История XX века: Россия – Запад – Восток

Начатый Брестским миром поворот от «триумфального шествия советской власти» к прозаической и жестокой борьбе за существование в полной мере проявился во внутренней политике. Октябрьская революция и политика большевиков способствовали стремительному обострению экономического и социального кризиса. Национализация банков разрушила финансовую инфраструктуру и подорвала основы крупного и среднего предпринимательства, а отказ от выплаты государственных долгов изолировал страну от мирового хозяйства. Рабочее управление национализированными предприятиями и рабочий контроль на частных заводах, за редким исключением, оказались малоэффективными. Падала дисциплина, производительность труда, резко выросли хищения заводского имущества. Промышленное производство свертывалось, а безработица при «рабоче-крестьянском» правительстве увеличилась до 800 тыс. человек. В полное расстройство пришел железнодорожный транспорт. Местные Советы порой конфисковывали грузы, провозившиеся по их территории, и нередко игнорировали распоряжения из Москвы.

В городах начался голод. Дневная норма хлеба в промышленных центрах снизилась до 50—100 г, а нередко не выдавали и того, что вызывало порой голодные бунты. Причиной голода послужило не столько «отпадение» от Советской России хлебородных районов (Украины, Юга России и др.), сколько незаинтересованность крестьянства в продаже хлеба государству по неэквивалентно низким – из-за огромной инфляции – ценам и без соответствующего товарного покрытия (следствие падения промышленного производства и дезорганизации крупной торговли).

Весной 1918 г. поднялся вал недовольства народных масс большевиками. Несмотря на препоны властей и откровенные фальсификации при перевыборах, в Советах укрепляли свои позиции меньшевики, эсеры и левые эсеры. На предприятиях Петрограда, Москвы, Тулы, Харькова и других городов были созданы неподконтрольные большевикам собрания уполномоченных от фабрик и заводов. В апреле вспыхнуло восстание в Ижевске, в мае – в Самаре, в июне – в Тамбове. Забастовки и вооруженные выступления происходили в Петрограде и многих других городах.

Все это побудило Ленина скорректировать тактику. «Главным врагом социализма» он назвал не ослабленную буржуазию, а «мелкобуржуазную стихию». Вождь призвал приостановить «красногвардейскую атаку на капитал», т. е. дальнейшую национализацию промышленности, и развивать «госкапитализм» по примеру Германии (соединив советскую власть с «империалистическим» опытом военно-государственного регулирования экономики). Подразумевалось наведение элементарной дисциплины, «учета и контроля», а также внедрение передовых методов организации труда, отдельных элементов материального стимулирования, привлечение к сотрудничеству «буржуазных специалистов» и даже предпринимателей. Вместо курса на демократическое рабочее управление предприятиями вводилось жесткое единоначалие.

За исключением централизации управления экономикой и привлечения на советскую службу старых специалистов (которым в большинстве своем просто некуда было деваться), ленинский план потерпел неудачу. Из-за существовавших экономических и политических условий буржуазия не могла пойти на сотрудничество с советской властью, а рабочий контроль все более дискредитировал себя. В результате масштабы национализации лишь возрастали: к марту 1918 г. было национализировано 836 предприятий, а с марта до конца июня 1918 г. – 1222.

В мае 1918 г. большевики ввели продовольственную диктатуру. Крестьяне обязывались теперь сдавать государству все «излишки» хлеба (а на деле – далеко не только излишки) по твердым, т. е. крайне низким, ценам, фактически бесплатно. Для насильственного изъятия хлеба у крестьян Наркомпрод получал чрезвычайные полномочия и свою продовольственную армию. Чтобы «политически подкрепить» эту меру, а заодно и ликвидировать «эксплуататоров-кулаков», был взят курс на раскол деревни и развертывание там гражданской войны. Создававшиеся с июня 1918 г. комитеты бедноты не только помогали изымать хлеб у крестьян, но и осуществили новый земельный передел, отняв у кулаков до 50 млн дес. земли – почти в 3 раза больше, чем у помещиков после Октября. Вся эта деятельность сопровождалась чудовищными беззакониями и уголовщиной. Она вызвала невиданную волну крестьянских восстаний. Только по неполным данным ВЧК, за 1918 г. (главным образом за вторую его половину) в 32 губерниях, где сохранялась советская власть, произошло 258 восстаний, т. е. по 8 восстаний на одну среднестатистическую губернию! С помощью массового террора, взятия и расстрелов заложников, конфискаций имущества и других репрессивных мер большевики сумели подавить эти восстания. Но с осени 1918 г. они вынуждены были начать ликвидацию ненавистных для крестьян комбедов. Крестьянская война против властей стала отныне важнейшим фактором Гражданской войны.

