История XX века: Россия – Запад – Восток

В результате своеобразного развития капитализма, а также воздействия империалистических государств в странах Востока образовалось три основных вида капитализма: 1) растущий «снизу», 2) развивающийся преимущественно «сверху», 3) государственный капитализм.

Капитализм, растущий «снизу», из недр мелкотоварного производства – наиболее массовый, в известном смысле «демократический» капитализм, составляющий материальную основу существования многочисленных слоев, прослоек, групп и подгрупп мелкой буржуазии и мелкобуржуазных кругов. При анализе мелкокапиталистического производства исследователи часто сталкиваются с большими трудностями. Дело в том, что это предпринимательство не только весьма подвижно, но и очень плохо учитывается буржуазной статистикой. Причем критерии определения «мелкого производства» весьма разнообразны. В Индии, например, к мелкой промышленности относятся предприятия с числом занятых от 50 до 100 человек. В Индонезии и Турции в эту же категорию включаются предприятия, на которых занято менее 10 рабочих и отсутствует механический двигатель.

Если привести все эти критерии к одному среднему, то мелкая промышленность должна состоять из предприятий с числом рабочих не более 50 человек, капиталом, не превышающим 10 тыс. долл., и с преобладанием ручного труда. В экономике развивающихся стран мелких промышленных предприятий абсолютное большинство. Они составляют не менее / всех промышленных объектов практически любой восточной страны, но их продукция, как правило, не превышает 30 % общего объема производства.

Предприятия низших форм капиталистического производства (ремесленно-мануфактурные) крайне неустойчивы, нередко они находятся на грани разорения из-за конкуренции фабричного производства, отсутствия поддержки со стороны государства, нехватки средств, сырья. Однако в то время как одни из них исчезают, другие появляются, но уже в другом месте. Такая подвижность обусловлена незавершенностью процесса первоначального накопления капитала и процесса вызревания современных форм капитализма, сохранением полунатурального и мелкотоварного укладов. Это свидетельствует о том, что развитие капитализма «сверху» все время продолжается, охватывая значительные слои населения, различные отрасли промышленности и сельскохозяйственное производство.

Следует отметить, что в последние годы в странах Востока в связи с развитием крупного предпринимательства активизировался процесс зарождения мелкой буржуазии. Создание крупных предприятий, как правило, сопровождается не только разорением «самостоятельных» производителей, но и появлением мелкой буржуазии, непосредственно связанной с крупным капиталом и как бы продолжающей «на дому» заводское производство.

Доходы буржуазии ряда стран Востока распределяются следующим образом: на крупную и крупнейшую буржуазию, которая составляет около 1 % от общего числа капиталистов, приходится 60–70 % всех прибылей, на среднюю – около 20 %, а на мелкую, составляющую почти 90 % численности всей буржуазии, – только 10–15 %. Часто этот доход намного меньше заработной платы квалифицированного рабочего. Как условия развития мелкого предпринимательства, так и его положение в системе производства способствуют росту недовольства мелких собственников, их антагонизма с крупной буржуазией.

Капитализм, развивающийся преимущественно «сверху», – крупный и монополистический капитал стран Востока. Этот капитал играет решающую роль в экономике развивающихся стран, несмотря на то, что мелкое предпринимательство численно растет быстрее.

Вместе с тем такой капитализм в развивающихся странах имеет ряд особенностей. Главная состоит в том, что он является следствием заимствования местными предпринимателями форм организации бизнеса и эксплуатации рабочего класса, распространенных в развитых капиталистических странах. Этот капитализм составляет «надстройку» над слаборазвитой экономикой, не прошедшей еще всех этапов эволюции от менее развитых форм предпринимательства к более развитым.

