История XX века: Россия – Запад – Восток

Сразу же после смерти Сталина «коллективное руководство» осуществило ряд мер по повышению жизненного уровня населения и определенной перестройке экономики. Берия дал указание о передаче ГУЛАГа Министерству юстиции, а строительных главков, находившихся в ведении МВД, – соответствующим министерствам. По его инициативе было прекращено строительство многих грандиозных, но экономически неэффективных сооружений поздней сталинской эпохи. 1 апреля 1953 г. было проведено самое крупное за послевоенный период снижение цен на продукты питания и потребительские товары.

В июле 1953 г. Маленков публично признал наличие серьезных экономических проблем. Он подчеркнул, что решающим фактором отставания сельского хозяйства является недостаточная материальная заинтересованность колхозников в увеличении производства. Обеспечение этой заинтересованности было признано «коренным вопросом» развития сельского хозяйства. В августе 1953 г. Маленков сформулировал новый курс, предусматривавший социальную переориентацию экономики и приоритетное развитие легкой промышленности. Это диктовалось не только политическими соображениями, стремлением заручиться поддержкой общества, но и экономическими факторами. Отставание легкой и пищевой промышленности вкупе со значительным снижением цен – в конце 1953 г. хлеб стоил в 3 раза дешевле, чем в 1948 г., – привело к росту дефицита товаров широкого потребления. Поскольку из политических соображений цены повышать было нельзя, ликвидировать дефицит, сбалансировать возросший платежеспособный спрос населения можно было лишь ускоренным развитием отраслей «группы Б». Ключевым направлением экономической политики стало возрождение разоренной при Сталине деревни. В 1954 г. были снижены обязательные поставки государству, списаны долги колхозов, уменьшены налоги с приусадебных участков и с продаж на рынке, в 1,5–5,5 раза повышены заготовительные цены на сельскохозяйственные продукты. Возросли капиталовложения и поставки техники в деревню, увеличились размеры приусадебных хозяйств.

Экономический курс Маленкова был настороженно воспринят партийно-хозяйственной элитой, воспитанной на стереотипе «тяжелая индустрия – любой ценой». Оппонентом Маленкова выступил Хрущев, отстаивавший «союз» тяжелой промышленности и сельского хозяйства. В подходах к решению проблем сельского хозяйства также наблюдались серьезные различия. По настоянию Хрущева важнейшим направлением увеличения производства зерна было признано освоение целинных и залежных земель в Казахстане, Поволжье и Сибири. К быстрым, радикальным шагам побуждали как особенности его одаренной, но импульсивной и не обремененной особым образованием личности, так и объективная потребность в более глубоких преобразованиях. От первоначальной ликвидации или смягчения «крайностей» сталинской экономики жизнь настоятельно подталкивала к переходу к новой системе управления народным хозяйством.

Даже частичное нарушение в 1953–1955 гг. известной целостности сталинской системы, построенной на тотальной централизации, беззастенчивом ограблении населения и жесточайшем, всепроникающем принуждении, вызвало новые проблемы. Из-за резкого роста дотаций легкой, пищевой промышленности и сельскому хозяйству, отмены принудительных займов у населения и развертывания социальных программ обострилось финансовое положение страны. Прекращение сталинских репрессий, отмена ряда драконовских норм законодательства привели к падению производственной дисциплины и росту «текучести» рабочей силы. Работники осмеливались теперь открыто выражать недовольство традиционной практикой произвольного повышения норм выработки на предприятиях. Увеличился неудовлетворенный спрос населения на товары, жилье и т. д. В декабре 1956 г. пленум ЦК вынужден был уменьшить задания шестой пятилетки по росту производства и производительности труда.

Решать обострившиеся проблемы можно было либо постепенно, эмпирически нащупывая контуры нового хозяйственного механизма, либо радикально, двигаясь к принципиально иной экономической системе. Этот путь в итоге и выбрал Хрущев. В силу особенностей обстановки и экономического мышления выработка новой экономической политики свелась к поискам своеобразного «философского камня», или, пользуясь ленинской формулировкой, «решающего звена в цепи». Таковыми поначалу были признаны массовые политико-экономические кампании (с 1954 г. – освоение целины, 1955 г. – максимальное расширение посевов кукурузы, 1957 г. – «мясные» и «молочные» кампании) и административные реорганизации.

