История XX века: Россия – Запад – Восток

Ускоренная модернизация оказала крайне негативное воздействие на социальную структуру общества. Упрочение капиталистического характера экономики и вытеснение многоукладности подрывали положение многочисленных традиционных слоев населения. Росло число людей, утративших социальный оптимизм, перспективы на будущее. Буржуазия и промышленный пролетариат, несмотря на усиление их общественной роли, не могли служить противовесом этой негативно настроенной среде. Городская и сельская буржуазия еще не имела достаточной экономической мощи, чтобы претендовать на роль господствующего класса. В составе общественной элиты по-прежнему сохранялись сословные (дворянство, духовенство) и корпоративные (чиновничество, офицерство) группы. Рабочий класс, напротив, был минимально дифференцирован и представлял собой классический пролетариат ранней индустриальной эпохи. Высокий уровень эксплуатации и низкая профессиональная квалификация способствовали политизации профсоюзного движения и превращению пролетариата в агрессивно настроенный революционный класс.

В чрезвычайно сложном положении в условиях ускоренной модернизации оказалась интеллигенция. Она была вынуждена приспосабливаться к стремительному изменению общественных отношений, новым стандартам социального поведения, что вступало в противоречие с ее ролью хранительницы традиционных ценностных ориентиров, морально-этических принципов, конфессиональной культуры. Интеллигенция утрачивала корпоративный дух и превращалась в «прослойку» классового общества.

Помимо обострения классовой борьбы, в странах ускоренной модернизации зарождался еще один опаснейший социальный конфликт. В основе его лежали причины не столько экономического, сколько психологического характера. Растянувшиеся на несколько десятилетий реформы и революционные потрясения разрушили привычный образ жизни миллионов людей. Происходил насильственный распад традиционного общественного уклада, основанного на представлении о стабильности, культурной и нравственной обусловленности всего порядка вещей. На смену ему должны были прийти состязательный образ поведения, гибкость мышления и быстрота психологических реакций, деловитость и рационализм человека. Но результатом такого ментального надлома стала маргинализация общества.

Понятие «маргинальность» (лат. marginalis – находящийся на краю) характеризует тяжелую форму невроза, связанную с кризисом идентичности. Маргинальные реакции проявляются как устойчивое ощущение тревоги, неуверенности, беспомощности, «неприкаянности». Они обусловлены противоречием между внутренними установками человека и быстро меняющейся социальной средой.

Ускоренная «неорганическая» модернизация провоцирует в обществе массовые маргинальные реакции. Человек с традиционным типом сознания испытывает в таких условиях сильнейший стресс. Он болезненно воспринимает не только необходимость нести ответственность за собственную судьбу и включаться в жесткую конкуренцию, но и, прежде всего, распад единого морально-нравственного пространства, появление конкурирующих моделей поведения, пренебрежительное отношение к культурным традициям. Личная свобода, не выстраданная и завоеванная, а приобретенная в результате распада привычного социального порядка, ассоциируется для такого человека с одиночеством, изоляцией, порождает растерянность и разочарование. Социальная мобильность, индивидуальная успешность, состязательный стиль жизни отторгаются как явления «бездуховные», разрушительные с точки зрения нравственности и конфессиональной традиции.

Не находя понимания и поддержки в обществе, маргиналы все больше утрачивают реальность мировосприятия. Их неуверенность в себе и мечта о спокойной жизни без страха за будущее перерождаются в обостренную потребность подчиниться чему-нибудь властному, «истинному», безусловно значимому. Индивидуальная свобода и толерантный стиль отношений вызывают презрение и агрессивное неприятие. Маргиналы испытывают потребность в особых формах коллективной идентичности, способных создать иллюзию собственного величия и избавить от необходимости критически осмысливать происходящее. Поэтому психологически они легко объединяются в массу, тяготеющую к экстремистским формам национализма, религиозному и идеологическому фундаментализму.

Источник социальной напряженности маргинальная масса ищет в неких внешних силах. Наличие мифического образа врага избавляет от ощущения собственного бессилия. Для маргинала важно лишь «устоять», проявить несгибаемость, сохранить верность традициям, защитить «исторические завоевания». Неизбежный результат подобных настроений – распространение националистической ксенофобии, конфессиональных предрассудков и классовых предубеждений. Но маргинальность не может стать основой для подлинного возрождения национального духа или религиозных традиций. Для массы необходим образ «абсолютного врага» – безличный, воспринимающийся как тотальное воплощение зла, опасности, агрессии. Не случайно регионы «догоняющего развития» захлестнула волна этнических, конфессиональных и классовых конфликтов, острота которых превзошла самые страшные опасения современников. Оказалось, что маргинализация общества способна в кратчайшие сроки взорвать многонациональную государственность, вызвать чудовищные проявления жестокости по отношению к недавним соседям, спровоцировать межгосударственные и международные конфликты.

Первая мировая война поставила точку в формировании психологии «человека массы». Она была воспринята маргиналами как событие личной жизни, доказательство собственной исторической значимости. Пройдя через страшную бойню и окопную грязь, «человек массы» не возненавидел войну, а увидел в ней символ нравственного очищения и героического братства. На смену идеалам гуманности и разумности пришло иррациональное и даже мистическое ощущение естественности насилия. Культ силы, неразборчивость в средствах, жестокость, спокойное отношение к массовым убийствам стали обычными явлениями для сотен тысяч людей. В их сознании рождалось желание увидеть гибель «старого мира» с его «поддельной» культурой и «притворной» моралью. Показателен тот факт, что именно «фронтовое братство» послужило основой формирования экстремистских революционных движений, открывших путь становлению тоталитарных диктатур.