Крупный и монополистический капитал во многих сравнительно развитых государствах Африки (Нигерия, Берег Слоновой Кости, Сенегал и др.) уже достаточно проявил себя. Наиболее прочные позиции у него в Индии, Пакистане, Турции, Таиланде, Малайзии и некоторых других странах. Тенденция к образованию подобного капитала существует практически во всех капиталистически развивающихся странах Азии и Африки. Бюрократическая буржуазия, экономическое господство которой в значительной мере базируется на политической власти узкого круга частных предпринимателей или их ставленников, также является лишь разновидностью восточного монополистического капитала (Индонезия, Тайвань, Южная Корея и т. д.), формирующегося под руководством и контролем коррумпированного бюрократического государства.

В Индии в середине 1970-х гг. действовало около 75 монополистических групп, 20 крупнейших из которых возглавлялись корпорациями «Бирла», «Тата», «Мафатлал», «Сингхания», «Скиндия», «Тхапар» и др. Каждая группировка объединяла десятки компаний, действовавших в подавляющем числе отраслей промышленности, сельском хозяйстве, финансах, торговле. Объем производства предприятий, принадлежавших индийским монополиям, исчислялся в 1975/76 г. миллиардами рупий («Бирла» – 15,2 млрд, «Тата» – 12,1 млрд и т. д.), прибыль (после вычетов налогов) достигала сотен миллионов рупий. С 1972 по 1982 г. активы 20 крупнейших монополий страны и подчиненных им корпораций увеличились с 28,8 до 89,9 млрд рупий.

По сведениям индийских источников, на долю монополий приходится около 100 % производства алюминия, автомобилей, оборудования для цементной промышленности, шарикоподшипников и синтетического каучука, более 90 % оборудования для производства хлопчатобумажной продукции, холодильников, искусственного волокна и автопокрышек, свыше 60 % производства ферромарганца и стальных труб, 70 % оборудования для производства сахара, электромоторов и цемента, более 60 % тракторов, трансформаторов, радиоприемников, швейных машин и бумаги, 50 % оборудования для бумажной промышленности, производства каустической соды, велосипедов и т. д. Индийские монополистические группы контролируют многие частные банки страны, они не только установили монополию на экспорт целого ряда товаров в зарубежные страны, но и успешно вкладывают капиталы в соседних государствах.

В Пакистане местный монополистический капитал возглавляют 6 групп: «Хабибы», объединяющие 45 компаний (сумма активов – около 7 млрд рупий), «Сайголы» – 28 компаний (6 млрд), «Адамджы» – 21 компания (3 млрд), «Дауды» – 21 компания (1,5 млрд), «Шейх М. М. Исмаила» – 35 компаний (1 млрд), «Фанси» – 46 компаний (около 1 млрд рупий). По утверждению пакистанских ученых, экономическая власть в стране концентрируется в руках 20 семейств, которые контролируют 70 % цензовой промышленности, 99 % всех страховых фондов и 80 % общей суммы банковских операций.

В Турции сравнительно небольшая группа частных компаний, составляющая около 3 % от общего числа акционерных обществ страны, контролирует 80–85 % акционерного капитала и присваивает ежегодно минимум 80 % доходов всех компаний. Верхушку этой группы составляют 25–30 обществ (из 6 тыс. имеющихся в стране), среди которых наиболее крупные «Коч холдинг», «Сабанджи холдинг», «Чукурова холдинг», Деловой банк и др. Каждая из ведущих компаний контролирует десятки акционерных обществ, большинство из которых монополизировали производство и сбыт определенных видов товаров, их реализацию, кредитные и страховые операции и т. д. В 1960– 1970-е гг. в Турции окончательно сформировался государственно-монополистический капитализм (ГМК), который, разумеется, имеет многие специфические черты.

О мощи ведущих турецких монополистических групп можно получить представление из сообщения газеты «Тюркие постасы», которая писала, что сумма запродаж 500 крупнейших турецких фирм составляла в 1981 г. 2,6 трлн лир, а доходные статьи государственного бюджета в том же году – 1,5 трлн лир. Сумма запродаж фирмы В. Коча исчислялась 2533 млн долл. По оценкам американской прессы, ведущие турецкие монополии («Коч холдинг» и «Сабанджи холдинг») занимают ныне 186 и 189 места среди 500 крупнейших корпораций мира.