Исходя из прежней логики «простых решений» и высказанных в предыдущие годы новых идей (децентрализация, усиление контроля снизу, сокращение аппарата управления, комплексное развитие территорий), Хрущев в 1957 г. настоял на внешне радикальной перестройке хозяйственного управления с преимущественно отраслевого на территориальный принцип. В итоге было упразднено более 140 союзных, союзно-республиканских и республиканских министерств и создано 105 территориальных органов: советов народного хозяйства.

Но эффект реформы проявлялся до тех пор, пока новые органы управления еще не сложились в устойчивую систему, пока сама логика развития административной системы не привела к укрупнению совнархозов и фактическому восстановлению ведомственно-отраслевой системы управления внутри территориальной. Таким образом, поскольку административно-командная система была сохранена, реформа лишь заменила недостатки отраслевой системы управления недостатками территориальной системы с ее отраслевой несбалансированностью, местническими тенденциями, вновь разбухшим аппаратом управления.

Вскрывшаяся недостаточность принимаемых мер заставила обратить внимание на выработку экономической стратегии. Поскольку умерщвленная в 1930 – начале 1950-х гг. советская экономическая мысль не могла дать конкретных рецептов, путеводной звездой хрущевских реформ стала идеология, утверждавшая в качестве высшей, стратегической цели построение коммунизма – идеального, фактически беспроблемного общества.

Хрущев, в отличие от Маленкова, попытался опереться не только на обновленный им партийно-государственный аппарат, но и на массы. Это диктовалось как политическими соображениями (стремлением к определенной независимости от аппарата), так и идеологическими. Будучи гораздо более, чем Сталин в последние годы жизни, восприимчив к марксистским постулатам, Хрущев полагал, что пробуждение социальной активности народа и привлечение его к управлению является залогом решения самых сложных проблем. Курс Хрущева органически вписывался в общественную атмосферу послесталинской «оттепели», с пробуждавшимися, хотя и весьма неопределенными надеждами, оптимизмом, энтузиазмом, верой в собственные силы и отражал традиционную для советского руководства психологию максимализма, «коммунистического штурма», убеждения в том, что «нет таких крепостей, которые не могут взять большевики».

Общественный подъем, наблюдавшийся во второй половине 1950-х гг., выразился в массовом выезде молодежи по «комсомольским путевкам» на освоение целины, различные стройки, развертывании «социалистического соревнования», многочисленных трудовых починах. Эти настроения подогревали изменения на международной арене, где укрепилось сообщество социалистических стран, рушилась колониальная система, десятки миллионов людей в третьем мире обращали свои взоры на СССР.

В этой обстановке в 1957 г. Хрущев выдвинул лозунг «Догнать и перегнать Америку». Хотя речь шла лишь о производстве мяса и молочных продуктов, этот лозунг положил начало глобальному хрущевскому «прыжку». В 1959 г. XXI съезд КПСС констатировал, что социализм в СССР одержал полную и окончательную победу и страна вступила в период развернутого строительства коммунизма. Вместо проваливавшейся шестой пятилетки на съезде был принят амбициозный семилетний план (на 1959–1965 гг.). Новая Программа КПСС предусматривала, что уже в 1970 г. СССР опередит западные державы по производству продукции на душу населения, а в 1980 г. построит материально-техническую базу коммунизма. Запуск на орбиту первого в мире космонавта в 1961 г. подкреплял уверенность, что для советского человека непосильных задач нет.

Главной экономической целью этого курса был поиск новых стимулов к труду взамен угасавшего после прекращения массовых репрессий и разоблачения Сталина страха и терявшего эффективность внеэкономического принуждения. Новым стимулом к труду Хрущев хотел сделать коммунистический энтузиазм. Энтузиазм масс в сочетании с дальнейшей демократизацией хозяйственного механизма, провозглашенным переходом от государственного управления к общественному самоуправлению казался ключом, позволяющим не только решить многочисленные текущие проблемы, но и реализовать главную, заветную цель всех коммунистов.

Поначалу грандиозность поставленной задачи нашла определенный отклик у части населения. Однако обострившиеся в начале 1960-х гг. продовольственные трудности и повышение розничных цен изменили общественные настроения и привели к падению популярности Хрущева. В поисках выхода он прибег к дальнейшим административным реорганизациям (разделению партийных, советских органов по производственному принципу – на промышленные и сельские), но это вызвало лишь дезорганизацию управления.

Вместе с тем в начале 1960-х гг. стала оживать экономическая мысль. Постепенно вызревали предложения о расширении использования экономического стимулирования как предприятий, так и работников. Эти идеи были затем использованы в косыгинской реформе 1965 г.