Так называемые социалистические преобразования в деревне, раскол крестьянства принципиально отличали Октябрьскую революцию от всех предшествовавших революций. Они способствовали перерастанию локальной гражданской войны в глобальную и придали ей небывало ожесточенный характер.

Централизация власти, свертывание «демократии для трудящихся» привели к падению роли Советов. Уже в марте 1918 г. на VII съезде РКП(б) была сформулирована официальная установка на передачу ряда функций Советов партии большевиков. Советы, в которых побеждали меньшевики и эсеры, разгонялись силой. Ни о какой выборности стремительно увеличившегося чиновничества, подконтрольности властей трудящимся не могло быть и речи. Все это совсем не походило на самоуправляющееся массами «государство-коммуну». Единственное, что оставалось от нее, – советская оболочка и удобное для большевиков слияние законодательных, исполнительных, а фактически и судебных функций. В народе коммуна стала расшифровываться как «кому на», а «кому нет».

Нараставшая централизация и развертывание массовых репрессий уже не только против эксплуататоров, но и против трудящихся стали для большевиков и методом решения хозяйственных проблем, и единственным средством компенсировать резкое сужение социальной базы с тем, чтобы любыми путями удержаться у власти. В феврале 1918 г. вводится смертная казнь (отмененная II съездом Советов), а с мая 1918 г. большевики начали массовый террор.

По мере дальнейшего обострения обстановки и развертывания Гражданской войны он приобретал все больший размах.

В ответ на покушение на жизнь Ленина и убийство руководителя Петроградской ЧК М. С. Урицкого Совнарком 5 сентября 1918 г. официально ввел политику красного террора. Этот невиданный по своим масштабам террор осуществлялся по классовому принципу. Он обрушился не только и даже не столько на реальных противников большевистской диктатуры, участников сопротивления ей, сколько на целые социальные слои, «чуждые» новому режиму: буржуазию, царских офицеров и полицейских, чиновников, казаков, интеллигенцию и т. д. Крестьяне и рабочие, осмеливавшиеся высказывать недовольство советской властью, тоже попадали под топор террора, и в итоге именно «трудящиеся» стали его основными жертвами.

Начавшийся фактически весной 1918 г. и приобретший особый размах осенью этого года массовый террор, то усиливаясь, то несколько стихая, продолжался всю Гражданскую войну. Число его жертв неизвестно. Лишь за вторую половину 1918 г. он унес по меньшей мере 50 тыс. жизней.[9] Это превзошло жертвы якобинского террора в ходе Французской революции 1789–1799 гг. (по некоторым оценкам, 40 тыс. человек). По данным специальной комиссии Деникина, возможно преувеличенным, за 1918–1919 гг. общее число жертв «красного террора» достигало 1,7 млн человек. Некоторые современные историки оценивают совокупное число жертв красного, белого и прочего террора в 1918–1922 гг. в 1,5 млнчеловек.

Курс на централизацию управления и массовый террор ускорили формирование однопартийной диктатуры. Брестский мир повлек выход левых эсеров из Совнаркома. 14 июня 1918 г. большевики исключили из Советов меньшевиков и эсеров. Единственной, кроме большевиков, крупной партией, легально действовавшей в Советской России до июля 1918 г., оставались левые эсеры.

Однако последствия унизительного сепаратного мира, политика большевиков по отношению к деревне и растущая монополизация власти вызывали у них все большее недовольство. 6 июля 1918 г. левыми эсерами, служившими в ВЧК, был убит немецкий посол Мирбах. Левые эсеры не стремились свергнуть советскую власть (как потом объявили большевики), они хотели разорвать Брестский мир и начать революционную войну с Германией, что должно было изменить и внутреннюю политику. Но события развернулись по-другому. Ф. Э. Дзержинский, пытавшийся задержать убийц, был арестован сам. Большевики в ответ арестовали левоэсеровскую фракцию на V съезде Советов (более 350 человек во главе с М. А. Спиридоновой), а это, в свою очередь, вызвало вооруженное выступление части левых эсеров. Но неорганизованные и пассивные действия предопределили их поражение. Большевики же воспользовались этим выступлением для разгрома своих недавних союзников и утверждения в Советской России фактически однопартийной диктатуры.