Монополистический капитал успешно действовал в дореволюционном Иране (до 1979 г.), где 45 семейств контролировали 85 % компаний. Ведущими группами монополистического капитала были концерн «Шахрияр» (владелец Али Резаи), общества «Мелли», «Парс», «Хавар», «Сепента» и т. д. Иранские монополии контролировали производство и сбыт металлов, проката, бытовых приборов, обуви, автомашин, хлопчатобумажных тканей, искусственного волокна, предметов бытовой химии и т. д. Ежегодные прибыли крупнейших промышленно-финансовых объединений Ирана, по официальным сведениям, превышали 30 %.

Аналогичные тенденции наблюдались и в других перечисленных выше странах. В наиболее экономически развитых из них можно отчетливо наблюдать слияние не только промышленных и банковских компаний и образование финансового капитала, но и переплетение последнего с государственными корпорациями и формирование государственно-монополистического капитализм а. Такой капитализм (разумеется, имеющий национальные особенности) возник в результате взаимодействия крупного частного капитала стран Востока, государственного капитализма и в ряде случаев – иностранного капитала, как правило, в форме транснациональных корпораций. ГМК на Востоке появился в результате слияния национальных монополий с государством, что дало ряд преимуществ и выгод национальным корпорациям, которые тем самым вступали в соперничество с ТНК и банками, а также с капитализмом, растущим «снизу».

Становление ГМК в странах Востока имеет свои особенности. Он возникает в сравнительно экономически отсталых странах в условиях незавершенности закономерных процессов капиталистической эволюции, преобладания низших форм капиталистического производства, особенно в сельском хозяйстве. В большинстве случаев государство выступает организатором национальных монополий, оказывает им всестороннюю помощь и поддержку. При этом монополизация капитала опережает рост монополий в сфере материального производства.

Нередко возникновение ГМК стимулирует военно-бюрократическая государственная элита, заинтересованная в увеличении прибылей путем внедрения новейших форм организации бизнеса и форм эксплуатации трудящихся. Так, в Иране национальный ГМК возник в результате деятельности проамериканского шахского режима, и, естественно, он оказался «надстройкой» над слаборазвитой экономикой страны. В Саудовской Аравии решающую роль в становлении ГМК сыграл феодально-абсолютистский режим, получающий огромные доходы от продажи нефти. Аналогичная ситуация имеет место в Кувейте, Омане, Бахрейне, Катаре, Объединенных Арабских Эмиратах. Возникновение ГМК изменяет экономическое положение государств и классовую структуру, влияет на социальное развитие общества.

Сравнительный анализ статистических источников стран, в которых возникли национальные монополии и ГМК, свидетельствует о том, что степень концентрации производства и капитала, прежде всего банковского, а также мощь крупнейших монополий достигли в них приблизительно одинакового уровня. В Индии, Пакистане, Турции и Таиланде основная часть национального банковского капитала контролируется практически двумя-пятью банками. Национальные монополии здесь достаточно мощные. Они достигли такого уровня развития, когда в состоянии оказывать давление на экономику не только своей, но и некоторых сопредельных стран.

Например, в 1973 г. индийские монополии действовали в 27 государствах и вели совместные операции с монополиями Великобритании, Канады, США, Ирландии, Ирана, Сингапура, Таиланда, ФРГ, Шри-Ланки и т. д. В каждом из этих государств действовали смешанные компании. Монополистический капитал афро-азиатских стран стремится к сотрудничеству с империалистическими монополиями, к получению от них помощи, кредитов, лицензий и т. д. Так, около 20 монополистических групп Индии в 1970-х гг. находились под контролем иностранного капитала. Монополистический капитал Турции и Пакистана взаимодействует с империалистическими монополиями, которые помогли ему наладить производство автомашин, тракторов, химических товаров, радиоэлектроники, вооружения и т. д. В союзе с местным монополистическим капиталом ТНК проникли в химическую, металлургическую, машиностроительную, автомобильную, самолето– и вертолетосборочную, атомную, уранодобывающую и другие отрасли промышленности многих стран Востока. Таким образом, монополистический капитал стран Азии и Африки стал главным союзником империализма и проводником его политики в своих государствах.

