История XX века: Россия – Запад – Восток

Консолидация политического истеблишмента под эгидой «идеологии реализма» и общенационального единства активизировала деятельность неформальных общественных движений. В идеологическом плане наиболее примечательным среди них является коммунитаризм.

Первыми теоретиками коммунитаризма стали М. Сэндел и Ч. Тэйлор, критиковавшие любые попытки сформировать «социальное пространство» с помощью государственной политики. Они доказывали, что такие дилеммы, как «справедливость или свобода», «коллективизм или индивидуализм», «социальная стабильность или социальный динамизм», изначально являются ложными. Поэтому государственная идеология, направленная на построение той или иной модели социальных отношений, лишь усиливает конфликтность в обществе, провоцирует распад естественно возникших социальных связей. Альтернативой является обеспечение устойчивого общественного развития на основе принципов «локальной демократии» и «социальной экологии».

Идея локальной демократии заключается в переходе от системы отношений «человек – государство» к отношениям «коммюнити – государство». К о м м ю н и т и – это полуавтономные социальные сообщества, основанные на общности интересов и ценностей их членов. Они более гибкие и динамичные, чем бюрократические структуры или корпоративные группы, а потому быстрее реагируют на новые потребности индивидов, обеспечивают человеку возможность самовыражения и служат противовесом как государственному этатизму, так и корпоративному сепаратизму. «Ценности каждой коммюнити не наносят ущерба единству общества, поскольку не вступают в противоречие с базовыми ценностями общества», – утверждает американский коммунитарист А. Этциони.

Коммунитаристы подчеркивают, что масштаб «локальной демократии» бывает различным. Эта система отношений может строиться не только на «низовом», региональном уровне, но и охватывать широкие наднациональные образования (практический пример – это политико-правовое устройство Европейского союза). Главное заключается в том, что индивид приобретает двойственную гражданскую идентичность: он лоялен и по отношению к своему национальному государству, и к коммунитарному сообществу. Подобная структура гражданских отношений обеспечивает защищенность человека, поскольку в случае конфликтной ситуации исключает политическое и правовое насилие со стороны того или иного общественного института.

Формирование коммунитарного порядка, по мысли идеологов коммунитаризма, позволит привнести в жизнь общества принципы социальной экологии. Под этим подразумевается создание оптимальной для индивида социальной среды, выполняющей как инновационную, так и адаптационную функцию. Отражая стремление человека к самореализации, свободному поиску комфортного социального окружения, коммюнити превращается в институт адаптации человека к быстро меняющемуся миру. При этом в системе социальных связей актуализируются наиболее привычные и естественные формы идентичности – этнические, половозрастные, конфессиональные, социокультурные. Вследствие этого коммунитаризм в значительной степени консервативен, но в то же время он противостоит охранительному консерватизму, препятствующему переменам в социальной сфере и государственной политике. Удовлетворяя естественные потребности человека в социальном взаимодействии, раскрывая его духовные потребности, коммунитаризм способствует динамичному и ненасильственному развитию всего общества.

Стремление коммунитаристов преодолеть противоречие между свободой индивида и его социальной ответственностью, совместить принципы групповой автономии с сохранением социальной стабильности и культурной преемственности привело в их лагерь самые разнообразные политические силы. К коммунитаризму тяготеют некоторые христианско-демократические партии, левые группировки, отошедшие от социал-демократии, профсоюзные, феминистские, экологические движения.

В конце 1990-х гг. лейтмотивом неформальных общественных движений стал протест против глобализации. Координация действий антиглобалистов началась в 1998 г. после совещания в Женеве, на котором было принято решение о создании международной гражданской коалиции «Глобальное народное действие» (People's Global Action). Основные требования антиглобалистов сводились к списанию долгов развивающихся стран, усилению налогового бремени на крупный капитал, выработке новых правил международного кредита, передаче под контроль общества природных ресурсов, демократизации политической жизни, отказу от военного насилия на международной арене.

Идеи антиглобалистов тесно перекликались с лозунгами экологистов и пацифистов, принципами коммунитаризма. Но в их рядах оказалось и немало представителей леворадикальных молодежных движений, экстремистских группировок троцкистского и маоистского толка, анархистов. На протяжении нескольких лет антиглобалисты проводили массовые протестные акции в самых разных городах мира. Первой из них стала «битва за Сиэтл» – 50-тысячная демонстрация, сорвавшая саммит Всемирной торговой организации в ноябре 1999 г. Вслед за ней в этом же году последовали акции в Мельбурне и Давосе во время заседаний Всемирного экономического форума, в Вашингтоне и Праге – по случаю заседаний Всемирного банка и МВФ, в Виндзоре (Канада), где проходил саммит Организации американских государств, в Ницце в декабре 2000 г., когда там проходила встреча глав государств и правительств Европейского союза. Кульминацией протестного антиглобалистского движения стали беспрецедентные по размаху массовые демонстрации в Генуе в 2001 г., приуроченные к встрече глав государств «Большой восьмерки». По разным оценкам, в них участвовали от 200 до 300 тыс. человек. Все эти выступления сопровождались столкновениями с силами правопорядка, актами насилия и вандализма.

В дальнейшем активность антиглобалистов пошла на спад. Власти западных стран сумели выработать достаточно эффективные меры по блокированию массовых беспорядков во время крупных международных саммитов. Но потенциал протестного движения не исчерпан. Показательным примером стал политический кризис 2005–2006 гг. во Франции, связанный с провалом референдума по европейской конституции, массовыми волнениями среди арабской и студенческой молодежи. Эти события продемонстрировали не только расширение состава участников протестного общественного движения, но и неготовность государственно-политической элиты к диалогу с ним. Политический процесс явно выходит за рамки предвыборной конкурентной борьбы между партиями и их полемики в парламенте. Вся система политической демократии оказалась в состоянии острого кризиса.