МОСКВА
Разграбив Коломну, монгольская армия по льду Москвы-реки направилась к Москве. После взятия Коломны перед Бату стояла задача как можно быстрее достичь Владимира, с тем, чтобы уничтожить потенциально главного организатора обороны русских – Юрия Всеволодовича. Монголы выбрали для этого путь через Москву. Обычно это объясняют географическим положением Москвы, соединённой с Владимиром удобной дорогой по Клязьме. Однако, дорога через Москву была не единственной и не самой короткой. Так, Всеволод Юрьевич с остатками своего войска бежал из-под Коломны во Владимир по прямой, не заходя в Москву.
Существует, по крайней мере, два возможных объяснения того, почему монголы пошли к Москве, а не сразу к Владимиру.
Первое – они преследовали отступавшее московское ополчение, опасаясь оставлять в тылу вражеское войско.
Второе – монголы хотели захватить в плен находившегося в это время в Москве сына Юрия Всеволодовича – Владимира (1218 – 1238).
Впрочем, не исключено, что на Москву был отравлен отдельный монгольский отряд, а основное войско в это время двигалось к Владимиру по прямой.
О взятии Москвы рассказывает Лаврентьевская летопись и В. Татищев. Новгородская и Ипатьевская летописи ничего об этом событии не сообщают.
Лаврентьевская летопись: «Той же зимой взяли Москву татары, и воеводу убили Филиппа Няньку за правоверную христианскую веру[213], а князя Владимира, сына Юрия, взяли в плен. А людей избили от старца и до младенца…»[214]
В. Татищев: «После взятия Коломны пришли татары к Москве, где был князь Владимир Юрьевич с малым войском. И хотя он, как мог скоро, укрепился, но татары приступом оный взяли января 20-го дня, князя Владимира со многими людьми пленили, а прочих побили и град Москву сожгли.»[215]
Некоторые дополнительные подробности о взятии монголами Москвы содержатся в выписках из не дошедшей до нас летописи, сделанных в первой трети XVIII в. немецким историком Иоганн-Вернер Паузе (1670 – 1735): «Татарове приидоша оттуды под град Москву и нача в него бити непрестанно. Воевода же Филипъ Нянскинъ всяде на конь свои и все воинство его с нимъ, и тако прекрепи лице свое знаменьем крестным, оттвориша у града Москвы врата и воскрича вси[216] единогласно на татаръ. Татарове же, мнящее великую силу, убояшася, нача бежати и много у них побито. Царь же Батый паче того с великою силой наступи на воеводу и жива его взяша, разсече его по частемъ и расбросаша по полю, град же Москву созже и весь до конца разорил, людей же всехъ и до младенецъ посекоша.»[217]
Вот как А.А. Горский обосновывает летописное происхождение этого текста: «Переходя непосредственно к анализу этого рассказа Пауса, должно отметить два обстоятельства. Во-первых, он, очевидно, не является переложением какого-то сказания или повести. Текст слишком краток, и поэтому он ближе по характеру к тексту о коломенском бое (по-летописному краткому), чем к рассказу о разорении Рязанской земле (варианту «Повести о разорении Рязани Батыем»). Во-вторых, в нём имеются существенные фактические совпадения с летописной статьёй о взятии Москвы. Это – указание на «воеводу» Филиппа Нянка (прозвище его «Нянскинъ» в выписке Пауса не меняет дела, так как и в известных нам летописях оно встречается в разных вариантах:Нянко, Нанко, Няньско и т.д.) и концовка рассказа – о сожжении и разорении «града» и уничтожении Батыем всего населения Москвы «до младенецъ». В пользу летописного (а не легендарно-фольклорного) происхождения текста Пауса свидетельствует также отсутствие в нём каких-либо фантастических подробностей, подобных имеющимся, например, в «Повести о разорении Рязани Батыем».[218]
Судя по этому тексту, московские дружинники под командованием воеводы Филиппа, сделав вылазку, атаковали монгольское войско, осаждавшее Москву. Монголы, как обычно, с помощью ложного отступления завели москвичей в засаду, после чего окружили и перебили. Взятого в плен воеводу казнили, разрубив на части, а город, уничтожив население, сожгли.
Во второй половине января монгольская армия, разорив Москву и её окрестности, выступила к Клязьме, по льду которой направилась на восток к Владимиру.
