МОДЕЛИ УСКОРЕННОЙ МОДЕРНИЗАЦИИ В XX в.
Проблема «догоняющего развития» на рубеже XIX–XX вв.
Успехи и противоречия ускоренной модернизации
В конце XIX в. ряд крупнейших держав Европы – Германия, Австро-Венгрия, Россия, Италия – вступили в период системных реформ, направленных на ускорение процесса социально-экономической и политической модернизации. В кратчайшие по историческим меркам сроки в этих странах была создана высокомонополизированная индустрия, завершилось складывание общенационального рынка, формирование разветвленной банковской системы. Начались радикальные преобразования в аграрном секторе. Бурно развивалась транспортная инфраструктура. В ведущих отраслях промышленности широко внедрялись новейшие технические и технологические достижения. Относительно невысокая внутриотраслевая конкуренция и ускоренная централизация производства способствовали быстрой монополизации экономической системы.
Уже к началу XX в. страны, вставшие на путь ускоренной модернизации, не только приблизились по уровню развития к лидирующим державам Запада, но и включились в борьбу за перераспределение сфер колониального влияния, геополитическое соперничество в Европе, гонку вооружений. Особенно заметными были успехи Германии, которая вышла на второе место по индустриальному развитию. К 1913 г. ее доля в мировом промышленном производстве достигла 16 %. Среднегодовые темпы роста немецкой экономики в 1870–1913 гг. составили 2,9 % (в США – 4,3 %, Великобритании – 2,2 %). Передовая технология и широкая механизация производства обеспечили беспрецедентные темпы роста производительности труда на германских предприятиях – ежегодно в среднем на 2,6 % (в США – 1,5 %, Великобритании – 0,6 %), относительно низкую себестоимость немецких товаров, их высокое качество. Как следствие, Германия на рубеже XIX–XX вв. превратилась в одного из ведущих экспортеров промышленной продукции. Только за период 1900–1903 гг. объем внешней торговли удвоился: объем экспорта вырос с 4,6 до 10 млрд марок, импорта – с 5,7 до 10,7 млрд марок. Германия активно включилась в мировой рынок разделения труда. В 1897 г. немецкие предприниматели участвовали в 40 международных соглашениях и картелях, в 1909 г. – уже почти в 100.
Рывок в наращивании экономической мощи Германии происходил на фоне ускоренной концентрации производства и централизации капитала. Ведущие отрасли экономики развивались на базе крупных монополистических объединений. Особенно увеличились темпы монополизации после циклического кризиса 1893 г. (до этого в течение года создавалось примерно 24 картеля, в 1893–1896 гг. возникло 260 картелей, в 1896–1900 гг. – 300). Накануне Первой мировой войны в немецкой промышленности существовало более 600 монополистических объединений. Опорой монополизированного производства была высокоразвитая финансово-банковская система. Еще в начале 70-х гг. XIX в. Германию охватила волна грюндерства – массового образования акционерных обществ, банков и страховых компаний, сопровождавшегося широкой эмиссией ценных бумаг и ростом биржевой активности. Это позволило в кратчайшие сроки аккумулировать огромные инвестиционные средства. В начале XX в. происходил быстрый процесс централизации капитала. К 1909 г. девять крупнейших банков сосредоточили 83 % всего капитала в стране.
Социально-экономическое и политическое развитие Италии и Австро-Венгрии на рубеже XIX–XX вв. оказалось не столь динамичным, но и здесь процесс модернизации шел ускоренными темпами. Почти триумфально проходило в эти годы становление японской экономической модели. Важнейшие системные реформы были осуществлены в России. Модернизационный рывок стран «второго эшелона» изменил соотношение сил на мировой арене и тем самым достиг своей основной цели. Но форсированная модернизация не могла привести к созданию сбалансированной социально-экономической системы. Все более очевидным становился разрыв между темпами роста производства и покупательной способностью населения. Отрасли, ориентированные на личное потребление (легкая, пищевая, текстильная), испытывали большие трудности со сбытом. Они отставали в капитализации производства, что замедляло темпы их технологического обновления и способствовало сохранению архаичных форм трудовых отношений. В целом в экономике стран «второго эшелона» сложилось причудливое сочетание элементов производственной культуры и предпринимательства, свойственных совершенно разным стадиям развития индустриальной экономической модели.