Вместе с тем следует отметить, что монополистический капитал стран Востока генетически был (и частично остается) больше связан не со сферой производства, а со сферой обращения – с кредитом и торговлей. Если в странах Европы образование финансового капитала происходило по мере концентрации промышленного и банковского капиталов, их постепенного переплетения, то на Востоке банковский капитал играл ведущую роль. В настоящее время в этих странах крупнейшие банки являются подлинными «верховными правителями» не только в торгово-финансовой области, но и в промышленности, на которую эти учреждения распространяют свое влияние и контроль. По масштабу и характеру кредитных операций взаимодействия с государством, принадлежности уставного капитала банков можно определить как уровень развития местного предпринимательства, так и степень самостоятельности национального капитала.

Банковский капитал не только наиболее удобная и прибыльная сфера деятельности для национального капитала, но и самая концентрированная, что ставит этот капитал в особо привилегированное положение. Именно поэтому правящие круги многих «молодых» стран, как правило, наиболее тесно связаны с банковским капиталом и контролируемыми им торгово-финансовыми предприятиями (торговыми и посредническими компаниями, страховыми и кредитными обществами и т. п.).

Банковский капитал имеет потенциально большие возможности вступать в деловые отношения с империалистическими монополиями, становиться посредником между ними и национальными предприятиями, превращаться в «партнера» международных монополий. Вследствие этого в некоторых развивающихся странах именно банки и крупные торговые фирмы чаще всего используют империалистические методы организации деятельности. Эти обстоятельства учитываются международными монополиями, которые охотнее всего вступают в соглашение именно с банками стран Азии и Африки.

Итак, для современного крупного и монополистического капитала стран Востока характерны следующие основные черты: концентрация и централизация прежде и скорее всего не в производительных отраслях, а в области банковского дела и торговли; стремление к связям с иностранными монополиями путем привлечения финансовой и технической помощи из-за границы; стремление использовать помощь и поддержку национального государства и государственных организаций в своих интересах для установления и укрепления монопольного положения в любой сфере деятельности; применение как самых отсталых, так и новейших методов организации производства.

В условиях недостаточной зрелости товарно-денежных отношений, сохранения значительных пластов малопроизводительных укладов монополия в кредитно-финансовой и торговой сферах, а затем и в промышленном производстве может быть установлена и при сравнительно незначительном (по абсолютным размерам) денежном капитале, если тот концентрируется в руках одного человека или семьи, пользуется поддержкой государства или иностранного капитала. Это часто становится причиной особо ожесточенной борьбы между различными группировками буржуазии за влияние на государственный аппарат.

Распространяя свое влияние, крупный капитал и монополии играют огромную роль в формировании структуры национального капитализма стран Востока. Монополистическая надстройка, с одной стороны, представляет собой как бы «самостоятельный» вид эволюции национального капитала, а с другой – подавляет капитализм, развивающийся «снизу», на базе мелкотоварного производства. Таким образом, создается тугой узел сложнейших и острейших противоречий между отдельными ветвями капиталистической эволюции. Противоречия усиливаются по мере распространения капиталистических отношений на все новые и новые районы и сферы деятельности.

Огромную роль в странах Востока играет также государственный капитализм. Практически он встречается на Востоке везде, где есть капитализм и где государство так или иначе сотрудничает с этим капитализмом, выступает стимулятором или регулятором его зарождения и развития.

