительности и регламентации труда, быта и отдыха, гипертрофию коллективистских начал и подавление личности и т. д.

Таким образом, если в Западной Европе модернизация привела к переходу от традиционного аграрного к индустриальному обществу, то в СССР в результате сталинской индустриальной модернизации черты традиционного общества в ряде сфер лишь усилились. В итоге, создав мощную тяжелую промышленность, крупнейший в мире ВПК и колоссальный, всепроникающий госаппарат, сталинское руководство решило ряд тактических проблем, но лишило общество, экономику гибкости, стимулов к саморазвитию и тем самым обрекло страну на стратегическое поражение в будущем.

В конце 1930-х гг., по мере решения внутренних проблем и обострения международной ситуации, результаты модернизации все более стали использоваться для решения внешнеполитических задач.