Особенно специфические формы в странах «второго эшелона» приняла модернизация сельскохозяйственной сферы. Ее основой стало не качественное обновление технико-технологической базы производства, а социально-экономическая дифференциация сельского населения, выделение зажиточной крестьянской верхушки, способной вести рентабельное хозяйство, и обезземеливание остальной части крестьянства. При отсутствии притока инвестиционных средств (в силу неразвитости системы кредита), сохранении децентрализованной патриархальной структуры сбыта сельскохозяйственной продукции основным источником прибавочного продукта становился труд батраков, наемных сезонных рабочих. Ситуация еще больше осложнялась из-за сохранения латифундий и остатков сословных привилегий крупных землевладельцев. В итоге в России, Италии и Австро-Венгрии аграрные регионы превратились в своеобразную «внутреннюю периферию», заметно отстающую по темпам развития от индустриальных центров.
Несбалансированная отраслевая структура, малая емкость внутреннего потребительского рынка и острая конкуренция в мировой торговле, незавершенность процесса складывания финансовой инфраструктуры делали экономику стран «второго эшелона» чрезвычайно зависимой от государственного патернализма. Государство выступало не только инициатором структурных преобразований, но и крупнейшим инвестором. Оно несло бремя огромных финансовых расходов, связанных с развитием транспортной инфраструктуры, инвестиционной поддержкой стратегически важных отраслей, проведением земельных реформ. Происходило сращивание финансово-банковского сектора с государственной бюрократией, что лишало экономику маневренности и препятствовало развитию эффективной рыночной инфраструктуры.
Результаты Первой мировой войны еще больше осложнили процесс ускоренной модернизации. Страны «второго эшелона» понесли самые значительные потери, усугубившиеся репрессивными решениями Парижской мирной конференции. Распад империй Гогенцоллернов, Габсбургов и Романовых, радикальная перекройка политической карты и волна революций в Европе подорвали исторически сложившуюся систему экономических связей. Приход к власти в России в 1917 г. партии большевиков стал прологом к опустошительной Гражданской войне. Германия, объявленная виновницей Первой мировой войны, лишилась значительных территорий и была поставлена условиями Версальского договора на грань экономической катастрофы. В еще более бедственном положении оказалась Австрия, превратившаяся в небольшое государство и лишившаяся связей с другими частями прежней империи Габсбургов. Немногим лучше было положение Италии, которая формально вошла в число победителей. Уже в 1922 г. здесь установился фашистский режим, взявший курс на экономическую автаркию.
Приход к власти в России большевиков, а в Италии – фашистов привел к созданию в этих странах тоталитарных политических систем и крупномасштабному огосударствлению экономики. В Германии и Австрии, несмотря на послевоенный революционный кризис, были сформированы демократические режимы и сохранена рыночная экономическая модель. Однако послевоенное восстановление сопровождалось огромными трудностями. Необходимо было фактически заново создавать систему транспортных коммуникаций и всю рыночную инфраструктуру, ликвидировать массовую безработицу и угрозу голода. Серьезной проблемой стала инфляция, принявшая в 1919–1922 гг. гипертрофированные формы. К тому же позиции национального капитала в этих странах были подорваны. После подписания Женевских протоколов (1922) и принятия плана Дауэса (1924) экономика Австрии и Германии оказалась под контролем международных банковских кругов. Ситуация стабилизировалась лишь во второй половине 1920-х гг., хотя социальное положение большей части населения так и осталось очень тяжелым. С наступлением же мирового кризиса в 1929 г. Германия и Австрия вновь оказались на грани экономической катастрофы.
Итак, в результате развертывания на рубеже XIX–XX вв. процесса ускоренной модернизации в странах «второго эшелона» произошла глубокая структурная перестройка всей экономической системы. В ходе этого форсированного, во многом искусственного рывка сложилась деформированная модель общественного развития. Ко всем противоречиям, присущим монополистической экономике, добавилась отраслевая и региональная несбалансированность, инвестиционный «голод», отсутствие платежеспособного внутреннего спроса, недостаточная мобильность рабочей силы, растущие социальные проблемы. Но особенно разрушительные последствия имели изменения в массовой психологии и общественном сознании.