Доля государственных инвестиций в развивающихся странах, составлявшая в 1950-х гг. примерно 25–35 % общей суммы капиталовложений в экономику, в конце 1960-х гг. выросла до 45–55 %. При довольно значительных по странам колебаниях удельного веса государственного сектора в народном хозяйстве в общем в нем занято 10–25 % самодеятельного населения и вырабатывается 5—30 % валового национального продукта. В Индии, например, удельный вес государственного сектора в основном капитале в 1956–1961 гг. составлял 15 %, в 1960–1961 гг. – 25,6 %, в 1975–1976 гг. – около 52,1 %. В начале 1970-х гг. инвестированный капитал государственных обществ в совокупности достигал 45 % капитала всех компаний Индии. На долю государства приходилось 62 % выпуска чугуна, 45 % проката, 68 % производства цинка, 77 % удобрений, 48 % выпуска станков, 52 % добычи нефти и т. д. После национализации (по закону от 19 июля 1969 г.) банков с депозитами свыше 500 млн рупий доля государственного сектора в организованной кредитной системе страны возросла и достигла почти 84 % по активам и депозитам. Эти показатели намного выше соответствующих данных по такой стране, как Турция, где в это же время активы государственных банков составляли примерно 65 % всех банковских активов страны.

Главное отличие государственного капитализма стран Востока от ГМК состоит в том, что первый в значительной мере выполняет важнейшую функцию по защите национальной экономики от проникновения империалистических монополий и созданию максимально благоприятных условий для развития местного предпринимательства, в то время как второй есть результат «перезрелости» капитализма империалистических стран и целиком поставлен на службу монополиям. Тем не менее в некоторых капиталистически развивающихся странах Востока, как уже говорилось, государственный капитализм вступает в тесное взаимодействие с местным монополистическим капиталом и начинает приобретать черты ГМК.

Наконец, отличие государственного капитализма стран Востока от госкапитализма в условиях диктатуры пролетариата (советской власти) состоит в качественно иной политической основе его зарождения и развития. Некоторые формы и функции такого госкапитализма, несомненно, и сегодня существуют в странах Азии и Африки. Многие буржуазные общественные деятели и ученые не скрывают, что исторический опыт СССР и теоретические разработки советских ученых сыграли важнейшую роль в целенаправленной политике молодых государств в области экономики, особенно в планировании экономического развития.

Таким образом, своеобразие государственного капитализма в странах Востока определяется существующей там экономической ситуацией и специфическими политическими условиями. Государство в странах с отсталой экономикой в век научно-технической революции и ускоренного развития производительных сил не может не вторгаться в сферу экономики, не выступать инициатором, организатором, стимулятором развития национальной промышленности, модернизации сельского хозяйства. То, какие классы или коалиции каких социальных прослоек используют государственный капитализм для отстаивания экономической самостоятельности и укрепления своих позиций, зависит от общей социально-политической обстановки в каждой конкретной стране, расстановки классовых сил и характера государственной власти. В большинстве стран Востока мелкая буржуазия по своему положению ближе к рабочим и крестьянам, чем к средней и тем более крупной буржуазии. Иначе обстоит дело в нефтедобывающих странах, прежде всего в аравийских монархиях. Однако повсеместно мелкая буржуазия, так же как средняя и крупная, считает, что она нуждается в защите от пролетариата и крестьянства и поэтому выступает сторонницей «сильной власти». Такую власть в этих странах чаще всего представляет офицерство.

Вообще государство никогда не препятствовало развитию частного предпринимательства и не сдерживало его, хотя темпы, формы и методы воздействия на него менялись, иногда они были направлены против отдельных представителей или групп буржуазии.

В целом государство и правящие круги с помощью госкапитализма могут содействовать скорейшему устранению докапиталистических пережитков в экономике, развитию национального предпринимательства, укреплению экономической самостоятельности и политической независимости. Государственный капитализм в известной мере позволяет решить сложную проблему накоплений, увеличить емкость внутреннего рынка, более эффективно использовать резервы для развития современных отраслей промышленности, внедрять новейшие методы организации производства, ускорить подготовку квалифицированных кадров и даже поднять уровень жизни населения и т. д.

Рост государственно-капиталистического сектора и активность государства в экономике наблюдаются практически во всех странах Востока. Это стало для них типичным явлением.